2008 год — год президентских выборов в России и США. И вне зависимости от исхода голосования сам факт проведения выборов в один год в обеих странах является важным фактором мировой политики, а их итоги способны определить конфигурацию основных сил на мировой арене на годы вперед.
Перемены без перемен
Кандидат в президенты РФ и без пяти минут президент Дмитрий Медведев пока всячески демонстрирует стремление продолжать курс нынешнего главы государства. Сомневаться в его искренности оснований нет, однако само по себе намерение продолжить курс предшественника не означает точного повторения его действий. Более того, недавняя история России показывает, что даже при одном и том же президенте внешнеполитический курс может меняться кардинально: от слепого следования в кильватере Запада при раннем Ельцине и Андрее Козыреве в роли главы МИДа до знаменитого крутого разворота премьера Евгения Примакова над Атлантикой в марте 1999 года, при позднем Ельцине.
Кроме того, продолжение курса не означает сохранение команды прежнего президента. Так что кадровые перестановки в руководстве МИДа и внешнеполитического управления администрации вполне вероятны, хотя они могут произойти не сразу после вступления нового президента в должность.
Впрочем, вопрос о внешнеполитическом курсе зависит не от того, кто персонально возглавит МИД или соответствующее управление администрации президента, а в первую очередь от внешнеполитических установок самого президента. Когда в конце прошлого года Владимир Путин сделал окончательный выбор в пользу Дмитрия Медведева, комментарии западных СМИ в большинстве своем были сдержанно-положительными: юрист, придерживающийся либеральных взглядов, не связанный со спецслужбами. Однако более существенно другое, а именно то, что Дмитрий Медведев совмещает должность первого вице-премьера с постом председателя совета директоров "Газпрома".
Вектор внешней политики России, равно как и ранее СССР, являет собой сумму не совпадающих друг с другом векторов двух главных лоббистских группировок: топливно-энергетического и военно-промышленного комплексов. Различие интересов этих группировок определяется тем, что различны потребители их продукции. Большинство клиентов ТЭКа находятся на Западе, прежде всего в Евросоюзе, тогда как ВПК имеет дело в первую очередь со странами третьего мира, в том числе с такими режимами, на которые на Западе смотрят, мягко говоря, косо. Когда к руководству Россией приходят ставленники ТЭКа, отношения с Западом обычно характеризуются оттепелью. И наоборот — усиление роли ставленников ВПК ведет к нарастанию конфронтационных тенденций.
Казалось бы, выбор Путина в пользу Медведева, а не Сергея Иванова свидетельствует о том, что на данном историческом этапе в высших эшелонах власти линия ТЭКа возобладала над линией ВПК, а значит, сдержанно-оптимистические ожидания западных наблюдателей вполне оправданны. Однако следует учесть, что политика сегодняшнего ТЭКа коренным образом отличается о той, что была в годы премьерства другого ставленника "Газпрома", Виктора Черномырдина. Когда цены на энергоносители в конце 1990-х годов упали до исторического минимума, лояльность к Западу как главному потребителю была для России единственным средством выживания. Сегодня же, когда цена на нефть уже достигла $100 за баррель и эта цифра не кажется пределом, Россия может вести диалог с Западом с позиции силы. Поскольку особых предпосылок для снижения цены на нефть не видно (см. экономический прогноз на стр. 40), то вряд ли следует ожидать ослабления тенденций, свойственных эпохе правления Путина (одни называют их конфронтационными, другие — твердым отстаиванием суверенитета, но суть от этого не меняется).
Применительно к конкретным сферам интересов России на международной арене это означает следующее. На постсоветском пространстве РФ по-прежнему будет претендовать на роль "старшего брата" не только в отношениях со странами СНГ, но и со странами Балтии. Продолжится противостояние с Грузией. И хотя, возможно, оно примет более мягкие формы (без массовой высылки иммигрантов и налоговых проверок в грузинских ресторанах), ни на какие компромиссы с Тбилиси по проблемам Абхазии и Южной Осетии Москва не пойдет. Будут периодически совершаться выпады в сторону стран Балтии, разве что по принципу ротации роль главного козла отпущения перейдет от Эстонии к кому-то из ее соседей. В отношениях с Украиной продолжится политика кнута и пряника. Российско-белорусский союз будет по-прежнему декларироваться как конечная цель, но никаких реальных шагов по его созданию сделано не будет.
В отношениях с Европой Россия по-прежнему будет использовать нефть и газ как основные аргументы при решении любых споров. В связи с этим вряд ли стоит ожидать какого-то компромисса по Косово: если резолюция по косовской проблеме будет вынесена на рассмотрение Совбеза ООН, Россия заблокирует ее принятие. А по мере того как страны Евросоюза одна за другой начнут признавать независимость самопровозглашенного государства в обход СБ ООН, Россия все активнее начнет использовать косовский козырь для решения проблем в непосредственной близости от своих границ — в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии.
Сотрудничество в военно-технической и атомной сферах с неугодными Западу режимами в других частях мира также продолжится без оглядки на то, какую реакцию это сотрудничество вызывает в Вашингтоне и европейских столицах. В отношениях же с Вашингтоном до начала 2009 года также не следует ожидать каких-то кардинальных перемен, но уже не потому, что останется неизменной внешнеполитическая линия Москвы, а потому, что самим США, занятым собственной выборной кампанией, будет не до пересмотра концепции внешней политики.
