 |
Николай Полисский научил крестьян деревни Никола-Ленивец метать стога в вавилонском стиле (проект "Башня", 2001 год, "Арт-Москва") |
17 июня в подмосковном городе Воскресенске Николай Полисский и его творческий коллектив — крестьяне из деревни Никола-Ленивец — провели художественную акцию "Парк на один день", замаскированную под народное гулянье.
Мероприятие в парке усадьбы Кривякино вышло странное. С одной стороны, стандартный набор радостей: фейерверк, ансамбли народной песни и пляски, популярная классика в полуживом исполнении, протокольный визит губернатора Московской области. С другой — произведения ленд-арта ("земляного искусства", работающего с природными материалами и естественным ландшафтом) такого уровня, что не стыдно и на Венецианской биеннале показывать.
Сработанные из грубого теса беседки с качелями, плот на пруду, что-то вроде колоннады-перголы — это воспоминания о русской усадьбе и пейзажном парке. Все эти объекты, в конструкции которых классика сочетается с первобытностью, сооружались в течение многих недель, чтобы прожить всего один день — но не по концептуальному замыслу, а потому что подмосковному райцентру такое искусство не по зубам: и дорого, и от вандалов не защитить. Энтузиасты с трудом нашли средства и для однодневной забавы — выиграли грант благотворительного фонда Владимира Потанина в конкурсе "Меняющийся музей в меняющемся мире". Усадьба Кривякино, в которой жил и писал "Ледяной дом" Иван Лажечников,— памятник федерального значения. Дом с видом на Москву-реку построен в последней трети XVIII века, по легенде, чуть ли не самим Растрелли, в парке были когда-то разные затеи, грот, беседки, фонтаны. Все это сейчас превратилось в помойку и руины. Так что современное искусство призвали, чтобы напомнить о былой роскоши и необходимости спасать памятник.
 |
Лихоборская триумфальная арка знаменует собой локальную победу современного искусства над административным художественным вкусом |
До недавних пор Николай Полисский был нормальным художником-индивидуалистом, живописцем, членом московской фракции питерских "митьков". Привычка писать с натуры привела его в калужскую деревню Никола-Ленивец на берегу реки Угры, где якобы произошло историческое стояние, ознаменовавшее конец монголо-татарского ига. То ли гений места, где наши повстречались, но не подрались с татарами, подействовал, то ли еще что, только около 2000 года Полисский изобрел уникальную форму современного искусства. Она примиряет со своим существованием всех — левых и правых, патриотов и западников, богему и обывателя.
Патриоту-почвеннику здесь близко то, что художник пошел в народ, прямо как настоящий передвижник, припал к истокам, влился в общину. Внешне так оно и выглядит.
Первый продукт коллективного творчества появился зимой 2000 года — две сотни снеговиков, штурмующих берег Угры. По понятным причинам эта сюрреалистическая инсталляция сохранилась только в виде фотографий, но и они впечатляют: снежное полчище, бредущее в никуда, гордо задрав носы-морковки. Лепили всем миром — тут уж вовсю начинает работать мифология русского почвенничества и соборности. Постепенно из этой зимней народной забавы родилась крестьянская артель художников, делающая художественные проекты на заказ и получающая за это деньги. Работают в русле народных традиций, плетут колонны и башни из прута и лозы, как корзины, ваяют пирамиды и зиккураты из дров и сена, как поленницы или стога,— разруха в сельском хозяйстве сыграла на руку сельскому искусству.
Впрочем, передвижническое хождение в народ было, как известно, вполне коммерческим предприятием. Путешествуя по городам и весям, Товарищество передвижных художественных выставок помимо просвещения масс продвигало свой продукт на внутреннем российском рынке. Продукт, произведенный в Никола-Ленивце, тоже оказался вполне конкурентоспособным на рынке современного искусства. Снимки со снеговиками немедленно попали в собрание Московского дома фотографии — это был первый проект, прославивший новое художественное объединение. Теперь снеговиков иногда повторяют на бис (например, для "Снежного шоу" Славы Полунина), так что в последние два года они возникают на Арбате перед Театром имени Вахтангова во время зимних каникул.
