Совладелец нескольких ресторанов Митя Борисов раскрывает секрет, как можно делать бизнес, будучи человеком, исключительно далеким от бизнеса.
Адекватный проект
В дальнем темном углу ресторана "Гранд Буф" еле теплится рыжая голова владельца — Мити Борисова. Вчера было открытие, и состояние Митино из рук вон, а народу уже битком (откуда только узнали!), и еда на кухне кончилась. Митя виновато улыбается, посетители гневных лиц не делают, машут ему руками, смеются: "Ничего, Мить, понятное дело, все равно хорошо".
Меньше всего Митя Борисов похож на представителя цивилизации менеджеров и акционеров. Загадка, как удалось ему создать с десяток ресторанов. И ни один не прогорел, несмотря на почти рекордно низкий для Москвы средний счет и на то, что в них зачастую приносят медленно и не то. Более того, каждый новый ресторан бывает плотно облеплен привычной Митиной публикой — разночинцами новой волны, трепачами-юристами-пиарщиками-актерами, "интеллигентными тридцатилетними", при ближайшем рассмотрении оказывающимися эдакими студентами от 20 до 60. С публики и начинаем разговор.
— Ты, Мить, знаток и собиратель такой вот для всех значимой социальной страты. Мне кажется, ты должен быть сильно востребован политиками и маркетологами, которые оперируют понятиями "средний класс", "социально активный слой"... Есть такое?
— Есть... В политику звали. И правые, и левые. Только мне это не нужно. Сейчас нет в России политиков, с которыми мне по дороге. Мне их истории глубоко неинтересны. С маркетологами — тем более. Что я, буду разъяснять, как среднему классу товары втюхивать? Без меня как-нибудь разберутся.
— Ты начинал делать первые рестораны ОГИ с Дмитрием Ицковичем. А он как раз в 90-е был сильно увлечен идеями построения гражданского общества, деятельность свою рассматривал как вклад, с общественными организациями дружил.
— Ну и я так рассматриваю, только без общественных организаций. Я сам — гражданское общество. Рестораны наши — гражданское общество. Вот сейчас меня пригласили креативным директором в журнал "Большой город" — это та же, по сути, история с гражданским обществом. То есть вот я всю жизнь делал рестораны для нормальных людей. Я их никак не хочу называть — ни средним классом, ни низким, ни высоким. Потому что маркетологи делят их по деньгам, а я не хочу — приходят ведь ко мне богатые люди, которым не западло поесть за 500 рублей, и слава богу. Я так понимаю: те, которые меня в детстве били за то, что я рыжий,— это не моя публика. А те, в которых агрессии нет, а есть какие-то мысли, еще лучше — действия,— моя. Вот для них я делаю рестораны. Журнал "Большой город" — для них же. Меня, кроме них, кроме этих людей, вообще никто не интересует. Больные там, чокнутые, офигевшие от денег или безмозглые совсем — это все не ко мне. Так что плохой из меня общественный деятель.
— А бизнесмен хороший вроде бы. Сколько у тебя ресторанов сейчас?
— Нисколько. У меня же везде партнеры. Доли у меня в... Дай посчитать. Три "Жан-Жака" в Москве, один в Питере, один в Ереване только что открыли. Один магазин "Жан-Жак" еще. "Маяк", "Гоголь" в Столешниковом. Был, собственно, еще один "Гоголь", на Старом Арбате, но он сгорел. И в этом мистика такая была, потому что он один только из всех мне и не нравился, потому что Арбат — место такое противное. Сначала туда стала ходить местная гопота, и мы передали его в управление компании "Бед Тейст", а потом там сгорел дом. Это все я с Димой Ямпольским делаю и с другими партнерами. "Апшу" и "Квартира 44" — там сестры заправляют, это по большей части их проекты. А в "Квартире 44" еще и брат Николай участвует — раньше он просто не успел подтянуться: учился за границей, потом немного в "Ведомостях" и "Форбсе" работал, а сейчас — редактором в "Таттлере" у Шахри (Амирхановой.— "Деньги"). Вот "Гранд Буф" теперь со Сталиком Ханкишиевым сделал. Все, пожалуй.
— Какой проект самый рентабельный?
— Не знаю.
— То есть как?
— Ну правда, не знаю. Есть бухгалтерия, что-то они там делают, я не слежу особо. Ни один не убыточный — это точно. Ну "Жан-Жак", наверное, лучше других. Но я же их не так придумываю — что бы такое понаваристей замутить. Это рестораторы так действуют, а я не ресторатор.
— А кто?
— Продюсер. Другая логика, понимаешь? Я занимаюсь исправлением городских аномалий. Вот то, что в Москве не было дешевой европейской кухни,— это аномалия, я ее исправил, сделал "Жан-Жак". То, что в России нет ни одного авторского ресторана с российским шеф-поваром — тоже аномалия. Сталик кулинарную книжку написал, она сейчас хит продаж. Вот мы сделали его авторский ресторан, у нас огромная тарелка плова стоит 450 рублей. Это дорого? Это адекватно. Я думаю, хороший проект — это адекватный проект. Это логика продюсера. А логика ресторатора другая.
— Согласись, в московских реалиях адекватность — не единственный путь к успеху.
— Может быть. Про путь к успеху мне тоже неинтересно.
