Крах банка Barings потряс мировые финансовые рынки. Затронет он и Россию
Если хочешь потерять сразу все — поиграй на фьючерсах.
(Из опыта американских брокеров.)
"Не очко меня сгубило, а к одиннадцати — туз"
Точно воспроизвести события, предшествовавшие краху банка Barings, сейчас сложно, однако в первом приближении дело было так.
Ник Лисон (Nick Leeson), генеральный директор Baring Futures (подразделение банка Baring Brothers, или просто Barings, в Сингапуре), специализировался на высокорискованных операциях с фьючерсными контрактами. Молодой менеджер здорово овладел приемами фьючерсной торговли, о чем свидетельствуют и его не по годам высокое положение в иерархии банка, и отзывы участников рынка. Один из дилеров, например, в интервью агентству Reuter сказал, что его считали наиболее выдающимся трейдером. Казалось даже, что он управляет рынком — брокеры постоянно отслеживали его действия и ориентировались на него.
Другое свидетельство успешной деятельности менеджера — полученные им вознаграждения: по различным оценкам, за 1994 год он получил премиальные в размере от $1,4-4,1 млн (помимо основной зарплаты в $316500 в год). Во многом благодаря деятельности молодого менеджера банк в октябре прошлого года получил рекордную для него полугодовую прибыль — $90 млн.
Однако никуда не деться от банальной истины: за высокие прибыли приходится платить высоким уровнем риска. За выигрышем рано или поздно приходит проигрыш. Так получилось и с Лисоном. По имеющимся сведениям, он начал (когда — точно не известно) игру на повышение японского фондового индекса Nikkei-225.
Фондовый индекс Nikkei отражает динамику стоимости пакета из 225 акций, обращающихся на японском фондовом рынке. Фьючерсный контракт на индекс — это контракт на покупку пакета акций, входящих в индекс, в будущем. Однако реальной покупки акций по наступлении срока поставки контракта не происходит. Владелец контракта получает (или, наоборот, выплачивает) разницу между ценой покупки и реальным значением фондового индекса на момент завершения срока контракта. Используются фьючерсные контракты достаточно широко: как для спекулятивной игры, так и для хеджирования риска изменения цен реальных пакетов акций.
Фьючерсными контрактами на индекс Nikkei-225 торгуют на фондовой бирже в Осаке (Osaka Securities Exchange) и на сингапурской международной финансовой бирже (Singapore International Monetary Exchange — SIMEX). Именно на последней действовал черный гений банка Barings.
Лисон купил от 15 до 20 тысяч фьючерсных контрактов (стоимость каждого — около $200 тыс.) в ожидании роста их стоимости. Однако расчет не оправдался, и котировки стали падать (см. график). Каждый день приносил банку астрономические убытки. Судя по всему, Лисон не торопился сообщить эту неприятную новость в лондонскую штаб-квартиру и продолжал упорствовать в своей игре на повышение. К двадцатым числам февраля стало ясно, что катастрофа неминуема, и в четверг, 23 февраля, супружеская чета Лисонов перешла на нелегальное положение. (По иронии судьбы 25 февраля Нику как раз исполнилось 28 лет — хорош подарочек он себе устроил.) А в воскресенье крупный проигрыш стал наконец достоянием гласности. Была названа его суммарная величина — $800 млн; днем позже оценка потерь выросла до $1 млрд. Окончательные итоги будут подведены не ранее чем через несколько недель.
Первые вопросы, которые приходят в голову после дежурного "ух ты...": как менеджеру удалось достичь столь потрясающего результата и какими мотивами он руководствовался?
Признаться, вопрос "как?" до сих пор остается без ответа. Дело в том, что все банкиры (наши), с которыми поговорил корреспондент Ъ, в один голос говорят о том, что любой менеджер имеет лимит открытой позиции. Иными словами, он не может истратить денег больше, чем ему выделено. Контроль за этим, как правило, осуществляется при помощи компьютерной системы, которая автоматически блокирует сделки, выходящие за лимит. Возможно, конечно, Лисон не только финансовый, но и компьютерный гений, способный взламывать сложнейший банковский софт...
