Европейская Комиссия, обеспокоенная серьезным финансовым кризисом в Мексике, вчера выступила с заявлением, рекомендующим Совету Европы и Европарламенту в кратчайшие сроки усилить политические и торговые связи с этой страной.
"Черный вторник" для мексиканского песо наступил 20 декабря 1994 года, когда правительство страны, оказавшись перед фактом огромного внешнеторгового дисбаланса, объявило о девальвации национальной валюты на 27%. Это заявление послужило сигналом к массовому отступлению из страны иностранных инвесторов (категории, по мнению западных политологов, наиболее подверженной "инстинкту толпы"). За три недели песо "полегчал" по отношению к доллару США на 40%. В понедельник центральные банки Мексики и США — Banco de Mexico и Federal Reserve — попытались поддержать песо путем массированного валютного вливания на бирже, но, по свидетельству экспертов, безрезультатно: темпов бегства капитала это не замедлило. И уже зазвучали голоса о том, что мексиканскую экономику постиг самый глубокий финансовый коллапс после кризиса на рынке США в ноябре 1987 года, рикошетом ударившего и по мексиканской экономике.
Финансовая ситуация в Мексике отразилась и на ее латиноамериканских соседях, к которым иностранные инвесторы тоже стали относиться с опаской. Министр экономики Аргентины Доминго Кавальо даже отправился в Нью-Йорк — убеждать американских банкиров в стабильности аргентинской экономики и отсутствии риска девальвации. Министр финансов Бразилии Педро Малан не устает заявлять, что экономика его страны совершенно отлична от мексиканской, и "полагать, что сегодняшняя Мексика — это Бразилия завтрашнего дня, было бы ошибкой". Но несмотря на то что кризисной ситуации нет нигде, доверие инвесторов ко всем латиноамериканским странам подорвано. В то же время аналитики сходятся в том, что долгосрочные перспективы экономик стран региона (в том числе и мексиканской) неплохие, и не стоит поддаваться панике.
Падение песо стало сюрпризом практически для всех. Еще в сентябре ежегодный доклад мирового экономического форума говорил о благоприятных перспективах для мексиканской экономики, основываясь на том, что "инвесторов привлекает политика смелых реформ". По числу миллиардеров Мексика в 1994 году заняла 4-е место в мире после США, Германии и Японии, в то время как в 1987 году миллиардным состоянием обладала лишь одна семья. И вдруг... На континенте уже стала популярной шутка: "Прежде мы говорили, что Мексика — это страна, располагающаяся к югу от США. Сейчас говорим, что это страна, находящаяся чуть севернее Гватемалы". Многие винят во всем прежнего президента Салинаса (уступившего свой пост 1 декабря 1994 года Эрнесто Седильо, лидеру своей же Институционной революционной партии, правившей Мексикой бессменно с 1929 года): мол, хотел уйти с президентства под фанфары и скрывал торговый дисбаланс. Действительно, Салинас оставил пост под аккомпанемент признаний его заслуг. Все были уверены, что под его руководством Мексике удалось значительно укрепить свой международный статус, стать членом NAFTA (Североамериканской ассоциации свободной торговли). Однако симптомы осложнений от членства в NAFTA проявлялись уже тогда: местные производители выказывали недовольство тем, что рынок заполняется качественными и дешевыми товарами из США и Канады, опасаясь полного вытеснения ими собственной продукции. Подсчитав последствия годичного тройственного партнерства, прослезились даже богатые мексиканцы: прогноз на ближайшее полугодие правительственные эксперты выдали невеселый — высокая инфляция при минимальном росте национального дохода.
Похоже, членство Мексики в NAFTA, как, впрочем, и само существование этого союза, оказалось под вопросом. Сейчас мексиканцы относятся к этой организации мягко говоря недоброжелательно. Даже если президент встанет на ее защиту, заручиться поддержкой парламента ему вряд ли удастся: Институционная революционная партия уже не располагает в нижней палате традиционным большинством. Латиноамериканские лидеры большого желания вступить в NAFTA и прежде не испытывали, опасаясь напора северного "старшего брата" (готовилась к вступлению только Чили). А теперь — и подавно. Что же касается США, то большинство республиканцев всегда относились к идее свободной торговли без особого энтузиазма. А после подсчета убытков, понесенных на мексиканских рынках, — тем более. В конгрессе США уже раздаются голоса о необходимости выхода из договора. Не исключено, что опыт этой организации будет учтен и при продвижении идеи создания всеамериканской зоны свободной торговли (решение об этом было принято 10 декабря 1994 года на Межамериканском саммите в Майами).
России же, более 100 лет поддерживающей добрые отношения с Мексикой, ослабление (или распад) NAFTA может открыть дополнительные возможности для расширения двухстороннего сотрудничества. По словам сотрудников российского МИД, многие в Мексике недовольны односторонним влиянием могущественного северного соседа и желали бы сбалансировать его посредством укрепления связей с Россией. Российские экономисты полагают, что до краха мексиканской экономике далеко — она достаточно окрепла, и отток иностранных инвестиций ее не разрушит. Такого же мнения, по-видимому, придерживаются и в ЕС, форсируя расширение связей с Мексикой. Соглашение о сотрудничестве с ЕС Мексика подписала в 1991 году, но, как теперь напоминают эксперты ЕС, "мексиканское правительство предпочло развитию сбалансированных связей расширенную интеграцию с могущественным соседом — США", что и привело к кризису. Конкретные предложения по спасению, иными словами, прибиранию к рукам мексиканской экономики будут рассматриваться в ЕС уже 23 января.
ВАЛЕРИЯ Ъ-СЫЧЕВА