Недавно министр внутренних дел Рашид Нургалиев сообщил, что в рядах МВД ежеквартально выявляют до ста милиционеров с фальшивыми дипломами. Как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, тяга к нетрадиционным способам получения документов об образовании появилась после того, как от их наличия стали зависеть карьера и заработок.
"Гимназия закрыта за торговлю свидетельствами"
Славная эпоха, когда в Российской империи все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, завершилась во второй половине XIX века, с началом реформ Александра II. Управлять страной дедовскими методами и пытаться хоть в чем-то догнать передовые индустриальные страны оказалось невозможно. И потому на административные и инженерные должности в казенных учреждениях стали принимать прежде всего выпускников вузов. А более или менее ответственная канцелярская должность стала недостижима без аттестата зрелости, выдававшегося выпускникам гимназий после успешной сдачи экзаменов.
Казалось бы, никаких затруднений в восхождении на первые ступени карьерной лестницы возникнуть не могло. Завершай обучение в гимназии, сдавай экзамены на аттестат, поступай в университет, и перед тобой откроются двери ведомств и учреждений. Но камнем преткновения для многих гимназистов оказывались обширная программа и суровые требования на экзаменах по древним языкам — греческому и латыни.
Не менее суровые требования предъявлялись к поведению учащихся, так что за дерзость в отношении учителя могли исключить из гимназии с волчьим билетом — без права поступления впредь в любую государственную гимназию. Еще скорее, чем за дерзость, наказывали за антигосударственные воззрения: любого гимназиста, застигнутого за чтением запрещенной литературы, ожидало исключение, да еще и с возможной публикацией об этом в изданиях Министерства народного просвещения, что навсегда закрывало дорогу в государственные образовательные учреждения.
Однако страждущие находили лазейки в обширном и запутанном российском законодательстве, позволявшие обойти суровые правила. Так, было известно, что гимназисты-калмыки освобождались от сдачи экзаменов по греческому и латыни. Поэтому те, кто даже с помощью репетиторов был не способен освоить древние языки, могли прибегнуть к следующему трюку: за взятку получить документ жителя калмыцкой казачьей станицы.
Правда, решались на это не многие. Большинство записывалось в частные гимназии, которые по статусу значительно отличались от государственных — их выпускников не принимали в университеты. Правило не распространялось на остальные вузы империи, и потому желающих получить аттестат в частной гимназии всегда было достаточно. Спрос породил предложение, и в 1870-х годах в России появилась система получения липовых документов о среднем образовании.
Любого согласившегося заплатить установленную директором частной гимназии сумму записывали сразу в выпускной класс, а по окончании учебного года вне зависимости от реальных успехов притворно экзаменовали и выдавали аттестат. Множество странных выпускников не могло не привлекать внимания образовательного начальства, так что большинство подобных гимназий закрывалось еще до начала нового учебного года. Известный русский бытописатель Владимир Дедлов, исключенный в юности из государственной гимназии и немало помыкавшийся по частным, так описывал закрытие своей странной альма-матер:
"Вот и гимназия, но вывески на ней почему-то нет. Мы томимся — отпирает какой-то столяр, а не сторож Мишка. В комнатах пусто — ни парт, ни досок. Полы взломаны, переклеивают обои, мастеровые стучат и поют песни. Где же гимназия? Гимназии нет, гимназия закрыта по распоряжению министерства. За что? За торговлю свидетельствами об окончании в ней курса".
После этого гимназия в прежнем или почти прежнем составе, но с другими учредителями возникала на новом месте — так на протяжении десятилетий.
"Полученный незаконно аттестат зрелости возвратил"
После революции ситуация стала прямо противоположной. Образовательный ценз не только не помогал делать карьеру, но и, наоборот, выдавал в обладателе диплома или аттестата классово чуждый элемент, который если и привлекали к руководству, то лишь на правах буржуазного специалиста, под постоянным большевистским присмотром. Главную роль в продвижении по служебной лестнице играли правильное происхождение, идейная близость к Коммунистической партии и навыки руководящей работы с массами. Ориентиром в этом вопросе служили вожди. В графе "Образование" в анкете Лазаря Кагановича значилось "Низшее. Самоучка". Ворошилов, учившийся только в сельской земской школе, имел начальное образование. На их фоне Молотов, окончивший Казанское реальное училище и потому имевший среднее образование, смотрелся едва ли не как профессор.
