Пять примеров иностранных стартапов в России

Одни приехали сюда за легкими деньгами, другие по любви, третьи от безысходности. Но так или иначе все они делают успешный бизнес в России, потому что подходят к российскому клиенту с новым, европейским стандартом.

Текст: Ксения Леонова, Полина Русяева

ВСТАЛ В СТРОЙКУ

"Привет, Габрио!" — машет рукой гаишник несущемуся по Кутузовскому проспекту Harley-Davidson. Когда мотоциклист притормаживает на светофоре, из сумки на его груди выглядывает маленькая собачка породы чихуахуа в розовом шлеме и в розовых же очках. Из окон стоящих рядом машин собачке радостно машут дети. Мотоциклиста зовут Габрио Маркетти. Он едет в конструкторское бюро на важные переговоры. Образ слегка маргинального иностранца ему там пригодится.

Именно маргинальность и страсть к приключениям привели в свое время Маркетти, американца итальянского происхождения, в Россию. Он прожил большую часть жизни в США, в 23 года по решению матери перебрался в Италию. Так бы и работал Маркетти до сих пор инженером в одном из крупнейших в мире конструкторских бюро CH2M HILL, если бы однажды его босс не стал искать инженера для постройки завода Alcoa в России. Поездка была всего на три месяца, и Маркетти настолько ею загорелся, что даже согласился на зарплату меньшую, чем в тот момент получал. Это было в 2006 году. Маркетти искренне ожидал увидеть в Москве медведей на улицах. А вместо этого обнаружил девушек на шпильках, работающие круглые сутки магазины, сияющие огнями казино и атмосферу Нью-Йорка. Словом, когда через три месяца срок контракта истек, Маркетти сам попросил направить его в Россию на новый проект. И выторговал себе втрое большую зарплату.

В 2008-м CH2M HILL предложила Маркетти проект в Италии. Но из-за кризиса он был заморожен. Маркетти как раз раздумывал: остаться ему в Италии или уехать в Россию — когда встретил своего бывшего коллегу Джузеппе Сантаньелло. "Если ты останешься в Италии, будешь всю жизнь работать на дядю. Давай лучше попробуем открыть свое дело",— сказал тот. Так Маркетти вернулся в Россию.

Партнеры вложили по $10 тыс. и открыли свое конструкторское бюро, которое занимается консалтингом, инжинирингом и генподрядами в строительстве — TGarbo. Первые деньги ушли на регистрацию компании и авансы фрилансерам. На офис денег не хватило. Так сначала партнеры работали в кафешках, чаще всего во французской Le Pain Quotidien в Камергерском переулке. Посетители с интересом наблюдали за иностранцем, пытавшимся договориться о миллионном контракте, в то время как за соседним столиком обсуждалось качество местных булочек.

Но на сократившемся не меньше чем на 40% строительном рынке найти контракты оказалось сложным. Маркетти сделать это непросто было еще и потому, что он неважно говорит по-русски — понимает лишь 60% диалога. В результате искать потенциальных клиентов ему пришлось среди иностранцев. Первый контракт был заключен с итальянской Mar. А самый крупный — с американской John Deere (ее представители — бывшие партнеры Маркетти по CH2M HILL).

Здесь выяснилось, что Маркетти до этого не сталкивался со спецификой местного бизнеса. Теперь он оказался лицом к лицу с массой проблем. Во-первых, от рождения любого, пусть даже самого маленького, проекта до его сдачи клиенту нужно собрать не меньше 500 подписей. "Я как-то специально считал,— говорит Маркетти.— 500 подписей, и ни в коем случае не забывайте про печати!"

Сфера, в которой работает TGarbo, одна из самых коррумпированных в России — об этом говорил в своих предвыборных речах даже Владимир Путин. Без взяток чиновники не выдают нужные разрешения и максимально задерживают сроки строительства. Но Маркетти уверяет, что многие западные компании готовы смириться с задержками ради возможности вести бизнес честно. И тут западные компании куда больше доверяют иностранным подрядчикам, чем Маркетти активно пользуется. Он вспоминает ситуацию, в которой один муниципальный чиновник отказывался выдавать нужное разрешение без "дополнительных финансовых вливаний". Клиент не собирался платить взятку, чиновник не хотел подписывать бумаги. TGarbo придумала для своего клиента выход: договорилась с префектурой города о постройке школы, об этом написали местные газеты, после чего чиновник уже не мог отказать в выдаче документов.

