"Рано или поздно я отсюда уйду"

Политические инициативы председателя Совета Федерации и лидера партии "Справедливая Россия" Сергея Миронова — о необходимости избрания сенаторов и лишении единороссов монопольного права на выдвижение кандидатов в губернаторы - это что-то на грани политического бунта. За разъяснениями "Огонек" обратился к самому возмутителю спокойствия.

— Сергей Михайлович, ваша идея выборности членов Совета Федерации вызвала нешуточную дискуссию. Заговорили о том, что она способна подменить собой идею выборов глав регионов, куда больше волнующую общество.

— Подмена тут вряд ли возможна. Слишком уж это разные вещи — выборы глав регионов и членов Совета Федерации. Говорить о выборах губернаторов имеет смысл только тогда, когда окрепнет местная власть. Как только местное самоуправление в России станет реальной силой, а не будет существовать, как сегодня, в основном на бумаге, без средств и полномочий, тогда можно будет думать о прямых выборах губернаторов.

Лично я — сторонник того, чтобы в России сохранились выборы мэров всех городов (кроме Москвы, где мэр — это глава региона, по сути, тот же губернатор). Я категорический противник введения постов так называемых сити-менеджеров.

Если же говорить о представителях регионов в Совете Федерации, то в лучшем случае моя идея может быть реализована не раньше, чем через три-пять лет. Ведь с 1 января 2011 года Совет Федерации уже переходит на новый порядок избрания. Палата его утвердила в феврале прошлого года, причем единогласно. Суть президентского закона, напомню, заключается в том, что членом Совета Федерации с 1 января 2011 года может стать только депутат, избранный в региональный или муниципальный орган законодательной власти. Не важно, какого уровня. Это может быть и областное Заксобрание, и сельсовет. Членами палаты становятся люди, прошедшие публичную процедуру избрания в регионе. Соответственно отпадет необходимость в так называемом цензе оседлости. На мой взгляд, это шаг в направлении выборности сенаторов. Поэтому я сразу заявил о поддержке закона.

— Но ведь недовольство в обществе зреет даже не столько из-за отсутствия выборов, сколько, скажем так, из-за их стопроцентной предсказуемости...

— Ситуация в стране меняется достаточно быстро, причем не только социально-экономическая, но и политическая. Будет у нас настоящее гражданское общество, вернется и интрига выборов.А фальсификация — уголовно наказуемое деяние. Я чувствую, что после "горячего" лета 2010 года происходят определенные изменения в общественном сознании. И они идут быстрее, чем кому-то хотелось бы. Сейчас трудно прогнозировать, каким станет наше общество к концу 2011 года. Это относится и к тому, что вы назвали "стопроцентной предсказуемостью" результатов выборов.

— Но разве новый порядок исключает шанс проведения "своих" людей во власть путем включения их в партсписки при выборах в местный парламент?

— Все возможно. Но сейчас положение такое — пока членом СФ может стать некто, кто в этом регионе и дня не пробыл. С другой стороны, и это не так страшно. Есть примеры, когда "варяги" работают на "свои" регионы с куда больше отдачей, чем подчас это делают сенаторы — коренные жители этих регионов. Но у новой схемы плюсов больше.Если сегодня в палате "варягов" 45-46 процентов, то уже скоро, полагаю, их останется не больше 15-20 процентов...

— Так вы "варягов" имели в виду, мотивируя свое несогласие с поправками единороссов, ограничивших сроки вступления в силу полномочий сенаторов?

— Поправки меняют одну сотую процедуры новой схемы формирования Совета Федерации. Я в единственном числе проголосовал против совсем не потому, что, как писали СМИ, "новый закон лишает Миронова возможности вносить представления об отзыве сенаторов"! Если уж на то пошло, эта норма была принята два года назад, а не сейчас. Уже тогда, выражаясь языком недоброжелателей, мне "урезали власть". И я это поддержал. Так что все случившееся перед голосованием по поправкам — это типичный PR на ровном месте. Как "урезали власть Миронова"? Что произошло в действительности? Могу приоткрыть завесу. Поправка в регламент Совета Федерации — внутренний документ палаты, против которой так дружно выступили единороссы, была подготовлена без моего участия. В ней были слова: "Председатель комиссии, получив документы, готовит доклад..." В администрации президента, а может, в "Единой России", не знаю, кто-то увидел эту поправку, наткнулся на слово "председатель", и началась истерика, мол, Миронов хочет все контролировать! А речь-то шла о председателе комиссии, не обо мне. Мне, конечно, лестно, что само слово "председатель" применительно к Совету Федерации вызывает такой ажиотаж, но я знаю точно — поднятая шумиха того не стоила.

