Премьера кино
Экранизация бестселлера Фредерика Бегбедера "99 франков" (99 Francs) содержит яркую и красочную критику общества потребления, которое за семь лет с момента выхода книги так и не образумилось. Мало надежды, что оно возьмется за ум и после фильма, хотя он получился, к радости ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ, более легким, доходчивым и забавным, чем истошные бегбедеровские завывания.
Возможно, чтобы в полной мере оценить, насколько правильно режиссер Ян Кунен обошелся с литературным первоисточником, полезно будет заставить себя ознакомиться со знаменитой книгой Фредерика Бегбедера. Хотя есть сомнения, не слишком ли лестно называть респектабельным словом "книга" эту кислую отрыжку левого французского экзистенциализма, придуманного людьми достаточно самовлюбленными и самонадеянными, чтобы взять лично на себя ответственность за все творящееся в мире зло. Лирический герой Бегбедера, молодой, но уже достаточно великий и закосневший в профессиональном цинизме копирайтер, тоже натягивает на себя эту ответственность с таким лихорадочным удовольствием, будто это статусный костюмчик, и бьет себя в грудь, сознаваясь, что именно он собственноручно испоганил этот мир, в котором все продается.
Основная проблема романа "99 франков" как сырья для кинематографа заключается, естественно, не в том, что он не содержит оригинальных мыслей, гораздо печальнее, что о рекламном бизнесе пишет человек, сам лишенный копирайтерских задатков. Вставленные в книгу "рекламные паузы" с шуточными клипами говорят лишь о скудном образном мышлении Бегбедера: он щедро сыплет словами, вычитанными у авторитетных предшественников, но совершенно не представляет визуально, не видит ничего из того, что пытается описать и над чем хочет поиронизировать.
Слава богу, пришли специально обученные кинематографисты и увидели натренированными глазами за Фредерика Бегбедера все то, о чем он отчаянно сигнализировал общественности своим тревожным мычанием. Во-первых, увидели самого автора, точнее, его улучшенное представление о самом себе: играющий главную роль Жан Дюжарден похож на Фредерика Бегбедера внешне, только нос у него еще больше, что оказывается очень кстати, учитывая любовь героя к кокаину. Удостовериться в портретном сходстве можно, заметив в сцене очередной угарной вечеринки мелькающего камео самого писателя,— он льет шампанское на сиськи полуголой девке с тем же выражением скорбного ступора на лице, с каким запечатлен на обложках своих произведений. Разврат и пьянство, о которых на каждой странице живописно рассказывает неутомимый в самобичевании герой Бегбедера, авторы экранизации тоже разглядели очень хорошо и дополнили своими симпатичными штрихами. Так, лишенный юмора писатель вряд ли придумал бы сцену, где герой поутру после очередной оргии блюет в ванну, не заметив, что там лежит голая мулатка. Удались постановщикам и необозримые Эвересты кокаина, который герою настолько некуда девать, что однажды он скармливает пару граммов хомячку, и роскошный мраморный дворец империи йогуртов — там происходит изнурительное обсуждение рекламной концепции, во время которого нанюхавшийся криейтор представляет себя Иисусом Христом в терновом венке за тайной вечерей с апостолами. Заиграла веселыми красками душераздирающая сцена объяснения героя с любимой девушкой, сообщившей ему, что он станет отцом: профессиональное воображение автоматически рисует ему, как вели бы себя на его месте типичные представители разных национальностей, то есть целевых групп,— негр, китаец, японец, финн, русский, испанец, которые все в таких ситуациях отшивают залетевших подружек примерно одинаково.
К сожалению, не удалось обойтись без закадрового голоса торжественно кающегося в своей мерзости копирайтера, но многословные инвективы склонного все время повторяться Бегбедера сведены к минимуму — авторы меньше всего задаются безнадежной затеей пробудить в ком-либо совесть и все морализаторство сводят к скромному титру мелкими буквами в конце, намекающему, что на вбухиваемые в бессмысленную рекламу бюджеты лучше было бы сократить количество голодающих. Вчитываться в это никто не будет, тем более что финал фильма переносит зрителя вместе с героем в мир, в котором никаких голодающих не бывает, то есть внутрь рекламного щита "Нефтепродукты Франции: добро пожаловать в лучший из миров". Тем самым авторы ловко разрешают внутренний конфликт героя и дарят ему долгожданную душевную гармонию, помещая его в естественную среду обитания, освобождая от угрызений и обременительной необходимости бороться с ненавистной рекламой. Впрочем, если присмотреться, то ненавидит он ее не из-за ее аморальности и фальши, а скорее потому, что вообще не любит работать, тем более головой, на которую авторы ехидно напялили розовый мотоциклетный шлем с рисунком коры головного мозга — похоже, это единственный мозг, который имеется в распоряжении бегбедеровского героя.