Кто я, если не я

В прокате «Я не киллер», новый фильм Ричарда Линклейтера, заигрывающего одновременно с несколькими жанрами — ромкома и экшена — и все это через призму черного юмора. Впрочем, вдохновила Линклейтера на сьемки неразрешимая проблема самоидентификации, мучающая сегодня буквально каждого.

Текст: Зинаида Пронченко

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По утрам профессор психологии Нью-Орлеанского университета Гарри Джонсон (Гленн Пауэлл) кормит кошек с претенциозными кличками Ид и Эго, затем выпивает чашку ароматного кофе, блаженно улыбаясь новому дню, чуть погодя отправляется на работу, где учит студентов разбираться в том, чем истинное «я» отличается от маски, которую мы надеваем, оказавшись в обществе. Гарри хорошо воспитан, любезен, жизнерадостен, его любят все — и соседи, и коллеги по факультету, и полицейские, которым он на полставки, в качестве технического ассистента, помогает вести слежку за местными горе-злоумышленниками. В основном это операции под прикрытием, интересующие Гарри с научной точки зрения: как внедренные в криминальную среду агенты переживают регулярную смену идентичностей.

Однажды кто-то из таких агентов не является по вызову, и Гарри вполне успешно заступает на его место. Собственно, суть задачи — изобразить наемного убийцу, а на свидании с клиентом разговорить заказчика. Если имя будущей жертвы названо, равно как и сумма гонорара, дело в шляпе — звучит сирена, на запястьях смыкаются наручники. Через пару месяцев Гарри уже звезда подразделения, на его счету десятки арестованных — ревнивые мужья, позарившиеся на наследство дальние родственники, рассорившиеся бизнес-партнеры. В общем, знакомый по творчеству братьев Коэн глубинный американский народ, своей тотальной неспособностью рационально мыслить провоцирующий у зрителя смесь брезгливой жалости и гомерического смеха. Однако и на гениального Гарри, прозванного в участке «Лоуренсом Оливье», случается проруха в лице молодой красотки Мэдисон. Она желает ликвидировать супруга-абьюзера, склонного к домашнему насилию. Долг или чувство, хобби или жизнь? Вокруг этих вопросов и закрутится интрига черной романтической комедии с ощутимым привкусом экзистенциализма.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Фото: Парадиз

Фото: Парадиз

Фото: Парадиз

Для Ричарда Линклейтера «Я не киллер» не первый фильм, инспирированный реальными событиями. Десять лет назад он снял «Берни» — историю владельца провинциального похоронного бюро Берни Тьеда, в котором души не чаял только мертвый, а между тем Берни умудрился убить жену и скрывать преступление почти целый год. Когда правда вышла наружу, Тьеда защищали всем штатом. Гарри Джонсона тоже, наверное, следовало бы выдумать — настолько перипетии его жизни неправдоподобны, однако и он существовал на самом деле. Джонсон проснулся знаменитым на всю страну после того, как корреспондент Texas Monthly Скип Холладсворт посвятил ему впечатляющий лонгрид, больше смахивающий на поэпизодник полного метра. Биография Джонсона — идеальный для Линклейтера материал, тут есть повод порассуждать о высоких материях и вместе с тем привычно пожонглировать жанровыми тропами — с ехидной, постмодернистской дистанции.

Линклейтера мы, правда, любим не за это, а за трилогию «Перед рассветом», «Перед закатом», «Перед полуночью» — хронику воспитания чувств и разочарования оными в исполнении Итана Хоука и Жюли Дельпи. Ну и вообще мало кто в современном кинематографе умеет так пристально вглядываться в нюансы бытия, которое тихой сапой разрушает время. Будь то незаметные перепады настроения, или непрерывные движения души, или трещинки в отношениях, внезапно превращающиеся в непреодолимую пропасть.

В «Киллере» Линклейтер смотрит на секунды именно что свысока — неважно, сколько тебе осталось, если ты так и не понял, что из себя представляешь, а значит, чего хочешь от жизни. В кадре, кажется, самая любимая эпоха режиссера — 1990-е, когда все были молодые, времени не жалели, да и не тратилось оно столь бездарно на скроллинг апокалипсиса. Но проблема самоидентификации, ставшая сегодня настоящим проклятием для миллионов, уже тогда, тридцать лет назад настойчиво стучалась в дверь. С концом больших нарративов — политики, религии, философии — человечество почувствовало себя совсем одиноко и неуютно. Как пел примерно в годы действия фильма Линклейтера Джон Бон Джови: «Никто теперь не хочет быть собой». Настоящему Гарри Джонсону удалось прожить несколько жизней без последствий. Экранному придется проверить на личном опыте старую максиму, гласящую, что от себя — в отличие от правоохранительных органов — не убежишь.

В прокате с 16 мая

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram