Премьер Владимир Путин в Нижнекамске, где собирают микроавтобусы Fiat Dukato, заявил вчера, что магистральный путь российской автомобильной промышленности — "кооперация с ведущими мировыми автоконцернами и сборка", а не попытки реанимирования отечественных марок. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ убедился в том, что премьер говорил то, что думает.
Предприятие по сборке автомобилей Fiat Ducato строилось словно специально для того, чтобы достойно встретить и проводить председателя правительства России Владимира Путина. Эти микроавтобусы, как будто специально снятые с производства в Италии в 2007 году, чтобы его возобновили в Нижнекамске в 2008-м, выглядели лучше "Газелей" и UAZ Patriot и UAZ Picap, потому что делаются на "Северсталь-авто", но хуже всего остального. Я даже не знаю, почему при взгляде на приборную панель этого автомобиля меня прошибала такая острая жалость к производителям (хотя должна была прошибать к потребителям). Этот автомобиль возвращал меня в мое детство и юность, туда, где поселковые просторы бороздил учебный грузовичок ГАЗ-51, на котором мы проходили уроки автодела. Все здесь выглядело так же, как там, то есть, как бы это сказать... аскетично, что ли. Или консервативно. В общем, понятно, почему модель сняли с производства в Италии, но не понятно, почему поставили на производство в Татарстане.
Между тем само предприятие произвело крайне обнадеживающее впечатление. Несколько гектаров блистающих чистотой цехов, тотальный контроль и учет ("течет кран верхней подачи воды" — обратил я внимание на картонку на висячей конструкции в одном из цехов, и, судя по ветхому состоянию картонки, висела она тут уже давно).
В цех окраски вообще не положено заходить. Директор производства Виктор Зарников объяснил, что "у женщин в этом цеху очень большие ограничения по косметике и силикону".
Оглядев коллег из "правительственного пула", пришедших в цех на экскурсию, я, впрочем, понял, что для них по обоим пунктам были сделаны очень серьезные исключения.
Господин Зарников пояснил, что в оформлении цехов, где в работе задействованы в основном роботы, применяются самые передовые технологии, в том числе в области психологии. Все это делается, очевидно, для повышения деловой мотивации роботов. Так, стены ближе к выходу меняют цвет с оранжевого на голубой.
Владимир Путин обошел все сборочные цеха и стал свидетелем торжественного схода с конвейера первого автомобиля Fiat Ducato (на самом деле, собранно уже больше 100 машин, которые развезены по российским шоу-румам, где они теперь и будут создавать настроение потенциальным покупателям — не самое подозреваю, радужное).
Пока Владимир Путин осматривал лабораторию измерения геометрии кузова, вице-премьер господин Сечин негромко объяснял прильнувшим к нему журналисткам, что "шельф — это, конечно, перспектива, но пока мы не подтянем дороги, трудно говорить о такой перспективе..." На вопрос корреспондента агентства Reuters, что он думает о конфликте между акционерами ТНК-BP, наличие которого они уже и сами даже перестали отрицать, господин Сечин заметил:
— Конечно, если вы отмечаете существование корпоративного конфликта, сами акционеры должны заниматься его урегулированием. А любое заявление с официальных государственных позиций только повредит, так что я не хотел бы комментировать эту ситуацию.
Оказывается, все эти годы Игорь Сечин был просто создан для того, чтобы комментировать такие ситуации.
Между тем господину Путину нравилась экскурсия по заводу, и на заявленный его протоколом "обед с рабочими" он пришел крайне оживленным.
Действительно, раньше у Владимира Путина были в основном "рабочие обеды", а теперь — "обеды с рабочими".
Премьер должен был сесть за стол с ними, но он неожиданно пошел на раздачу и встал в конец очереди. Условность происходящего была очевидной с самого начала, но все-таки очередь к кассе в замыслы организаторов этого подхода точно не входила.
Господин Путин при этом наслаждался. Он взял греческий салат (9 руб.), потом — суп-лапшу домашнюю с курицей (20 руб. 60 коп.), поднес тарелку к носу и с таким энтузиазмом вдохнул аромату, что со стороны могло показаться, что он одним глотком выпил полтарелки супа.