Кроме того, в России крайне важны связи и отношения. "Ты можешь что угодно предлагать архитектору. Вне зависимости от качества предложения он наверняка откажется, если ты до этого не обсудил с ним детали в неформальной обстановке",— делится Маркетти. Конечно, есть еще проблема выпивки: американец вспоминает, как однажды назначил переговоры на раннее утро и подрядчик пришел к нему с бутылкой коньяка и предложением немедленно ее распить.

Несколько лет назад Маркетти ездил с друзьями-экспатами на горнолыжный курорт в Швейцарию и приготовил пинаколаду. Она пользовалась большой популярностью в компании. И когда один из друзей пару лет назад решил открыть ресторан, позвонил Габрио. Тот не только научил друга готовить коктейль, но и отремонтировал и обставил сам ресторан. После этого на Габрио вышли еще одни потенциальные клиенты. В итоге он решил открыть Itatek — компанию по ремонту и отделке. Она специализируется на апартаментах от 500 кв. м и индустриальных зданиях. Ремонт стоит от 600 евро за квадратный метр.

"Для российского бизнес-сообщества очень важны формальности и показуха,— говорит Маркетти.— Носить хорошие часы, ездить на дорогих машинах. Ни в одной европейской стране вы не встретите такого количества людей в галстуках, как в России". Маркетти не носит часов, на встречи приезжает на мотоцикле или на метро, брюкам предпочитает джинсы. Другая часть показухи, говорит Маркетти,— это непунктуальность. В Италии чем выше начальник, тем он пунктуальнее. В России все наоборот. Маркетти вспоминает клиента, чей дом на Остоженке он отказался ремонтировать из-за хронических опозданий владельца здания.

Годовой оборот Itatek и TGarbo составляет около 2 млн евро. Похоже, образ принципиального маргинала пришелся местным заказчикам по душе.

КАКАЯ РАЗНИЦА

Квартира

Аренда квартиры в Риме обошлась бы мне в два раза дешевле, чем здесь. А вот на юге страны цены сильно подскочили из-за русских, скупающих там недвижимость.

Еда

В Москве получается где-то 15 тыс. руб. в месяц, а в Италии я тратил всего около 200 евро. Шокирует меня пицца: она тут в два раза дороже и в среднем в два раза хуже!

Кофе

В Италии чашечка кофе стоит около 1 евро. В Москве таких мест нет, и чашка эспрессо в обычном ресторане стоит от 120 руб. В этом смысле Москва больше похожа на Нью-Йорк.

Гаишники

В США я не платил ни разу, в Италии отделывался пончиками и кофе, а в России однажды с меня попросили 500 руб. за солнечный день. Я сказал, что дам, но только если в следующий раз, когда мы встретимся, будет дождь, гаишник должен будет вернуть мне эти деньги. Он засмеялся и отпустил меня.

2 млн евро. Такой выручки достигли компании Itatek и TGarbo за посткризисные годы. Большая часть их клиентов — иностранцы

Белорусский подтекст

Винченцо Трани очень похож на сицилийского сепаратиста 1940-х годов, итальянского Робин Гуда — Сальваторе Джулиано: глубоко посаженные глаза, широкое лицо, тонкие губы, слегка заостренные мочки уха, прямой с хитринкой взгляд. Но в отличие от Джулиано Трани банкир в шестом поколении категорически против всяких протестов. Вот и своим зарубежным клиентам Трани объясняет: "Да не выходили на московские площади 100 тыс. человек, всего 25 тыс. Итальянское телевидение, BBC и российские СМИ — все они передают ошибочную информацию". У Трани от митингов сплошная головная боль: клиенты могут заморозить инвестиции. Этот риск было сложно предугадать полтора года назад, когда Трани открывал здесь свой private bank — управляющую компанию для состоятельных клиентов с минимальным порогом инвестиций 100 тыс. евро.

Неаполитанец Трани работал в банке Monte dei Paschi di Siena. В 2000 году он получил предложение от ЕБРР возглавить направление кредитования малого и среднего бизнеса по Приволжскому и Уральскому регионам. Трани с радостью согласился, потому что в европейских банках людей младше 40 лет редко назначают на должности топ-менеджеров. "При этом на переговоры меня, конечно, позвали в Москву, не уточнив, насколько сильно отличается от этого города Самара, где мне предстояло работать",— говорит Трани. Он вспоминает свои приезды в Самару людей в золотых цепочках на улицах, разруху и как решил сэкономить средства ЕБРР, попросив номер эконом. Каково же было его удивление, когда среди ночи в номер ввалился еще один жилец!

