"Леди не разворачиваются"

20 лет назад пост главы правительства Великобритании покинула Маргарет Тэтчер, занимавшая офис на Даунинг-стрит,10, дольше всех остальных премьеров XX столетия

Дмитрий Карцев, Михаил Биркин

Дочь простого бакалейщика, сумевшая окончить Оксфорд и вскарабкаться на вершину британской политики, Тэтчер олицетворяла надежды таких же, как она, выходцев из средних слоев. Они мечтали о сильном лидере, который "твердой рукой" расчистил бы авгиевы конюшни традиционного истеблишмента, усмирил бюрократов и сделал политику понятной простому народу. Тот факт, что на роль вождя этого "восстания масс" претендует женщина, сначала, конечно, шокировал, но в итоге только сыграл Тэтчер на руку: если уж ломать все, то уж, конечно, и привычные стереотипы о том, как должен выглядеть национальный лидер страны.

"Похитительница молока"

Главные победы Маргарет Тэтчер почти всегда одерживала неожиданно для своих противников, вырываясь вперед уже на самом финише дистанции. В 1959 году она завоевала депутатский мандат, несмотря на неприязнь СМИ к женщине-кандидату и закрепившуюся даже в собственной консервативной партии репутацию неудачницы, проигравшей уже не одну кампанию. Спустя полтора десятилетия возглавила консервативную партию, на повороте обойдя Эдварда Хита, позиции которого казались неколебимыми. Перед началом предвыборной кампании 1979 года в нового лидера консерваторов снова не верил почти никто. Откровенная занудность Тэтчер раздражала еще ее однокашников, не то что простых избирателей, которые знали ее по прозвищу Похитительница молока, данному за резкое урезание выдачи молока во время пребывания Тэтчер на посту министра образования. Тогда, в 1979-м, Тэтчер помогли два обстоятельства: так называемая зима недовольства (экономический кризис, ставший результатом откровенно популистской политики лейбористского правительства.— "О") и игра на теме иммиграции из стран Востока. Ее слова о том, что она, как и большинство простых британцев, обеспокоена возрастающим числом "людей иных культур", переезжающих на туманный Альбион, принесли ей немалые дивиденды. И в начале мая 1979 года возглавляемые Тэтчер консерваторы сумели одержать самую убедительную за 35 лет победу, завоевав 339 из 635 мест в палате общин.

Новый стиль

С самого начала своей премьерской карьеры она вела себя не столько как публичный политик, сколько как подлинный государственный деятель. Меньше всего она боялась непопулярных решений.

Свято веря в то, что самое лучшее государство незаметно для своих граждан, Тэтчер парадоксальным образом провела, пожалуй, самые заметные государственные реформы в истории Великобритании XX века. Идеологией ее кабинета стал монетаризм, предполагающий максимально жесткую финансовую политику и резкое сокращение государственных расходов.

Тэтчер немедленно повела наступление на бюрократию, поставив задачу резко сократить штат всех государственных ведомств, за исключением министерств обороны и здравоохранения. Причем премьер лично контролировала работу правительственных учреждений, устраивая систематические проверки на местах. В итоге к концу правления Железной леди число госслужащих снизилось с 733 до 567 тысяч человек.

Но если антибюрократические инициативы Тэтчер вызвали одобрение простых британцев, то другие начинания, напротив, привели к массовому недовольству. Резкое снижение прямых налогов, в том числе с крупных капиталовложений, компенсировалось повышением налогов косвенных и уменьшением государственных социальных расходов. При этом правительство практически отказалось от государственной поддержки мелких и средних фирм. Тэтчер искренне верила в то, что вмешательство государства может только повредить частной инициативе. Те же, кто выжить не смогут,— просто паразиты на теле общества, от которых необходимо безжалостно избавляться. Общим итогом всех этих мероприятий стали резкое удорожание жизни и массовая безработица. К 1983 году, когда Тэтчер предстояли очередные парламентские выборы, число британцев, оставшихся без работы, только по официальным данным, превысило 3 млн человек. Личный рейтинг премьера едва превышал 30 процентов, и это было даже больше рейтинга ее партии.