Именно тогда в анкетах появилась формулировка "по опыту работы", к примеру "инженер по опыту работы". Это значило, что занимающий должность человек не имеет необходимого профессионального образования, а скорее всего, и вообще никакого образования. Причем, несмотря на острую нужду в подготовленных кадрах, к дипломам и аттестатам пренебрежительно относились и в 1930-х годах. Когда начались репрессии и на место арестованных стали назначать студентов вузов, многие из них отказывались и просили дать им завершить образование. Но, как рассказывали ветераны власти, ответ всегда был одним и тем же: "Сейчас ты нужен партии здесь, а институт свой еще успеешь окончить".
Следовали этому совету далеко не все. Некоторые наиболее дальновидные чиновники спешили использовать свое руководящее положение для получения документов об образовании. Так, первый секретарь Чечено-Ингушского обкома комсомола Василий Филькин, который разъяснял студентам, отзываемым из вузов, всю важность поставленных партией задач, получал высшее образование без отрыва от кабинета. Преподаватели местного пединститута приходили к нему в обком, для него одного читали лекции, проводили с ним одним семинары и там же принимали у высокопоставленного студента экзамены.
Время показало, что правы были те, кто поступал, как Филькин. После войны, когда возникли продовольственные и прочие трудности, в ЦК решили, что помимо объективных трудностей — засухи и огромных военных потерь — есть и субъективные — низкий образовательный уровень руководителей, как хозяйственных, так и партийных. Тут же были сделаны организационные выводы, и в декабре 1946 года Политбюро приняло решение "О первом секретаре Костромского обкома ВКП(б)", в котором говорилось:
"В связи с отсутствием необходимой общеобразовательной подготовки и имеющимися недостатками в работе освободить т. Кондакова А. А. от работы первого секретаря Костромского обкома ВКП(б) и направить его на учебу в Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б)".
Однако малограмотных секретарей обкомов и райкомов оказалось гораздо больше, чем мест в Высшей партийной школе (ВПШ). Так что в срочном порядке пришлось организовывать новые образовательные учреждения для партийных и советских чиновников. В 1948 году, например, создали курсы переподготовки руководителей республик, краев и областей. А в 1950 году возобновили работу двухгодичные Ленинские курсы при ЦК, выпускникам которых давали диплом того же образца, что и выпускникам учительских институтов.
Но в общей сложности в ВПШ и на всех созданных курсах могло учиться одновременно не более 400-500 человек, что для советской армии чиновников было каплей в море. И они поняли, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Одни бросились поступать на заочные отделения вузов и, пусть и формально, числились в них весь положенный срок. А другие решили, что время не ждет, и начали договариваться с институтским руководством. О результатах одной такой сделки комиссия партийного контроля (КПК) докладывала в ЦК:
"В комиссию партийного контроля поступило заявление (без подписи), в котором сообщалось о непорядках в Бердичевском учительском институте. Проверкой, проведенной на месте, установлено, что директор института т. Олейник И. П. и его бывший заместитель по учебной части Коростышевский Б. И. незаконно выдавали документы об окончании Бердичевского учительского института. Не обучаясь в институте, получили дипломы председатель Бердичевского горсовета Анкудевич П. А., бывший секретарь горкома партии Трушин, бывший военком района Журба, жена Коростышевского Орепер. При помощи Олейника и Коростышевского был выдан аттестат зрелости об окончании Бердичевской средней школы N 2 секретарю Бердичевского горкома т. Еременко Е. С. Жена секретаря Житомирского обкома партии т. Ерового незаконно получила диплом об окончании Бердичевского педучилища".