Но банковский контроль — это не единственная преграда. Биржа также осуществляет ежедневный контроль за открытыми позициями брокеров. В случае неблагоприятного изменения цен
Торговец обязан довнести средства для поддержания открытых позиций или закрыть их. Но и этого не было сделано. Почему?
Техническая версия
Наша версия выглядит следующим образом.
Ник Лисон благодаря своей предыдущей успешной деятельности пользовался довольно большой самостоятельностью и подвергался контролю из лондонской штаб-квартиры лишь от случая к случаю. Для начала своей игры ему, скорее всего, потребовались довольно скромные средства. Ведь при покупке фьючерсного контракта вносится не его полная стоимость, а лишь залоговая сумма — несколько процентов от объема открываемых позиций. Причем известна практика, когда для крупных трейдеров, имеющих хорошую репутацию, биржи идут на уступки, снижая для них сумму залоговых средств. Таким образом, для начала игры Лисону могло потребоваться всего $10-20 млн, и эта сделка могла ничем не выделяться на фоне остальных.
Затем, как уже говорилось, прогноз не оправдался. Индекс Nikkei стремительно падал, цены фьючерсов соответственно тоже, причем опережающими темпами. Здесь Лисону самое время бы сознаться и разделить ответственность с высшими менеджерами банка. Однако он не сделал этого. Возможно потому, что, по слухам, он инвестировал в игру на фьючерсах средства королевской семьи, а это клиент особый. Менеджер просто побоялся неприятностей. Один из лондонских банкиров сказал: "Похоже на то, что он исчерпал свои лимиты, запаниковал, залез в долги еще глубже и затем попытался сыграть ва-банк, чтобы покрыть все убытки".
А что же биржа? Скорее всего Лисон благодаря своему авторитету добился отсрочки платежей. Трудно сказать как сингапурцам, а россиянам этот маневр уже хорошо известен: осенью 1994 года руководство "Биржевой палаты", осуществлявшей клиринговые расчеты фьючерсных торгов МЦФБ, допустило игру "под честное слово", которая, как известно, закончилась крахом торговой площадки, от которого биржа не может оправиться до сих пор. Если руководители SIMEX оказали подобное доверие Лисону, то это приведет еще к серии финансовых скандалов, центром которых станет уже не Barings, а биржа.
Наконец, когда стало ясно, что отыгрыш не удался и с долгами расплатиться уже нельзя, Лисон собрал свои пожитки и ударился в бега.
Представители Barings выдвинули иную версию. По их мнению, Лисон мог войти в сговор с конкурентами и сыграть против родного банка. Позиции намеренно были открыты так, чтобы Barings, обнаружив свои убытки, уже не смог устоять и оказался бы попросту неплатежеспособным, вызвав обвальное падение рынка. Сам же Лисон с компаньонами сыграл на понижение и сейчас имеет прибыль, соизмеримую с потерями Barings.
По-видимому, по версии Barings, катастрофическое падение фьючерсов отчасти спровоцировано скандалом, после которого контракты несколько вырастут в цене. Поэтому позиции, открытые Лисоном, до сих пор не закрыты.
Макроэкономическая версия
Получается, что один молодой способный брокер разорил авторитетнейший банк с многовековой историей и традициями. Но так ли это? Более глубокий анализ приводит к выводу, что роль Лисона вовсе не столь велика, как кажется на первый взгляд. Скандал должен был произойти — не с Лисоном, так с другим менеджером, не в Сингапуре, так в Аргентине, не с Barings, так с другим банком. Условия для этого давно созрели. И главные из них — это изменение конъюнктуры фондового рынка и несовершенство нормативной базы. Рассмотрим их более пристально.