Отложенные перемены
Нынешние президентские выборы в США — самые непредсказуемые как минимум за последние 16 лет, а возможно, и вообще в американской истории. Сегодня невозможно предсказать не только итог ноябрьского голосования, но и то, кто станет кандидатами от двух ведущих партий — Республиканской и Демократической (см. стр. 42). Более или менее определенный ответ на второй вопрос может дать супервторник 5 февраля, когда сразу в 22 штатах пройдут первичные выборы.
Парадокс внутриполитической ситуации в США состоит в том, что шансов стать кандидатом от партии больше у радикальных претендентов (в американской терминологии демократы — либералы, республиканцы — консерваторы), тогда как исход выборов в ноябре будут решать голоса "молчаливого большинства", не приписанного ни к одной из партий, что дает преимущества более умеренным политикам. А значит, преждевременно строить предположения относительно того, какой будет внешняя политика новой администрации. К тому же американского избирателя куда больше волнуют внутренние проблемы (налоги, социальные программы, аборты, права расовых и сексуальных меньшинств и т. п.), нежели вопросы внешней политики.
Однако сама по себе предвыборная борьба имеет большое значение для политики нынешней администрации в последний год президентства Джорджа Буша. Нынешнего хозяина Белого дома явно не устраивает роль "хромой утки", которую отвели ему наблюдатели едва ли не с первого года его второго срока. Поэтому Джордж Буш, несомненно, постарается завершить свое пребывание на посту президента каким-нибудь ярким аккордом. При этом из всего множества внешнеполитических проблем нынешнюю администрацию по-настоящему волнуют только три: Ирак, Иран и палестино-израильское урегулирование.
В условиях растущего недовольства американцев затянувшейся военной операцией в Ираке президент Буш постарается использовать максимум аргументов в пользу правильности военного решения иракского вопроса. Разумеется, ни о каком существенном уменьшении воинского контингента в Ираке, а тем более о его полном выводе в наступившем году говорить не приходится: вывести войска означало бы признать свое поражение. Более того, администрация постарается максимально затруднить вывод войск и в будущем, даже если в Белый дом въедет кто-нибудь из наиболее ярых противников войны.
Военная акция против Ирана остается маловероятной, хотя полностью исключать ее нельзя. Теракты 11 сентября 2001 года так подняли рейтинг Джорджа Буша, что он не только смог под громкие "ура!" даже своих оппонентов начать две военные кампании (против Афганистана в октябре 2001-го и против Ирака в марте 2003 года), но и вполне комфортно переизбраться на второй срок в ноябре 2004-го. Сегодня эффект от маленькой победоносной войны не будет столь продолжительным. Поэтому если военное столкновение с Ираном и состоится, то не раньше конца лета — начала осени. Сценарий мог бы быть таким: крупный теракт на территории США или против американских представительств в Африке или на Ближнем Востоке в конце весны — начале лета, массированная пропагандистская кампания, объявляющая Иран врагом номер один вместо сильно мифологизированной и изрядно поднадоевшей "Аль-Каиды", ракетно-бомбовые удары по военным и ядерным объектам на территории Ирана в конце августа—сентябре. Однако и в этом случае до наземной операции дело не дойдет: опыт Афганистана и тем более Ирака показывает, что издержки подобной кампании несопоставимы с пропагандистским эффектом.
Впрочем, более вероятно, что США постараются решить иранскую проблему политическими и экономическими методами, усиливая давление не столько на сам Иран, сколько на страны, сотрудничающие с ним, в том числе на Россию.
Основное же внимание в предстоящем году администрация Джорджа Буша сосредоточит на претворении в жизнь договоренностей, достигнутых между лидерами Израиля и Палестины на конференции в Аннаполисе в конце прошлого года. Напомним, суть этих договоренностей сводится к обещанию подписать мирное соглашение до конца 2008 года. Зримым свидетельством этих намерений стал визит Джорджа Буша в Палестинскую автономию в январе этого года и посещение им резиденции палестинского лидера Махмуда Аббаса. Буш явно хочет войти в историю как американский лидер, установивший мир на Ближнем Востоке.
Чтобы добиться своих целей, Вашингтон начнет активные финансовые вливания в ту часть Палестинской автономии, которая находится под контролем "Фатха" (Западный берег реки Иордан), усиленно культивируя имидж Махмуда Аббаса как "хорошего парня" в противовес "плохим парням" из движения "Хамас", контролирующего сектор Газа.
Впрочем, увенчаются ли успехом эти внешнеполитические усилия США — это большой вопрос. И дело не только в том, что, помимо общей "декларации о намерениях" заключить мирное соглашение, никакие другие принципиальные вопросы в Аннаполисе не были решены (не достигнуто согласие по статусу Иерусалима, не решен вопрос о судьбе еврейских поселений на Западном берегу и др.). Главная проблема заключается в том, что чрезмерное форсирование движения Израиля и Палестины навстречу друг другу может привести к радикализации настроений как в Палестине, так и в Израиле, вследствие чего власти сторон будут сметены в результате демократического волеизъявления народа в одном случае либо волны народного возмущения — в другом.