Русь валютная

На этой неделе исполняется ровно 20 лет с тех пор, как в России было разрешено свободно покупать иностранную валюту в банках. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев считает этот юбилей очень важным: у граждан с тех пор появились настоящие деньги.

В конце XIX века о спросе российских подданных на иностранную валюту как средство накопления или платежей не было и речи: они даже за границу часто ездили с российскими деньгами и при вынужденном их обмене на валюту выказывали откровенное недовольство. Они исходили из того, что стоимость монет из драгоценных металлов определяется их размером и весом, а не тем, что на них написано, так что российские монеты должны принимать везде. Вот как обрисовывает валютообменную ситуацию писатель Николай Лейкин в книге "Наши за границей", вышедшей в 1890 году и рассказывающей о поездке русской купеческой пары через Германию на Всемирную парижскую выставку 1898 года:

"-- Бери, бери, вот три гривенника. Не надувать сюда приехали. Мы в Петербурге на полном доверии. У меня по банкам на полтораста тысяч векселей гуляет.

Носильщик денег не брал.

— Глаша! Неушто двух пятиалтынных мало? — недоумевал купец.— Иль, может быть, ему немецкие деньги надо? Дейч гольд хочешь? Дейч надо разменять. Где тут меняльная лавка?...

Николай Иванович держал на ладони горсть прусских серебряных монет.

— Разбери, что это за деньги! — бормотал он. Одни будто бы полтинники, а другие, которые побольше, так тоже до нашего рубля не хватают!.. Вот так немецкая морда! Сорок ихних копеек даю, а он и этим недоволен. Да у нас-то за сорок копеек носильщики в пояс кланяются.

Ставка на размер монет подводила Николая Ивановича и во Франции. Он полагал монету в 1 франк равной русской монете в 25 копеек:

— Русскую сторублевую бумажку здесь разменяют?

— Конечно, разменяют, давайте.

Николай Иванович взглянул в счет и проговорил:

— По тридцати девяти копеек французские-то четвертаки купили! Ловко! Вот грабеж-то!"

Спрос на иностранную валюту как средство накопления возник среди русских людей в годы Первой мировой войны, когда российские военные расходы финансировались с помощью печатания бумажных денег в невероятных масштабах. К 1915 году из обращения полностью исчезли золотые и серебряные монеты. Разумеется, массового притока иностранной валюты, хотя бы бумажной, на российский рынок не наблюдалось, но, если какая-то возникала, люди жадно ее покупали.

В 1924 году большевики попытались возродить золотое и серебряное обращение. До золотого дело на самом деле не дошло: червонцы были бумажными. Золотые червонцы большевики тоже чеканили, но они предназначались для поставки на экспорт в расплату за госимпорт. (А когда капиталисты стали возмущаться тем, что на червонцах была советская символика, большевики просто возобновили чеканку золотых десятирублевиков с профилем Николая II.) Граждане, у которых были деньги, особенно те из них, кто ожидал скорого падения советской власти, при первой возможности покупали американские доллары на черном рынке. Как писали Ильф и Петров в романе "Золотой теленок" о деятельности предпринимателя Александра Корейко в годы нэпа, "поглощали множество энергии валютные дела на черной бирже, у подножия памятника героям Плевны".

Большевики делали все, чтобы отбить у граждан интерес к иностранной валюте и золоту. Распространенными методами были силовое изъятие припрятанных золотовалютных резервов или добровольная сдача валюты через систему Торгсина, где можно было приобрести дефицитные товары. Советские власти зачастую шли на откровенную валютную спекуляцию, о которой свидетельствует опубликованное во "Власти" (см. N46 от 21 ноября этого года) решение политбюро, принятое в ноябре 1931 года и озаглавленное "О взаимоотношениях с английской кооперацией": "Разрешить Наркомвнешторгу закупить у Английского общества оптовых закупок текстильных изделий на 500 тыс. рублей в кредит на 2 года и обязать Наркомвнешторг выручить за эти изделия в 1932 году не меньше 1 млн рублей с тем, чтобы реализовать их исключительно через Торгсин в иностранной валюте".

После смерти Сталина граждане пытались было возродить нелегальный оборот иностранной валюты на территории СССР. В страну как раз стало приезжать больше иностранцев, которые были вынуждены официально менять валюту на рубли по смехотворному курсу. Однако Никита Хрущев в 1961 году показал, что коммунисты такого не потерпят: по его требованию в СССР был введен расстрел за незаконные валютные операции, причем этой мере была придана обратная сила. В том же году после громкого судебного процесса были казнены валютчики Рокотов, Файбишенко и Яковлев.