Сначала экономика. 1994 год был на редкость неудачным для всего мирового рынка. Индекс Доу-Джонса то падал, то топтался на месте, и лишь к концу года наметился более или менее заметный его рост. Значит, если ситуация с акциями развитых стран не вызывает оптимизма, то капиталы должны перетечь в другие регионы. Тем более что предпосылки к этому были: 1993 год принес огромные прибыли инвестиционным фондам, работавшим в Латинской Америке (средняя прибыль за год — 57%), Юго-Восточной Азии (29%), Японии (23%), Восточной Европе (26%) — против 14-15% в США и в Европе.
Однако этого не произошло. Дело в том, что рост наиболее прибыльных рынков в течение последних лет носил искусственный характер. Собственный инвестиционный потенциал развивающихся стран крайне невысок, поэтому основная часть инвестиций — как проектных, так и (в гораздо большей мере) портфельных — поступала из-за рубежа. Сначала это были отдельные высокорискованные вложения. Несмотря на их небольшой по мировым масштабам объем, для стран, в которых они осуществлялись, они были довольно ощутимыми и вызвали рост цен на акции (не правда ли, до боли знакомая картина?). Рост рынка стимулировал дальнейшие инвестиции, которые вызвали очередной всплеск спроса — и далее как снежный ком. В результате динамика фиктивного капитала отрывалась от экономических реалий страны и финансовых результатов деятельности предприятий-эмитентов.
По мнению ряда аналитиков, именно такая ситуация сложилась в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. Цены на фонды выросли выше всяких разумных пределов. Многие это понимали, но игра на повышение продолжалась. Рынок становился неустойчивым, а раз так, то для краха достаточно малейшего толчка. Так, например, произошло в Мексике. Рост акций приостановился на несколько дней, и этого было достаточно для того, чтобы наиболее осторожные инвесторы начали закрывать свои позиции. Цены, соответственно, упали. Ну а дальше ситуация стала уже неуправляемой, и снежный ком покатился в обратную сторону.
После мексиканских событий инвесторы стали более осторожно относиться к растущим рынкам развивающихся стран. Дабы не потерпеть убытков в результате очередного краха, они потихоньку изымали свои капиталы. Начался отток капитала с
рискованных рынков. Именно в эту волну попал Barings, по-прежнему продолжавший бычью игру — правда, не на развивающемся рынке, а на тоже очень рискованном (из-за большого количества венчурных фирм, а теперь — и из-за землетрясения) японском индексе. И, скорее всего, не он один.
Теперь о втором факторе — несовершенстве нормативной базы. Хотя фьючерсами торгуют довольно давно (рисовые фьючерсы появились в Японии еще несколько веков назад), эта деятельность крайне слабо регламентирована. Вся власть над рынком сосредоточена у руководства биржи — оно и казнит, и милует. А это, как известно, к добру не приводит (достаточно вспомнить нашу МЦФБ). Контроль же банков и инвестиционных фондов за собственными средствами крайне затруднен. И вовсе не из-за географической разобщенности торговых площадок, на что сейчас сетуют руководители Barings, а из-за трудностей оценки и учета финансовых рисков. Как уже говорилось, проигрыш на фьючерсном рынке может многократно превышать инвестированные средства. И ответственность за возможные последствия принимаемых решений полностью ложится на рядовых менеджеров. К чему это приводит — см. выше.
Определенные сдвиги в решении указанных проблем произойдут после введения в действие так называемой Директивы ЕС об адекватности капитала (Capital Adequacy Directive), которая должна перейти на утверждение европейских правительств с 1 января 1996 года. Директива будет затрагивать биржевые торги производными ценными бумагами (фьючерсами, опционами и т. д.) и установит общие требования по консолидированному надзору за рынком.