Все это время он что-то подсказывал работнице завода, которая стояла впереди него (идти она, кажется, действительно не могла). Мне было очень интересно, как Владимир Путин будет расплачиваться за обед. Он взял еще говядину с черносливом (20 руб. 60 коп.), рис (5 руб. 70 коп.), чай (1 руб. 50 коп.) и воду (бесценна). Даже самый приблизительный подсчет показывал, что обед обошелся господину Путину больше 50 руб. Я обратил внимание, что в руке он держал 500-рублевую купюру.
Кассир дала ему чек (как потом оказалось, на 37 руб. — она, видимо, слишком сильно переживала). Он заплатил и хотел отойти.
— А сдача? — спросила она, справившись с нервами.
Он сначала махнул рукой, а потом наклонился к ней и сказал:
— Я к вам потом подойду...— и подмигнул бедной женщине.
Стоило мне взять поднос с едой и подойти к другому столу, как господин Путин прокомментировал:
— На мою сдачу можно было поесть.
— На вашу сдачу при этих ценах всю столовую можно было накормить,— честно сказал я.
— Насчет всей не знаю, а вот за этот стол я могу заплатить,— продолжил премьер, кивнув на журналистов.
Мне-то казалось, что лучше бы забрать у кассира сдачу, а то она так до конца жизни и будет переживать, что не отдала сдачу Владимиру Путину. Она даже меня у кассы спросила, как бы половчей это сделать.
Обед с рабочими продолжался больше получаса. Когда Владимир Путин закончил, я обратил внимание, что сдачу ему все-таки принесли и что он засунул ее в нагрудный карман.
— Так и напишите: сдачу взял! — сказал он, проходя мимо.
— А когда вы в последний раз держали поднос в руках? — спросил я.
— А я всегда с подносом хожу,— ответил Владимир Путин и показал пальцем под свой нос.
Это был замысловатый ответ. Так и рождаются каламбуры. Или умирают.
На совещании по проблемам развития российского автотранспорта господин Путин сказал, что объем рынка автотранспорта в России сегодня — $40 млрд.
— Правда, в прошлом году только 25% проданных автомобилей были российскими,— безо всякой, впрочем, тревоги в голосе заметил он.
Как стало понятно, премьер определился с тем, как должна развиваться автомобильная отрасль. И его выводы не обрадуют поклонников российских автомобилей.
— Считаю, в таких условиях нужны не высокомерные великодержавные амбиции, а холодный расчет,— произнес он.— У нас в конце концов была сделана ставка на автомобильную кооперацию с ведущими мировыми автоконцернами и на организацию сборки в России. Все можем сделать! У нас все для этого есть! Некоторое время назад были повышены ввозные пошлины на подержанные автомобили. И наш рынок перестал быть местом вывоза автомобильного хлама, на котором можно было еще и хорошо заработать.
Поздравив гендиректора предприятия с тем, что оно у него "очень хорошее", господин Путин через несколько минут неожиданно проявил осведомленность в деталях:
— Контейнерная площадка маленькая, газ подвели по временной схеме, электроэнергию — по временной схеме, железная дорога — не сделана... она есть, но проблема достойным образом не решена...
После этого меня не удивило, что совещание продолжилось в закрытом режиме. Премьер дал знать о себе еще раз через полтора часа, когда произносил заключительное слово.
Выяснилось, что отечественная автомобильная промышленность хоть и умирает, но не сдается и претендует на свои масштабные льготы (премьер за последние пару недель, что он занимает новую должность, пообещал громадные льготы и деньги в чистом виде сельскому хозяйству, нефтяникам, старикам, женщинам и детям).
Теперь речь идет о преференциях на транспортный налог, о софинансировании НИОКР в автомобилестроении, он обрисовал радужные перспективы обеспечения российских предприятий, не побоюсь этого слова, плоским оцинкованным прокатом — во временном режиме будут снижены пошлины на ввоз проката.
В Госдуму будут внесены предложения об отмене "механизмов взимания НДС при продаже автомобилей, бывших в употреблении".
— Нельзя взимать НДС с продукта, с которого государство его один раз уже получило,— сказал премьер.
Господин Путин, таким образом, остался верен себе. Приезжая в командировки, он сеет людям разумное, доброе, вечное — и очень дорогое.
То есть инфляцию.