Поскольку факты подтвердились, последовало суровое наказание:
"Вопрос о незаконной выдаче дипломов директором Бердичевского учительского института т. Олейником И. П. не учившимся в институте тт. Трушину Г. В., Журбе А. М. и Анкудевичу П. А. 25 февраля 1952 года обсуждался на бюро Житомирского обкома КП(б)У, который за злоупотребление, выразившееся в незаконной выдаче дипломов Трушину, Журбе и Анкудевичу, объявил т. Олейнику строгий выговор с занесением в учетную карточку и снял его с работы директора учительского института. Бюро обкома обязало заместителя директора института Ясюлевича отобрать незаконно выданные дипломы Трушину и Журбе. Председатель Бердичевского горсовета т. Анкудевич полученный им незаконно диплом сдал в институт. 23 января 1952 г. бюро Бердичевского горкома за незаконное получение диплома об окончании Бердичевского учительского института объявило т. Анкудевичу выговор. 25 марта 1952 г. бюро Житомирского обкома освободило т. Анкудевича от работы председателя Бердичевского горсовета как скомпрометировавшего себя на работе. Секретарь Бердичевского райкома партии т. Еременко во время нашей проверки полученный им незаконно аттестат зрелости возвратил в Бердичевскую среднюю школу N 2. 10 июня 1952 г. бюро Житомирского обкома партии решило освободить т. Еременко от работы секретаря Бердичевского горкома партии. Жена секретаря Житомирского обкома партии т. Ерового т. Кестеренко незаконно полученный ею диплом сдала в Бердичевское педучилище. Сам т. Еровой в связи с этим освобожден от работы секретаря Житомирского обкома КП(б)У. 24 мая 1952 г. бюро Бердичевского горкома партии, обсуждая вопрос о жене замдиректора института Коростышевского — Орепер, за незаконное получение справки об окончании учительского института объявило ей строгий выговор с предупреждением и занесением в учетную карточку. 11 июня 1952 г. бюро Бердичевского горкома, рассматривая дело бывшего замдиректора института Коростышевского Б. И., за антипартийные действия объявило ему строгий выговор с предупреждением и занесением в учетную карточку. После нашей проверки вопрос о Коростышевском рассматривался на бюро Житомирского обкома КП(б)У, и Коростышевский за злоупотребления исключен из членов ВКП(б)".
"Подделав копию диплома, выдавал себя за врача-хирурга"
Архивные документы свидетельствуют, что использование липовых дипломов наблюдалось по всей стране. Однако наиболее удивительный случай произошел в Мордовии. Туда в 1947 году после демобилизации прибыл фронтовой хирург Андрей Настин. Его назначили главврачом и главным хирургом Зубово-Полянской районной больницы. Он, как и на войне, продолжал оперировать, а все местные врачи боготворили его. Наверное, все так бы и продолжалось, если бы преклонение женской части персонала больницы перед главврачом не перешло дозволенные советской моралью рамки, что возмутило его жену, работавшую там же. Она отправилась в райком, где сообщила, что ее муж вовсе не врач, а фельдшер и во время войны подделал диплом. Сам Настин, вызванный в райком, отпираться не стал и во всем сознался. Однако скандал принял такой размах, что в него включились даже партийные следователи из комиссии партийного контроля. Разобравшись в обстоятельствах дела, они докладывали в ЦК:
"Проверкой установлено, что Настин по возвращении из Советской армии в 1947 г. Министерством здравоохранения Мордовской АССР действительно был назначен главным врачом Старо-Шайговской участковой больницы, а в 1950 г. главным врачом и главным хирургом Зубово-Полянской районной больницы. В июле 1952 г. выяснилось, что Настин в высшем учебном заведении не учился, а, подделав копию диплома об окончании Ленинградского медицинского института им. Павлова, выдавал себя за врача-хирурга. В августе 1952 г. Зубово-Полянский райком КПСС за подделку диплома Настину объявил строгий выговор с занесением в учетную карточку, а Министерство здравоохранения МАССР освободило его от работы".
Однако, как свидетельствовали партконтролеры, Настин не сдался.