Barings и российский фондовый рынок
Основанный в 1762 году банк Baring Brothers (Barings) — часть Barings Group — основной хранитель денег британской элиты, в том числе и самой королевы. В прошлом веке члены семьи Бэрингов получили пять дворянских званий — больше чем какая-либо другая семья со времен средневековья. Один из членов семьи был участником переговоров о покупке Америкой у Франции штата Луизиана. В 1818 году герцог де Ришелье назвал Бэрингов шестой по значению силой в Европе (после Англии, Франции, России, Австрии и Пруссии).
В начале восьмидесятых годов управляющий Кристофер Хит вовлек Barings в операции с японскими акциями и преуспел настолько, что за счет получаемых бонусов стал самым высокооплачиваемым человеком в Британии. Возгордившись, он попробовал расширить инвестиции банка в игру на рискованных производных бумагах, но вошел по этому поводу в конфронтацию с не желающим таких вложений советом директоров банка, и с ним расстались. (Ирония судьбы состоит в том, что крах Barings напрямую связан как раз с подобными операциями — с фьючерсами на токийский биржевой индекс.)
Хотя Barings никогда не любил операций, связанных с сильными колебаниями финансовых рынков, банк не мог себе позволить полностью их избежать. Участник Barings Group — инвестиционный банк Baring Securities Ltd. — начал операции на Дальнем Востоке, где банк уже обладал сильной деловой базой и где не могло быть конфликта интересов с британскими клиентами. Затем фирма приобрела маленькую дальневосточную брокерскую контору у Henderson Crosthwaite, специализирующуюся в первую очередь на Японии и Гонконге. Затем произошла экспансия бизнеса в Европу и Латинскую Америку. Однако Baring Securities практически не вел операций на "родных" рынках — в Великобритании и США. Менеджеры Barings исходят из того, что эти рынки перенасыщены брокерами, поэтому успеха следует искать на растущих ("emerging") рынках, где конкуренция ниже, а потенциал прибыльности выше.
Логическим шагом в реализации этой стратегии Barings стала попытка экспансии на российский рынок — в качестве соучредителя инвестиционного Первого регионального фонда СНГ (First NIS Regional Fund), зарегистрированного в Люксембурге. Управляющая компания фонда — Baring International Investment Management Ltd. (или Baring Assets Management), инвестиционный консультант — российско-американский инвестиционный банк Sovlink-American Corp. Уставный капитал фонда — $160 млн, размещение акций идет с ноября прошлого года в Люксембурге.
Надо отметить, что Baring Securities уже более полугода проявляет несвойственную англичанам активную напористость в освоении российского фондового рынка. Причем банк этот, по мнению его российских партнеров, отличается особой тщательностью при исследовании эмитентов, бумагами которых интересуются клиенты Baring Securities, — даже в сравнении с другими западными инвестиционными институтами, работающими на нашем фондовом рынке. По некоторым сведениям, специалисты Baring Securities, приехавшие летом прошлого года в Россию, провели глобальные исследования состояния, в частности, "Ростелекома" и Санкт-Петербургской телефонной сети. А в конце прошлого года Baring Securities скупил для своих клиентов немалый пакет акций "Черногорнефти".
Неоднократно упоминалось имя Baring Securities в связи с начавшимися недавно на Владивостокской международной фондовой бирже продажами акций РАО "Газпром". По мнению многих наблюдателей, именно Barings, наряду с Morgan Stanley, готовился к наиболее масштабным закупкам этих акций. Теперь, правда, на этих ожиданиях можно поставить крест — это подтвердил в разговоре с нашим корреспондентом Пол Десмонд (Paul Desmond), представитель компании Tavistock Communications, отвечающей за связи с общественностью Barings. Он заявил, что Baring Securities сейчас не в том положении, когда может вести речь о покупке чего бы то ни было. Впрочем, на наш взгляд, устранение из надвигающейся битвы за акции "Газпрома" одного, пусть даже активного комбатанта не слишком изменит ход событий.
Последствия для России
Уже через день после скандала появились оптимистические утверждения: скандал в Лондоне нас никоим образом не коснется. Во-первых, банк якобы с Россией дел не имел. Во-вторых, наши ценные бумаги (как внутренние, так и обращающиеся на мировом рынке, например, еврооблигации ВЭБ) тоже напрямую скандалом не затронуты.