 |
Появившихся в Лианозовском парке в 2005 году древоящеров дети встретили как старых знакомых |
 |
"Парк на один день" в исторической усадьбе Кривякино был задуман артелью Николая Полисского как осязаемое, но мимолетное воспоминание об утраченном памятнике культуры |
По сути, никола-ленивецкие промыслы — это то, что на Западе называется "искусство в публичном пространстве"; то, что у них устанавливают на площадях и в садах, приобщая публику к новому художественному языку (что устанавливают у нас, видно на примере Манежной площади в Москве). Недаром Николая Полисского на ура приняли на фестивале Est-Ouest во французском городе Ди, где уже коренные жители сплели под его руководством классическую колонну из местной виноградной лозы, и на Цетинской биеннале в Черногории, где силами аборигенов из прута была выстроена мемориальная часовенка.
 |
Одним из столпов "Арт-Манежа" в 2003 году стала никола-ленивецкая "Ампирная колонна" |
Год спустя администрация Северо-Западного округа Москвы заказала артели Полисского скульптуру из теса для Лианозовского парка возле станции метро "Алтуфьево". Эти статуи драконов и динозавров первой одобрила местная детвора, лазающая по ним как по горкам и лесенкам с детских площадок. Последовал еще один заказ — 12-метровая Триумфальная арка для нового парка на берегах реки Лихоборки.
Впрочем, на сотрудничество с властями никола-ленивецкая артель особо не надеется. В июле этого года в Никола-Ленивце пройдет наконец-то свой собственный фестиваль "Архстояние", также победивший в грантовом конкурсе "Меняющийся музей в меняющемся мире". Берега Угры, объявленные еще в 1997 году национальным парком, покроются легкими сооружениями из экологически чистых материалов, не наносящих ущерба почве и пейзажу (девиз фестиваля: "Без бетона"). Проекты этой временной и экспериментальной архитектуры (например, обнесенную заборчиком кровать, стоящую в чистом поле под открытым небом, или гигантский деревянный раструб в виде уха, внутри которого можно сидеть и слушать тишину) показывали недавно в ЦДХ на последней "Арх-Москве". Среди участников есть и звезды — Юрий Аввакумов, Александр Бродский, Евгений Асс, бюро АБ, проект "Меганом". Все во имя идеи коллективизма согласились отказаться от права авторского надзора — строить по их проектам будут сами николаленивцы.
 |
Зимой 2004 года на фестивале "Арт-Клязьма" Николай Полисский превратил народное искусство в современное, проведя его через "Лабиринт" |
АННА ТОЛСТОВА
"Мне всегда хотелось как-то гуманизировать современное искусство"
— С чего началась ваша работа в Никола-Ленивце? — С того, что мы пытались найти какое-то красивое место. И мой товарищ, архитектор Василий Щетинин, нашел уникальное место всего в 200 км от Москвы — ближе такой красоты не найти. Это было году так в 1989-м. Я был тогда классическим живописцем, ходил на природу, рисовал. У меня стали появляться друзья из местных, начали привыкать ко мне. Это продолжалось лет десять. А потом я как-то почувствовал, что мне надо работать в этом пространстве. Не изображать его, а работать в нем. И первый проект, который решил все, были снеговики. Тогда мы еще работали вместе с Константином Батынковым. Когда я придумал этих снеговиков, идущих по склону, потребовалась рабочая сила. По нашему кличу пришли люди и слепили их. Причем, когда они все это делали, меня там даже не было, я уезжал в Москву. И когда я увидел, как здорово они все это сделали, я понял, что они и должны быть главными, соавторами. Мне показалось, что именно такое искусство может быть интересно. И сразу захотелось работать дальше. Потом мы скосили сено на том же склоне, построили зиккурат из сена. А потом все дальше и дальше: построили акведук, телевизионную башню. Потом поехали на "Арт-Клязьму" — то есть уже могли показать это московской публике. Возникла идея, что все это должно сохраняться и развиваться. Там ведь организовался национальный парк "Угра", и теперь мы более или менее застрахованы от того, что это место отнимут. А сейчас хотим организовать фестиваль "Архстояние", чтобы кроме природоохранной получить еще культуроохранную грамоту. И хотим, чтобы это место осталось за художниками — этакой творческой дачей. Потому что все равно на эту природу будут наезжать, построят дачный поселок — нам бы этого не хотелось. — Как же вы работаете с крестьянами, они к вам сами