— А между тем вы говорили об этом с президентом Медведевым. А потом начался скандал со сбором подписей единороссов из числа сенаторов в поддержку этих поправок...

— Общеизвестно, что более 120 сенаторов — члены "Единой России". Но вот незадача для их партруководства: Совет Федерации отклоняет в сессию по три-четыре закона, хотя до этого они, как положено, прошли через Думу и были утверждены тамошним партийным большинством. Говоря прямо, у сенаторов в приоритете интересы региона, а уже потом то, какой партбилет в кармане. А что до последнего скандала, то кто-то, похоже, в очередной раз попытался свести дело к персональному. Хотя обнародование своей позиции на стадии рассмотрения законопроекта — нормальное дело для парламентской практики в любой стране. Но в партии власти от дискуссий давно отвыкли.

— Но вы же сами потом отказались от своей позиции?

— Не от позиции. Я призвал коллег-сенаторов голосовать за поправки, которые сам не одобрял, дабы избежать раскола. По моим подсчетам, не сделай я этого, 90-100 членов Совета Федерации проголосовали бы за, 15 человек выступили бы против и еще около 30 воздержались бы. Для нашей палаты такой расклад — признак серьезного раскола. И ладно был бы весомый повод штурмовать баррикады! Всего-то технический вопрос, касающийся только нас, сенаторов, подавляющему большинству граждан России вовсе не известный и не интересный. И стоило ради этого прилагать такие колоссальные усилия, задействовать "тяжелую артиллерию" и использовать все рычаги давления на членов Совета Федерации? Если честно, то на моей памяти столь жесткой работы с сенаторами не было никогда.

— Что говорит все же о принципиальности вопроса, по крайней мере, для "Единой России". Чем вы так не угодили партии власти?

--Межвидовая борьба - самая жестокая. А именно ее мы и наблюдаем в отношениях между "Справедливой Россией" и "Единой Россией". Речь идет о том, кто и как будет представлен в законодательной власти. "Эсеры" - конструктивная оппозиция. В отличие от коммунистов или ЛДПР, мы имеем неплохие шансы на успех, и все это понимают. Прежде всего единороссы. Они нутром чуют, что СР — настоящая оппозиция ЕР. Единороссы могут говорить все, что угодно, о том, что "Справедливая Россия" — "кремлевский проект", "правая рука", "левая нога"... Факты — жестокая вещь. У ЕдРа никогда не бывает таких истерик по поводу действий КПРФ или ЛДПР. Такая бешеная агрессия только против нас. Они понимают, что у нас есть идеология, что за нами, если хотите, историческая правота. В "Единой России" имеется немало умных людей, которые просчитывают последствия нынешних событий и догадываются, какая партия вскоре будет иметь большинство в Думе. И им это не нравится.

— А вы их продолжаете злить, предлагая даровать партии или блоку партий, которые наберут на региональных выборах более 50 процентов голосов, право представлять президенту кандидатуру губернатора...

— Идея только появилась. Мой прогноз: с ходу ее никто рассматривать сейчас не будет, не до того, а года через два-три очень может быть, что примут. Меня умилил один видный единоросс, который так отреагировал на мое предложение: "Они решили, что теперь будут кооперироваться с ЕР!" Ну надо же иметь настолько зашоренное сознание! Как же члены ЕР привыкли чувствовать себя партией власти, которая решает все! Ведь ему и в голову не пришло, что если его партия набрала на выборах 44 процента и пусть даже это лучший результат, то у остальных партий в сумме останется 56 процентов. И, стало быть, если следовать моей идее, кандидатуру губернатора будут предлагать они — три оппозиционные партии. Если договорятся, конечно. Я тут вижу большие шансы для оппозиции, о которых говорил Дмитрий Анатольевич Медведев, и "холодный душ" для единороссов, которым придется или договариваться с представителями других партий, а это умение они уже порядком подрастеряли, или оказываться, по сути, в оппозиции к большинству. Ведь как сегодня получается? "Единая Россия" набирает 40-45 процентов (есть такие регионы), но главу местной исполнительной власти сейчас все равно она предлагает без какого-либо учета мнения оппозиционного большинства. А кто знает, не опустится ли ее планка до 30 процентов уже весной или осенью будущего года?