"Как выяснилось,— говорилось в их докладе,— он впоследствии обманным путем добился от замминистра здравоохранения СССР т. Болдырева направления в Рязанский медицинский институт и был зачислен на I курс обучения без приемных экзаменов".
Эта история подрывала престиж всей советской системы медицинского образования: оказалось, что можно, нигде не учась, оперировать не хуже окончивших вузы хирургов. Настина отчислили из института и решили примерно наказать. В его деятельности на посту главврача нашли злоупотребления и исключили его из партии. Однако на этом история не завершилась. Настин все-таки окончил мединститут и в 1960-х стал заслуженным хирургом РСФСР.
Но, как оказалось, он был далеко не единственным практикующим советским врачом без диплома. В Узбекистане товарищи Исмаилов и Гафуров сделали медицинскую карьеру, не имея даже фальшивых дипломов мединститута. В отчете КПК говорилось:
"С 1948 года заведующим Хавастского районного отдела здравоохранения работал заслуженный врач Узбекской ССР беспартийный Юнусов, который не уделял должного внимания работе лечебных учреждений района, создал в них обстановку семейственности, грубо нарушал трудовую и финансовую дисциплину и соблюдал религиозные обряды. Состояние здравоохранения в районе ухудшалось, увеличивалось число больных туберкулезом, грибковыми и венерическими заболеваниями. Несмотря на это Ташкентский облздравотдел (заведующий Макзумов) не принимал необходимых мер к улучшению работы Хавастского райздравотдела, длительное время оставлял Юнусова на посту заведующего райздравотделом. Только после вмешательства Ташкентского обкома КП Узбекистана в январе 1952 года Юнусов был снят с работы.
В феврале 1952 года Хавастский райисполком и Ташкентский облздравотдел на должность заведующего райздравотделом утвердили двоюродного брата Юнусова фельдшера Исмаилова и по-прежнему не вникали в работу райздравотдела. Пользуясь бесконтрольностью, Исмаилов, злоупотребляя своим служебным положением, зачислил на должность шофера райздравотдела своего племянника Давлятова, который фактически в райздравотделе не работал, а его зарплату в сумме 1837 рублей присвоил себе Исмаилов. Кроме того, Исмаилов зачислял на вакантные должности медицинских работников людей под вымышленными фамилиями и получал за них заработную плату. За эти преступления в октябре 1952 года Хавастский райком партии исключил Исмаилова из кандидатов в члены КПСС, а в январе 1953 года он был осужден к десяти годам лишения свободы.
Заведующий облздравотделом Макзумов вместо Исмаилова назначил заведующим Хавастским райздравотделом Гафурова Х., который всего лишь за несколько дней до этого был осужден к одному году условно по делу Исмаилова. Как установлено проверкой, Гафуров не имеет медицинского образования. В 1951 году был осужден народным судом Октябрьского района города Ташкента за врачевание на дому к одному году исправительно-трудовых работ. Будучи главным врачом сельского врачебного участка N 8 Хавастского района, одновременно получал зарплату главного врача, ординатора, заведующего детскими яслями, незаконно получил командировочные и подъемные в сумме 4192 руб. Будучи заведующим райздравотделом, Гафуров получал половину оклада врача-окулиста и исполнял обязанности судебно-медицинского эксперта. После нашей проверки в апреле 1953 года Гафуров с работы снят, и материалы на него переданы в следственные органы".
Подделка дипломов и аттестатов продолжалась и в последующие годы. В 1970-х на Северном Кавказе арестовали участников разветвленной сети, торговавшей поддельными водительскими правами и всевозможными документами об образовании. В типографии закрытого предприятия печатались бланки, почти неотличимые от настоящих, а заполняли их и ставили на них подлинные печати за мзду действующие директора школ, техникумов и сотрудники вузов. И было это задолго до наступления эры повальной торговли дипломами — как теперь принято говорить, проклятых девяностых. Но ведь дело отнюдь не в эпохе. До тех пор пока карьера и заработок будут зависеть от того, есть формально диплом у человека или нет, будет спрос на липовые дипломы или полученное без реальной учебы образование. А раз есть спрос, будет и предложение.