Но сама история как будто хотела, чтобы Тэтчер довела свое дело до конца. Как нельзя вовремя подоспела война, оказавшаяся маленькой, а главное, победоносной. Аргентина вторглась на британские Фолклендские острова, объявив их своей исконной территорией, Тэтчер объявила, что "британцы должны воевать", и победа была добыта без особых усилий. Фолклендская война случилась так вовремя, что сегодня даже ходит версия, будто она была специально инспирирована Лондоном. На волне ура-патриотических настроений личный рейтинг премьера подскочил до 55 процентов, а ведомые ею тори на выборах еще более упрочили свое положение в палате общин.

Непоколебимый премьер

Случайность победы на выборах 1983 года, впрочем, ничуть не поколебала уверенности Тэтчер в правильности своей политики. Напротив, она приступила к еще более масштабным реформам, главной из которых стала полномасштабная приватизация крупнейших британских государственных компаний и предприятий.

В частные руки перешли нефтегазовая и телекоммуникационная отрасли, национальная автобусная компания, такие гиганты, как "Роллс-Ройс" и "Ровер". Самой же громкой акцией Тэтчер стала реорганизация угольной промышленности, которая привела к конфликту с шахтерами такого масштаба, что один из публицистов заявил, что "Англия ближе к гражданской войне, чем когда-либо за последние 350 лет".

Массовая забастовка началась после того, как правительство Тэтчер объявило о закрытии 20 шахт и об увольнении десятков тысяч рабочих. Премьер объявила, что не собирается вести никаких переговоров с горняками, оцепила район забастовки полицейскими частями и от своего решения не отступала ни на йоту. Ошарашенные и не привыкшие к такому отношению шахтеры стали допускать откровенное насилие, чем только уменьшали сочувствие к себе в обществе и способствовали популярности ненавистной Тэтчер. В итоге спустя год они вынуждены были прекратить стачку, так ничего и не добившись. Санация отрасли привела к оздоровлению британской угольной промышленности, однако лишила тысячи семей средств к существованию и на годы превратила целые районы в самые отсталые не только в стране, но и во всей Западной Европе.

Твердость Тэтчер окончательно стала притчей во языцех, когда в октябре 1984 года накануне ее дня рождения в отеле, где она остановилась для участия в конференции тори, прогремел взрыв, устроенный североирландскими террористами. Премьер не дала воли слабости даже тогда, распорядившись провести все мероприятия партконференции точно по графику. Говорят, вернувшись в лондонскую резиденцию, она уже не могла совладать с гигантским напряжением и на глазах ближайших соратников расплакалась...

Жесткость была характерна для Тэтчер не только по отношению к своим противникам, но и к собственным соратникам по партии. Еще в начале своего премьерства, не успев освоиться на Даунинг-стрит, она столкнулась с мощной внутрипартийной оппозицией. Из 22 членов ее первого кабинета 18 работали в правительстве Эдварда Хита, и лишь девять человек полностью поддерживали премьера. Однако железная воля и безусловная уверенность в собственной правоте позволили ей взять инициативу в собственные руки, по сути, подчинить себе все правительство. Крылатой стала фраза, брошенная Тэтчер в адрес противников ее радикальных реформ из рядов собственной партии: "Вы можете разворачиваться сколько вам угодно — леди не разворачиваются".

Тэтчер неоднократно обвиняли в авторитарном стиле управления правительством и страной. И хотя в этих упреках есть значительная доля правды, нельзя не отметить, что Железная леди всегда почтительно относилась к демократическим процедурам и прислушивалась к мнению коллег. Она, как правило, советовалась с ними, принимая важнейшие решения, и, более того, готова была передать важные дела в руки своих оппонентов, если только считала их более компетентными.

Так было, в частности, с министром финансов Найджелом Лоусоном. Закрыв доступ ко всей необходимой информации, он фактически отстранил Тэтчер от работы над составлением бюджета. Без согласия премьера главный казначей проводил свой собственный экономический курс, временами отклонявшийся от святая святых монетаризма. Тэтчер терпела и именно благодаря "чуду Лоусона" смогла одержать победу на третьих подряд парламентских выборах.

При этом она всегда сохраняла недоверие к профессиональным политиками, и не случайно множество важнейших государственных постов досталось выходцам из бизнеса. Уверенная, что они смогут применить свои навыки и сфере госуправления, Тэтчер невольно допустила сращивание бизнеса и власти — скрытую коррупцию, которую по сей день бичуют английские СМИ.