На свежий воздух
Такой вот деятельный релакс — отличительная черта ныне рассыпавшейся команды, с которой Митя начинал придумывать свои городские проекты. Команда состояла из людей весьма гуманитарного склада — тартуский ученик Юрия Лотмана Дмитрий Ицкович, сын известного филолога Алексей Кабанов и сам Митя, сын не менее известного историка Вадима Борисова. Пойдя было по стопам отца и поступив на истфак РГГУ, в 20 лет Митя вынужден был учебу оставить. К этому времени он уже был совладельцем продюсерской компании на паях с Ицковичем — занимались "Ленинградом", "Воплями Видоплясова", "Аукцыоном". В 1998 году продюсерскую деятельность временно приостановили — после кризиса задумались о заработках, открыли первый клуб ОГИ в маленькой квартирке на Патриарших прудах, не выправив, правда, никаких документов. После того как чиновники узнали о такой наглости, клуб пришлось быстренько закрыть. А годом позже запустили первый литературный клуб "Проект ОГИ" в Потаповском переулке. "Деньги нужны были, конечно, но зарабатывать их иначе, чем просто живя той жизнью, которая нам интересна, мы не умели и не хотели учиться",— говорит Митя. ОГИ стали первыми клубами, где действительно происходило нечто важное с точки зрения культурного процесса — выставки, презентации книг, литературные фестивали, поэтические слэмы. Параллельно с "Проектом ОГИ" существовало издательство (Объединенное гуманитарное издательство — отсюда название клуба). К концу 90-х клубов ОГИ было уже около десяти (к ним добавится демократичный ресторанный формат "PRОги", включающий собственно ресторан и небольшой книжный зал). И к этому же времени пути создателей разошлись (о причинах они говорить не любят), и ОГИ были проданы.
Теперь Дмитрий Ицкович развивает собственные проекты "Билингва" и "Жесть", продолжает издательское дело; Кабанов уехал в Санкт-Петербург, где вместе с писателем Вячеславом Курицыным создал поэтически-идеологический проект "Платформа", который, впрочем, некоторое время назад закрылся. Одно лишь перечисление проектов Мити Борисова делает его самым успешным из всей тройки.
— Мить, это кокетство такое, что про успех неинтересно?
— Ну как хочешь, может, и кокетство. На самом деле соревновательность меня прельщает. Знаешь, что меня расстраивает сейчас больше всего? Что нет двадцатилетних людей, которые порвать меня могут с моим бизнесом. Копировать — сколько угодно. Вот начали мы когда-то книжками торговать в ресторанах — теперь все торгуют. А я уже нет, потому что мне важно было, чтобы это в принципе появилось, а не чтобы я один этим занимался. А молодых людей, которые придумают новый формат, который меня прикончит,— таких нет. Вот поэтому я ухожу из ресторанного бизнеса.
— То есть как уходишь?
— Нет, это-то все будет. Буду так же в "Жан-Жаках" участвовать. Они пока востребованы, и, если будут находиться новые партнеры в регионах, будем штамповать их дальше. А новых ресторанов придумывать не буду. Скучно.
— А что? Бамбук курить?
— Сейчас мне интересен "Большой город".
— Ты уже придумал, что сделаешь для "Большого города"?
— Придумал кое-что. Но эти придумки — собственность издательского дома "Афиша". Собственно, меня же туда позвали не чтобы контент менять, я в контенте ничего не понимаю. Я же, как было сказано, крупный специалист по городской среде. Я знаю, как этот городской ландшафт устроен, где там в нем дырки прогрызены, через которые можно доставлять информацию. А еще кино.
— Что кино?
— Кино. Мы с Женей Гиндилисом (бывший продюсер "НТВ-профит".— "Деньги") создали кинокомпанию. И сейчас у нас два таких начинания есть. Мы придумали проект под Шнура — он там будет и сценаристом, и режиссером, и музыку писать, и играть. А еще коммерческую историю такую будем делать — экранизацию песни "Мурка". Я, так сказать, осмыслил эту песню и докопался, кто такая Мурка. Узнаете — удивитесь. Сейчас с европейцами ведем переговоры о производстве.
— Ну, знаешь, печальные истории бывают с бизнесом, когда создатели от него отворачиваются...
— А, вот! Мне еще поэзия интересна. Собственно, и не переставала быть. Я издаю поэтические сборники, среди прочих — Машу Степанову, Евгения Сабурова, Юлия Гуголева, Анатолия Наймана. Уже около тридцати издал. Вот это уж совсем некоммерческая история. С ресторанами все плохо будет? Да ладно. Все будет хорошо. Я и сейчас-то, как видишь, не очень-то себя изнуряю. Читаю много. Бухаю опять же.
— Да, твой, Мить, пример другим наука. О том, как алкоголь способствует развитию бизнеса.
— А что, вполне. Пить надо больше, будет больше идей. Вот сейчас двадцатилетние не пьют, поэтому они такие скучные. Посмотри, правда: денег вокруг — море, идей — море, а они все, как один, идут работать в конторы за зарплату!
— Зря ты это, что не с кем соревноваться в ресторанном деле. Новиков, Делосс в низком ценовом сегменте развиваются. Бизнес-показатели там, наверное, поинтереснее?
— А то. На то они и рестораторы. Нет, очень сильные проекты у людей есть, что и говорить. Вот "Гудман" Миши Зельмана — один из лучших проектов в Москве, я считаю. Он вот на IPO собирается выходить. Вот человек ставит планку, молодец.
— А ты на IPO не собираешься выходить?
— Я собираюсь на свежий воздух выйти. Чего-то мне нехорошо.