Несмотря ни на какие казни, граждане сохраняли значительный интерес к приобретению иностранной валюты как средства накопления и платежа. Советские власти по-прежнему делали все, чтобы никакой валюты они на руках не имели. В результате к началу 1980-х годов сложилась стройная система, поддерживающая баланс интересов граждан и государства. Те, кто имел возможность выезжать на работу за рубеж и получать валютную зарплату (либо имел авторские отчисления за зарубежные издания своих произведений, либо получил за границей наследство), никакой валюты в СССР ввозить не имели права. Они должны были либо сразу обменять валюту на чеки Внешпосылторга (такая система применялась к совзагранработникам в развивающихся странах, где им платили зарплату в американских долларах), либо поместить ее на счет во Внешэкономбанке, который процентов не платил, а, наоборот, взимал проценты за хранение денег. Со счета можно было снимать деньги с переводом их в чеки. Чеки можно было потратить в сети магазинов "Березка", приобретая там промышленные товары по неизвестно как установленным ценам. Скажем, в 1983 году цветной телевизор Toshiba стоил в "Березке" 2400 чеков, доллары совзагранработникам меняли по курсу 4,5 чека за $1, то есть телевизор стоил около $500. Но почему курс обмена был именно таким, было непонятно. Впрочем, он постоянно менялся в соответствии с конъюнктурой мирового валютного рынка. В 1983 году доллар на мировом рынке был силен, и курс в 4,5 чека считался совзагранработниками выгодным.

К концу 1980-х годов система "Березок" рухнула в связи с изобилием чеков и нехваткой импортных товаров. Советские граждане оказались в ситуации, когда даже у самых привилегированных вообще не осталось никаких денег: напечатанные в огромном количестве советские рубли деньгами считаться никак не могли, так как товаров на российском внутреннем рынке не осталось.

Когда в начале декабря 1991 года власти разрешили свободно покупать доллары в банках по свободно устанавливаемому банками курсу, они просто дали гражданам (даже бедным) деньги. Теперь любой мог купить товары, продававшиеся на внутреннем рынке за доллары. А так как товаров на рынке было по-прежнему ничтожно мало, можно было хотя бы копить доллары под подушкой. Копить рубли было совершенно бессмысленно, учитывая начавшуюся с 1992 года грандиозную российскую инфляцию, которая, в отличие от советской, имела уже не скрытый, а совершенно открытый (если не демонстративный) характер.

Граждане демонстрировали типично гиперинфляционное поведение, немедленно кидаясь тратить все заработанные рубли на доллары, пока рубль еще больше не упал. Те организации и предприятия, которые могли себе это позволить, создавали работникам привилегированное положение, выплачивая им зарплату непосредственно в долларах и избавляя от необходимости бегать по банкам.

Попытка российских властей с 1995 года зафиксировать доллар в так называемом валютном коридоре (по курсу примерно в 6000 тыс. руб. за доллар) была не чем иным, как попыткой представить дело так, что рубль тоже деньги. Мол, не следует бояться превращения в "человека с рублем": государство гарантирует, что рубли тоже можно копить. Чтобы сделать эту идею более наглядной, власти прибегли в 1998 году к деноминации, приравняв $1 к шести рублям. Президент Борис Ельцин тогда говорил о том, что нужно возродить копейку.

Одновременно с валютным коридором власти создали ситуацию небывалой прибыльности рубля по сравнению с долларом: доллары нельзя было вложить в ГКО под бешеный процент, а рубли — можно. В августе 1998 года идея о том, что рубль тоже деньги, рухнула вместе с пирамидой ГКО.

C тех пор никаких практических шагов по официальному закреплению за рублем статуса "тоже денег" власти не предпринимали (разве что боролись со словом "доллар" — см. справку). Граждане прекрасно уяснили, что ситуация по сравнению с 1998 годом отличается лишь тем, что мировые цены на нефть выросли более чем в десять раз, а нефть продается исключительно за американские доллары, которые сейчас в России в изобилии, и особенно охотиться за ними пока нет нужды. А те граждане, которые застали в сознательном возрасте 1991 год, до сих пор с трудом воспринимают рублевые цены на российском внутреннем рынке, машинально пересчитывая их в доллары.

Словесный курс рубля

О популярности платежных средств в обществе можно судить по их упоминаемости в СМИ*. "Власть" решила проследить, как за последние 20 лет изменилось отношение упоминаемости рубля к упоминаемости иностранной валюты. В валютную корзину мы включили имеющие или имевшие в России наибольшее хождение доллар, евро, немецкую марку и британский фунт, а также популярную в свое время "условную единицу". Из графика видно, что с 1993 по 2004 год в российских СМИ упоминание той или иной валюты можно было встретить даже чаще, чем упоминание рубля. Затем словесный курс рубля начал укрепляться, хотя в 2007-2008 годах интерес к иностранным денежным знакам вновь ненадолго возрос.