В прошлом номере "Власть" отметила, что у Дмитрия Медведева недавно появилась новая персональная генеральная линия: он начал говорить то, что думает, невзирая на вред, который такая прямолинейность наносит его имиджу (см. статью "Говорит и рассказывает президент"). На прошлой неделе глава государства дал этой линии достойное продолжение. 19 февраля на встрече с руководителями парламентских партий он заявил о необходимости законодательно стимулировать "трудовую мобильность — возможность переезжать из одного региона в другой для того, чтобы искать место работы и прилагать в лучшей степени свои силы". Инициативу президента стоит только приветствовать, да и время для заявления было выбрано весьма умело: Медведев сделал его в день 150-летия отмены крепостного права в России (материал к юбилею реформы читайте в "Архиве"). Вот только 11 февраля он говорил прямо противоположное — о необходимости законодательного "закрепления людей на земле, где они живут, где проживали их предки", то есть о ревизии реформы императора Александра II.
22 февраля на заседании Национального антитеррористического комитета президент предложил для исключения возможности влияния преступников на судей и других участников судопроизводства ввести принцип экстерриториальности процессов (сейчас суды проводятся по месту совершения преступления): "В этой ситуации мы вполне можем себе позволить отойти даже от канонов уголовно-процессуального законодательства. Хватит смотреть на это как на священную корову". Из уст президента-юриста, одним из основных направлений работы которого всегда декларировалось преодоление правового нигилизма и обеспечение верховенства права, такое заявление звучит более чем странно.