На прошлой неделе в Ингушетии был расстрелян подполковник ФСБ Алихан Калиматов. Он занимался расследованием дела о похищенных ингушах, и его убили спустя неделю после того, как специальный коррреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова опубликовала в журнале "Власть" материал о расследовании этого дела.
Алихан Калиматов собирался поужинать вместе со своим другом в придорожном кафе на трассе "Кавказ", но у кафе его встретил шквал пулеметного огня. Потом на земле у машины нашли 100 гильз. Это значит, в Алихана Калиматова выстрелили 100 раз. Чтобы наверняка не выжил.
Я познакомилась с ним случайно — узнала от знакомых, что он прислан из Москвы на Кавказ и занимается расследованием дела о похищенных на территории Северной Осетии с 2005 по 2007 годы ингушах. Позвонила ему, ожидая, что он откажется говорить. Но он сказал, что ничего секретного в деле нет — о нем давно знает и ФСБ, и Генпрокуратура, и даже в полпредстве не исключают, что 20 похищенных за два года ингушей — это, возможно, результат мести за Беслан.
Возможно, он переоценивал известность этого дела. Когда я ходила к североосетинским чиновникам с вопросом о похищенных ингушах, они удивлялись и говорили, что слышат об этом впервые. Когда я показывала им список похищенных, чиновники вспоминали, что факты похищений действительно имели место, но не только ингушей, и "не надо разделять похищения по национальному признаку". В общем, Калиматов был единственным должностным лицом, кто не только не скрывал эту информацию, но и рассказывал о расследовании.
Конечно, главными моими источниками стали родственники похищенных, которые подробно рассказывали, как, когда и где пропали их родные — выходило, что все похищения произошли на территории Северной Осетии, в основном во Владикавказе.
После этого я еще раз встретилась с Калиматовым, во Владикавказе, в открытом кафе в центре города — он привез с собой фотографии похищенных и рассказывал их истории. Он был уверен, что за похищениями ингушей стоят вовсе не мстители за Беслан, а что это чуть ли не разработанная операция по сдерживанию возвращения ингушей в Пригородный район. "В Северной Осетии действует группировка, в которую входят в том числе милиционеры,— рассказывал он.— Эта группировка занималась контрабандой спирта и сигарет из Грузии, через Южную Осетию. Власти закрывали на это глаза, а за это группировка препятствовала возвращению ингушей в Осетию. Как только вопрос о возвращении поднимался — с ингушами в Пригородном районе обязательно что-то происходило".
Калиматов допускал мысль, что эти похищения выгодны не только властям Северной Осетии, но и, возможно, Москве. "Может, некоторые российские силовики считают, что эти похищения напугают ингушей, и они перестанут поднимать вопрос о переселении в Пригородный район,— рассуждал он.— Наверное, они боятся, что если ингуши туда переселятся, то в Пригородном районе начнутся межнациональные стычки, и со временем его придется отдать Ингушетии, я не знаю. Но какой-то большой расчет во всем этом есть".
Честно говоря, вся эта история, рассказанная Калиматовым, меня не очень убедила — мне показалось, что как следователь он слишком близко к сердцу принял истории похищенных ингушей и, возможно, поэтому чересчур эмоционален. Но я не стала ему возражать, тем более что к нам подошла официантка с кофе. "Вы какая-то розыскная группа? — спросила она, глядя на папку Алихана.— Я вижу у вас фотографии..." — "Вы слишком много замечаете",— пошутил Калиматов. Он нисколько не напрягся — мне показалось, он чувствовал себя в полной безопасности.
Он торопился, и я успела еще спросить у него только одно: почему в Ингушетии взрывают и убивают людей?
— Зязикова кто-то хочет убрать,— ответил он.— И он не может этому помешать, потому что не контролирует обстановку. Но Кремль не хочет его снимать по ряду причин. На нем много завязок.
Мы вышли на центральный проспект Владикавказа — там моего собеседника ждала машина с водителем.
— Если будете писать статью, не называйте меня,— попросил он.— Напишите, что получили информацию от сотрудника правоохранительных органов. Я не боюсь, но там странная ситуация с этими похищениями. У меня такое ощущение, что этому делу не хотят давать ход.
Я написала статью так, чтобы нельзя было догадаться о том, кто источник информации. 17 сентября, через неделю после выхода этой статьи, Калиматова убили. В тот день мне позвонили несколько человек — родственники похищенных ингушей и правозащитники, знакомые с работой Калиматова. Они говорили, что за последнюю неделю Калиматов вышел на важный след по этому делу, и все похищения могли быть раскрыты. Теперь надежд на то, что похищенные могут вернуться домой, у них не осталось. Еще звонившие говорили, что Калиматова, как человека известного в Ингушетии, прочили в федеральные инспекторы по ЮФО и что помимо похищений ингушей он проводил собственное расследование расходования бюджетных средств в Ингушетии.
Я не знаю, почему его убили. Я не знаю, связано ли это убийство с тем делом, которое Алихан расследовал и о котором я написала. Скажу только, что меня это убийство потрясло.
С конца июля, когда группа Калиматова приехала на Кавказ, по 17 сентября, когда его убили, в регионе не было совершено ни одного похищения. Но на следующий день после убийства подполковника были похищены сразу двое ингушей. Если это случайность, то я в нее не верю.