Одновременно с годами в премьерском стиле все сильнее становились авторитарные нотки. По воспоминаниям одного из членов ее кабинета, на заседаниях она все чаще вела себя как "настоящий большевик", не допуская пререканий и обрывая любые неудобные вопросы и споры коронной фразой: "Потому что так правильно". Кабинет окончательно перестал быть местом для дискуссий. И не удивительно, что за 10 лет там почти не осталось тех, с кем Тэтчер начинала свои реформы.

Аналитики между тем с тревогой констатировали, что политика Тэтчер уничтожает систему сдержек и противовесов, на которой веками зиждилась британская демократия. Это касалось и государственного управления, где, по меткому выражению одной из газет, "теперь не премьер подотчетен парламенту, а парламент — премьеру", и общества в целом.

Стремясь "уменьшить" государство где только можно, на практике Тэтчер, наоборот, расширяла его власть. Так, борьба со слишком расточительными органами местного самоуправления привела к усилению роли центра. А стремление внедрить в образование рыночные начала заставило государство чуть ли не впервые влезть в содержание учебных программ, которые ранее были святая святых гражданского общества.

От такого стиля руководства уставало и британское общество, и соратники Железной леди. Твердая рука, которая была хороша в эпоху кризиса, с наступлением стабилизации казалась все более тяжелой. Победа на выборах 1987 года стала лебединой песней премьер-министра Тэтчер.

Цена единства

Британцы все острее чувствовали рост социального неравенства, который стал логичным следствием тэтчеризма, ориентированного на успешных и находчивых бизнесменов.

Эра индивидуализма принесла стране множество новых "эффективных собственников", но их успехи лишь подчеркивали бедственное положение без малого 9,5 млн британских малоимущих. Британцы, причем самых разных слоев, еще в XIX веке привыкшие ощущать себя единой нацией, с трудом переносили такое положение вещей. И Тэтчер, постоянно подчеркивавшая, что ей чуждо такое понятие, как "социальная справедливость", только подливала масла в огонь.

Очередным ударом по социальной стабильности стало введение в апреле 1990 года единого налога на содержание местного самоуправления, который оппоненты немедленно прозвали "подушным" — по аналогии с ненавистной податью. Это решение имело свои резоны, так как старая система открывала чрезвычайно большой простор для злоупотреблений. Однако уже один факт, что самые бедные должны были платить столько же, сколько самые богатые, вызвал гигантский протест. 31 марта в Лондоне на Трафальгарской площади собрались, по разным подсчетам, от 40 до 70 тысяч несогласных с налоговой реформой. С требованиями отставки правительства толпа громила магазины, переворачивала машины, забрасывала полицейских бутылками и камнями. Сотни раненых и арестованных. Градус недовольства Тэтчер превысил все допустимые нормы.

Неспокойно было и в родной консервативной партии. Правительство один за другим покидали политические тяжеловесы, недовольные авторитарным стилем управления Тэтчер. Общество готово было терпеть авторитарную личность у власти, но не авторитарную власть как таковую.

Сама премьер, правда, к тому времени, похоже, окончательно убедилась в собственной незаменимости. Подготовку к новым внутрипартийным выборам она фактически проигнорировала, совершенно увлеченная решением судеб мира в преддверии падения советской империи. Тэтчер не было в Лондоне даже в день голосования, которому она предпочла саммит ОБСЕ в Париже, где было провозглашено окончание холодной войны. Похоже, это стало последней каплей — Тэтчер борьбу за лидерство в партии проиграла, ей не хватило всего двух голосов.

Сначала она решительно заявила о готовности продолжить борьбу. Но по возвращении в Лондон наконец поняла, что поддерживают ее в основном по привычке и даже из некоторого страха. Дальнейшая борьба за лидерство означала бы раскол партии и неминуемое поражение на парламентских выборах. Ставшая в свое время символом перемен, Тэтчер нашла в себе силы признать, что перемены нужны и теперь, но уже без нее. И через несколько дней подала в отставку, которая партию спасла — спустя полгода после этого консерваторы снова выиграли парламентские выборы...