приходят? — Ну вначале у них были сомнения, крестьяне ведь народ практичный. Но что интересно, те ребята, которые стали со мной работать, они уже действительно превращаются в художников. У них появились опасные художнические амбиции: желание успеха, желание делать все хорошо — они не просто работают, они работают на совесть. Им очень хочется признания: они тут недавно дали интервью телевидению без меня, меня тогда не было. То есть они уже вкусили этой отравы. А что до их эстетических пристрастий, безусловно, они немного в плену у тех идей, которые я им предложил, но с другой стороны, это их мир, это им близко, это их окружает. Я хоть и преподаватель с 20-летним стажем, но стал брать не своих студентов, а именно этих деревенских ребят, для которых это органично. "Органичность" — это слово для нас. Это немного нехарактерно для современного искусства, но мне всегда хотелось что-то изменить в современном искусстве, как-то его гуманизировать, уж больно многое там противно. — А в социальном плане в Никола-Ленивце что-то изменилось? — Изменилось — это слишком громко сказано. Но что-то немного все-таки меняется. А сейчас, если мы будем расширяться, проводить фестивали, втянем это в практическую сферу, может быть, что-то и изменится. Когда живешь в деревне, естественно, становишься хозяйственником. Понимаешь, что людей надо кормить, им надо платить деньги,— это для художника нагрузка необычная. Но теперь я стараюсь об этом думать, у меня появилась мотивация зарабатывать деньги — раньше даже семья мне такой мотивации не давала. Наша деятельность теперь затягивает все больше и больше людей, все хотят участвовать в этом процессе: сейчас уже все жители деревни в нашей работе каким-то образом участвуют, все они теперь архитекторы и дизайнеры. Есть надежда, что мы будем развиваться, хотя все это и рискованное мероприятие. — У вас был опыт по благоустройству парков в Северо-Западном округе Москвы. Там до сих пор стоят ваши сооружения? — Да, там все это стоит. Сейчас ребята делают там новые качели — с усовершенствованной структурой. — А как к вам относится администрация Северо-Западного округа? — Вначале они относились настороженно: все-таки это совсем не их стилистика. Постепенно вроде что-то начинают понимать — они на самом деле способны обучаться. Но у них свои задачи, и они легко заменят наши работы своими глупостями. — А в Воскресенске вы надеетесь на продолжение сотрудничества? — Здесь вряд ли можно на что-то надеяться. Нам бы отсюда убежать с наименьшими потерями. Это я тут что-то неправильно рассчитал, потому что никакой помощи от местных властей нет. Этот праздник кончится — и мы останемся со своими проблемами. Пока художник ничего не в состоянии добиться от такого города, а им это не нужно. Но сделана еще одна работа, люди это увидели, может быть, возникнут какие-то завязки. Надежда есть, но слабеющая. Власти обычно все хотят получить бесплатно. С властями по большей части опасно связываться, обманут обязательно. А мы достаточно независимо себя ведем, художник же знает, на что идет. "Местные на нас как на сумасшедших вначале смотрели"
— Вы давно работаете с Николаем Полисским? — С 1999 года. — А кто придумывает, что построить, он или вы вместе с ним? — Последнее время уже вместе. Садимся вместе, он говорит: "Есть такой план. Что бы нам тут соорудить?" И вот мы придумываем, что можем сделать, за какое время, из какого материала. — А конструкции вы сами придумываете? — Ну вот если взять башню из лозы, телевизионную башню, то мы конструкцию уже сами планировали. — Как же к вам местные жители относятся? — В Никола-Ленивце к нам уже привыкли. Они на начало не смотрят, знают, что в конце будет полезная, понятная вещь. А в Воскресенске местные на нас как на сумасшедших вначале смотрели: притащили какие-то палки, бросили, чего-то там ставят. Они тут думали, что это мы тут "Макдональдс" делаем или казино. А мы им объясняли, что это будет как бы скульптура. А потом, когда все увидели, что вещь получилась красивая, понятная и функциональная, обрадовались. — Правда, что первыми ваши скульптуры дети обживают? — Да, им это всегда нравится. Это их поле получается, где они могут полазить, побегать, покачаться. Конечно, это дети вначале тащат сюда родителей, а потом уже и взрослые собираются. — А для чего вы все это делаете? -- Для искусства. Для красоты. |
