Раздача премий "Ника", традиционно завершая подведение итогов года, была поэтически прокомментирована на церемонии Дмитрием Быковым устами Михаила Ефремова: "У нас не то что нет кино, но как-то мало и такое, что стало стыдно награждать, ругать смешно, смеяться — подло". Круг фильмов, уже который месяц гуляющих по фестивалям и снимающих пенки наград, крайне узок, а сами награды дублируют одна другую, тщетно пытаясь хоть чем-то выделиться из общего ряда.
Вот и "Ника" не проявила никакой оригинальности в выборе лауреатов, как лучший фильм определив "Край" Алексея Учителя, а лучшим режиссером назвав Алексея Попогребского ("Как я провел этим летом"). На "Золотом орле" все порешили в обратном порядке (лучший фильм — "Как я провел этим летом", лучший режиссер — Учитель), но от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Эта сумма должна равняться представлению истеблишмента о кондиционном отечественном фильме, который включает эффектные съемки на просторах российских окраин, качественные актерские работы и располагается где-то посередине между жанром и авторским кино, между старшей и младшей режиссерскими генерациями.
Но если эти фильмы из числа лидеров не выкинешь, то в остальных номинациях компромисс оборачивается произволом: фантазийные "Овсянки" делят награды с академичной "Брестской крепостью" и ничем не примечательной "Китайской бабушкой". Примерно так же было и на "Золотом орле". Академики двух конкурирующих институций проявили полное вкусовое единодушие и крайнюю осторожность, оставив за бортом призового корабля все сколько-нибудь неформатное — в идеологическом или эстетическом смысле слова.
Академики двух конкурирующих институций проявили полное вкусовое единодушие и крайнюю осторожность, оставив за бортом призового корабля все сколько-нибудь неформатное — в идеологическом или эстетическом смысле слова
Единственное исключение, случившееся на "Нике",— фильм Дмитрия Мамулии "Другое небо", но он был выбран в качестве открытия года, а здесь допустим некоторый отход от генеральной линии. Имеющее же реноме крамольного "Счастье мое" Сергея Лозницы не попало даже в номинацию "Лучшие фильмы стран СНГ и Балтии", хотя это единственная нероссийская картина из всего региона за постсоветскую историю, выбранная в конкурс Каннского фестиваля. Не менее радикальный "Кочегар" Алексея Балабанова, напротив, оказался почти лишен фестивальной судьбы, и "Ника" могла бы стать ему утешением, но богиня победы на это не пошла — тоже, видимо, из принципа.
Можно было бы долго сетовать на консерватизм академиков и вспоминать благословенные времена, когда та же "Ника" доставалась "Увлеченьям" Киры Муратовой или "Про уродов и людей" Алексея Балабанова. Но объективность требует признать, что кинематограф 90-х годов (это время принято считать упадком) предоставлял больше возможностей для художественного эксперимента, чем нынешний кинопроцесс. Именно потому возникает чувство скуки и томительного дежавю.
Если же посмотреть вперед, в наступающий сезон, то и он, похоже, не готовит больших неожиданностей. На этой неделе объявят участников предстоящего в мае Каннского фестиваля, и, что касается российского участия, все прогнозы повторяют знакомые имена. Это Андрей Звягинцев, Александр Сокуров и даже Никита Михалков с бесконечным продолжением своей эпопеи. Уже прошлый год заставил усомниться в принципиальности каннской кинополитики, мало-помалу теряющей свой радикальный настрой. И тут пытаются найти баланс, отдающий компромиссом: это когда в одном конкурсе оказываются "УС-2" и "Счастье мое".
Следующим ключевым моментом для российского кино обещает стать "Кинотавр", где собираются сливки артхауса, где уже несколько лет подряд правит бал "новая волна". Достаточно вспомнить, что здесь побеждали "Изображая жертву" Кирилла Серебренникова, "Шультес" Бакура Бакурадзе, "Волчок" Василия Сигарева. Правда, прошлый год принес победу "Перемирию" Светланы Проскуриной, а это тоже был фильм-компромисс, пусть и в хорошем смысле слова. Но в нынешнем году картин, снятых мастерами и классиками, не предвидится, а их место вот-вот займут те же Сигарев, Бакурадзе или Николай Хомерики, чьих новых работ ждут в Сочи так же, как раньше — очередных фильмов Абдрашитова или Муратовой.
"Кинотавр" внушает больше всего надежд, ибо главным образом здесь формируется актуальная концепция нового кинематографа. Но выживет ли этот островок в море конформизма? Не окажется ли сам этот кинематограф мыльным пузырем, сможет ли он закалиться и обрести зрелую форму? Стремительный переход вчерашних дебютантов в иную весовую категорию — следствие провалов в кинопроцессе, слишком медленной смены поколений, которую мы наблюдали многие годы. Не произойдет ли то, что уже случилось однажды, когда новая режиссура, попавшая под пресс кризиса 1998 года, так и не сформировалась? Но если тогда кризис был объективным, теперь его взращиваем мы сами — бездарной реформой кинопроизводства, лоббистскими играми и, не в последнюю очередь, конформистским общественным мнением.