— Вы верите в появление в России двухпартийной системы?

— Когда-нибудь мы к этому, возможно, и придем, но первый шаг — это устойчивая многопартийная система.

— А сейчас у нас какая?

— Сейчас у нас — "полуторапартийная", и "Справедливая Россия" сейчас тоже относится к этой самой "половинке" вместе с шестью другими официально зарегистрированными общероссийскими партиями. Печально, но это так. Я вижу ситуацию так: сначала надо добиться реальной многопартийности, а потом, может быть, на ее основе выкристаллизуются со временем две самые популярные партии. Но искусственно подгонять политический процесс под эту схему не надо.

— Для двухпартийности нужен еще один лидер, равный Путину...

— Не обязательно. Главное, чтобы была реальная конкуренция между партиями и выбор между их идеологиями. У "Справедливой России", например,— социал-демократическая идеология, у коммунистов — коммунистическая, в вот у ЛДПР и "Единой России" идеологии просто нет. Так как мы и коммунисты вместе делим "левый фланг" политического спектра, то по логике в исторической перспективе нам предстоит объединиться. Здесь хотя бы просматривается тенденция! А вот на "правом фланге" сегодня пусто — никакой идеологии, и кому с кем объединяться, непонятно.

— Пример той же "Единой России" показывает, что важнее идеологии наличие "властной составляющей"...

— Это не особенность, а беда нашей партийной системы и большая ошибка. В этом вся ущербность основы "Единой России", ее базовых принципов. Эта партия не создавалась "снизу", она создана "сверху" — властью и для власти. До тех пор, пока у нас будет главенствовать партия власти, мы не придем к многопартийности.

— А если создать "сверху" две партии власти?

— Нам и одной-то много! "Боливар не выдержит двоих".

— Единороссы предрекли вам скорую отставку. Так вы уходите с поста спикера Совета Федерации или остаетесь?

— Давайте их успокоим: рано или поздно я уйду.

— И кем станете? Губернатором Санкт-Петербурга?

— Если верить слухам, то я рвусь в питерские губернаторы чуть ли не с 2003 года! Ну а если серьезно, во-первых, хотел бы поблагодарить "доброжелателей" за заботу о моем будущем, а во-вторых, напомню, что, как сказал президент, каждый должен думать сам о своем политическом будущем. Скажу честно, я не задумывался пока о другой должности, но рано или поздно я отсюда уйду. Ничто не вечно под луной.

— Могут ли оправдаться слухи о досрочных выборахв госдуму?

— Не вижу никаких к этому оснований.

— Даже если сама Дума досрочно прекратит свои полномочия?

— В Конституции прописана норма, касающаяся истечения срока полномочий президента России. Как только она вступает в силу, досрочно распустить Думу невозможно. И, кстати, авторам таких идей следует учесть, что и президент Медведев, как в свое время и президент Путин, не приветствует подобные шараханья. Отсюда и моя уверенность, что инициатива питерского Заксобрания в любую сторону — продления или сокращения сроков полномочий — вряд ли будет принята благожелательно. Тем более что столь короткий перерыв между парламентскими и президентскими выборами у нас в последний раз, потом они разойдутся во времени на год.

— Ну а если Дума распустится досрочно — еще летом, чтобы выборы прошли в октябре?

— Я в это не верю. Кому это надо? Никто не будет этого делать. Это теоретические измышления отдельных лиц, которым надо придумывать темы для своих статей.

— Так же как и активно обсуждаемая сегодня идея 20 агломераций? Это что будет — 20 больших новых регионов?

— Не могут 20 агломераций превратиться в 20 регионов. Это невозможно по Конституции. То, что в России сегодня не самое лучшее административно-территориальное деление,— факт. Но именно поэтому к вопросу регионального деления надо подходить крайне осторожно. Агломерации вокруг крупных городов — это путь, по которому идут во всем мире. Но это не значит, что вместо 83 субъектов Федерации мы сделаем 20 — это упрощенное понимание задачи. Говорю об этом как председатель Совета Федерации — палаты, представляющей все регионы России.

Беседовала Екатерина Сухова