В антракте спектакля Мариинского театра "Король Рогер" с директором Эдинбургского международного фестиваля ДЖОНАТАНОМ МИЛЛСОМ встретился ДМИТРИЙ Ъ-РЕНАНСКИЙ.
— Ваш предшественник Брайан Макмастер проводил в Эдинбурге крайне консервативную художественную политику, в результате которой фестиваль не растерял престижа, но лишился актуальности. С момента вашего назначения прошло два с лишним года — что удалось изменить за это время и в какую сторону вы намерены двигаться дальше?
— Я стараюсь не мыслить такими категориями, как консерватизм или радикальность. То, что сегодня нам кажется консервативным, когда-то выглядело весьма радикальным, а то, что сегодня смотрится верхом радикализма, завтра может показаться консервативным. Вот, например, у нас в этом году будут звучать две оперы, крайне редко идущие в Англии, "Две вдовы" Сметаны и "Король Рогер" Шимановского. А в драматической программе будет Национальный театр Палестины, польский театр "TR Warszawa" с "Психозом 4.48" Гжегожа Яжины и с "Диббуком" Кшиштофа Варликовского — это говорит об академичности или прогрессивности Эдинбургского фестиваля?
— Надо посмотреть.
— Конечно! Фестиваль это ведь путешествие. Когда я занимаюсь формированием новой фестивальной программы, то не знаю, к чему оно нас всех приведет. Мы должны открывать новые горизонты, и в этом нам очень помогает "Фриндж" (параллельный Эдинбургскому международному офф-фестиваль, традиционно собирающий лучшее из европейского театрального авангарда.— "Ъ"). Больше всего, конечно, хочется, чтобы искусство занимало в жизни человека центральное место. Хотя бы на время проведения фестиваля.
— Мариинский театр — один из самых заметных участников нынешнего фестиваля. Как формировалась афиша его выступлений в Эдинбурге и как в ней появился "Король Рогер"?
— Надо сказать, что с Валерием Гергиевым я знаком очень давно, и все началось как раз-таки с "Короля Рогера". Я тогда еще работал в Мельбурне (в 2000-2001 годах Джонатан Миллс руководил Мельбурнским фестивалем искусств.— "Ъ") и к Эдинбургу не имел никакого отношения. Мы с Гергиевым разговаривали, окруженные со всех сторон кенгуру, и думали, как интересно было бы сделать "Рогера" — маэстро моментально откликнулся на это мое предложение. А теперь русская оперная компания представляет польскую оперу в Эдинбурге. Я счастлив, что этот проект удастся реализовать именно в таком виде — это же идея современной Европы в чистом виде! Счастливым для меня было предложение Гергиева исполнить "Очарованного странника" Родиона Щедрина, я также очень доволен выбором "Алеко" Рахманинова, который пойдет в один вечер с третьим актом из "Семена Котко" Прокофьева. Хотелось бы, конечно, привезти еще очень многое — нам мешают только проблемы логистики.
— Направленность вашей политики в музыкальном блоке фестиваля ясна. А что вы намерены привнести в драматическую программу — вас ведь обвиняют в том, что ей уделяется недостаточно внимания?
— Мне кажется, что фестиваль это место, идеально подходящее для того, чтобы заняться чем-то большим, нежели просто музыкой, театром или визуальным искусством. Иметь отдельную программу драмы, автономную концертную программу и оперный блок — это так скучно! Гораздо интереснее показать, как все это может взаимодействовать между собой, это и даст нам желанный выход на новые просторы. Искусство должно преодолевать жанровые границы, только так оно сможет лучше понять себя, а мы — друг друга. Ну и потом, каждый из фестивалей будет очень сильно отличаться друг от друга. Вот, например, в нынешнем году у нас очень мощная чисто театральная программа. А в прошлый раз мы отмечали 400-летие оперы — как раз хотелось сделать акцент на слиянии музыки и театра.
— До вашего прихода искусство стран Восточной Европы было представлено в Эдинбурге довольно слабо. Вы же сразу совершили мощный "прорыв на Восток", с каждым годом приглашая на фестиваль все больше артистов не только из Центральной Европы. Зачем вам это нужно и чего вы от этого ждете?
— Ну, знаете, на меня наложила отпечаток моя жизнь в Австралии: живя на краю планеты, довольно проблематично разделять мир на Запад и Восток — двигаясь на север, можно запросто оказаться на востоке. Но вообще-то мы каждый год будем путешествовать в разные края. Сейчас — да, правда, нам захотелось на Восток, мы там действительно никогда не были.