Так, например, вице-президент коммерческого банка "Альба Альянс" Андрей Кареев считает: "Любое банкротство плохо влияет на рынок. Однако в данном случае российский рынок ценных бумаг не собирается, похоже, вообще как-либо реагировать — своих проблем по горло".
Зампредседателя правления Альфа-банка Дмитрий Виноградов: "Barings очень быстро купят, а потому его разорение просто даже не успеет сказаться на отечественном фондовом рынке". (Пожалуй, г-н Виноградов близок к истине: уже 1 марта крупнейший голландский банк ABN AMRO предложил за Barings Assets Management $474 млн, Merrill Lynch еще больше.)
Начальник отдела операций с долговыми инструментами "МФК — Московские партнеры" Александр Брахнов: "На рынок облигаций ВЭБ факт разорения Barings не повлияет, поскольку этот банк не вел активных операций в данном секторе. Однако многие иностранные инвесторы — партнеры нашего инвестиционного банка по рынку 'вэбовок' — обращались к МФК с вопросом о том, как скандал с Barings может отразиться на российском фондовом рынке, и главным образом на акциях приватизированных предприятий".
Иностранные партнеры наших брокеров, скорее всего, обеспокоились влиянием разорения Barings на российский фондовый рынок ввиду того, что в настоящее время на Западе полным ходом идет размещение акций упомянутого выше
инвестиционного фонда First NIS Regional Fund, основным направлением инвестиций которого является вложение средств в акции российских приватизированных предприятий. По всей видимости, из-за разорения Barings существование этого фонда оказалось под вопросом. Однако из источников, близких к управляющей компании фонда, исходит мнение, что, несмотря на разорение Barings, 160 млн долларов прибудут на российский фондовый рынок не позднее мая этого года.
Эксперты Ъ склонны согласиться с тем, что прямых последствий крах Barings в России иметь не будет. Однако из происходящих событий нельзя не извлечь уроков. Во-первых, общий отток капиталов с рискованных рынков обязательно затронет и Россию. И выразится это вовсе не в том, что инвесторы отвернутся от наших ценных бумаг, а в том, что они, наученные опытом, не будут строить пирамиду до конца и в случае безудержного роста курса акций начнут изымать свои средства заблаговременно. Поэтому, если в Мексике период роста до кризиса длился 6-8 лет, то в России этот интервал может оказаться гораздо короче.
Во-вторых, самое время принять меры по предотвращению возможных банкротств российских банков по аналогичным причинам. А такое вполне возможно. При этом, чтобы проиграть на фьючерсах, не обязательно выходить на мировой рынок. Фьючерсные торги ММВБ (которые должны начаться в ближайшие дни) дадут прекрасную возможность разориться любому банку. Поэтому, не дожидаясь очередных катаклизмов, пора озаботиться созданием нормативной базы для фьючерсной торговли. Причем одинаково важны как государственные акты, так и внутрибанковские методы контроля деятельности менеджеров на фьючерсном рынке.
По мнению замначальника управления ценных бумаг ЦБ Константина Корищенко, скандал с Barings поднимает не столько проблему контроля за конкретным исполнителем-дилером, сколько проблему честности и дисциплинированности руководителей подразделений, наделенных определенными полномочиями. Любое ответственное лицо банка может нанести ему ущерб. Что же касается действий рядовых дилеров, то полнота их контроля зависит от технической оснащенности каждого конкретного банка, которая должна позволять осуществлять непрерывный мониторинг происходящего. Очевидно, что банк может ограничить свои потери путем ограничения средств, которыми может распоряжаться отдельный дилер. Однако такое ограничение приводит к потере потенциальной прибыли.
При подготовке статьи использовались материалы агентства Reuter
Дмитрий Гришанков, Светлана Локоткова, Андрей Шмаров