Но Трани не испугался. Дикие нравы напомнили ему юг Италии. В районе Неаполя больше половины малых компаний работают на полулегальном положении, так что банки вынуждены применять для оценки рисков при выдаче кредитов не скоринговые системы, а жизненный опыт менеджеров. Этот жизненный опыт пригодился Трани в России, когда итальянца пригласил ЕБРР развивать свой КМБ-банк в качестве зампредправления. Российский малый бизнес, "серый", с минимальным объемом отчетности, оценивать нужно было тоже больше с помощью чутья. Через четыре года кредитный портфель банка увеличился со $140 млн в 100 раз, и КМБ был продан итальянскому банку Intesa.

Трани забрал причитавшиеся ему бонусы и перешел на работу в МДМ-банк на должность начальника департамента кредитования малого бизнеса. В 2006 году Трани купил миноритарный пакет в Росэнергобанке, получив там должность президента. В совет директоров банка вошел и его отец Паоло Трани. Трани-младший заявил о готовности купить контрольный пакет банка, который неоднократно заявлял через СМИ о поиске соинвесторов. До кризиса это была распространенная схема — купить банк, "надуть" его кредитный портфель и продать подороже иностранцам. За три-четыре года можно было заработать больше 100% прибыли. Но из-за размолвок с председателем совета директоров Константином Шварцем сделка так и не была осуществлена, и Трани вышел из капитала банка. К счастью, ведь уже в 2008-м грянул кризис, и у многих коллег Трани, успевших все-таки купить банки с надеждой перепродать их потом подороже, оказались заморожены инвестиции. Например, у Андрея Коркунова, вложившего средства в "Анкор банк сбережений", Романа Дусенко (Кубаньбанк), братьев Николая и Сергея Саркисовых ("РЕСО кредит").

Трани абсолютно не похож на московских инвестбанкиров, которые обычно тщательно следят за модными тенденциями: носят костюмы только из последних коллекций, часы Breguet и ужинают в каком-нибудь Soho Rooms. На Трани костюм хоть и сшит на заказ, но вопреки московской моде: в Неаполе, а не в Лондоне. И часы, пусть и "винтажные", но Rolex. "Мне совершенно неблизко вот это желание некоторых русских, как и отдельных, кстати, итальянцев, кутить. Я из банкирской семьи и оттого бережлив",— говорит Трани. Видимо, прижимистость и помогла ему развернуться в кризис. Как и многие инвестбанкиры, которым трудовой договор запрещает торговать на бирже, Трани основную часть своих сбережений вложил в недвижимость. Правда, вместо элитной квартиры в центре он купил несколько "однушек" на окраине. Продать их в кризис оказалось проще.

На деньги, вырученные от реализации недвижимости и доли в банке, Трани мог начать бизнес с нуля. Он выбирал между Россией и другой развивающейся страной — Бразилией, где у Трани вот уже 15 лет живет двоюродный брат. Но во время поездки в Бразилию на глазах у Трани прямо на рынке средь бела дня убили человека. Так что Трани решил остаться в России, где открыл компанию Concern General Invest — private bank, зарабатывающий на российской бирже. За полтора года активы компании выросли до 4 млн евро. В том числе и благодаря клиентам-иностранцам — после кризиса в надежде на быстрое восстановление рынков многие были готовы инвестировать в Россию. За 2009 год объем инвестиций в компании из индекса Dow Jones сократился в два раза, а в компании из индекса ММВБ, наоборот, в два раза вырос.

Но теперь клиенты, в первую очередь иностранные, пребывают в некоторой нерешительности. Антиправительственные митинги 6 мая обрушили индексы ММВБ и РТС на 4,0% и 4,7% соответственно.

Впрочем, риски Трани вполне диверсифицированы. Через свою люксембургскую компанию Mikro Kapital SARL Трани инвестирует в малый и средний бизнес в России и Белоруссии. Под управлением этих компаний Трани находится около 180 млн евро. Иностранные клиенты получают 10-15% дохода в год. Бизнесмены — кредит под 20-25% годовых, а Mikro Kapital — свой management fee. Компания инвестирует средства через зарегистрированную в Белоруссии Mikro Leasing и российскую Mikro Kapital Russia.

Связи Трани с Белоруссией так прочны, что президент этой страны Александр Лукашенко назначил его консулом страны в Неаполе. Из-за чего Трани в декабре 2010 года во время выборов президента Белоруссии находился в посольстве этой страны в Италии — там был оборудован избирательный участок. На нем победил Лукашенко. Теперь Трани предстоит установить прочные связи с российской властью. После митингов последних месяцев он решил получить российское гражданство — как минимум чтобы проголосовать на следующих выборах за "гаранта стабильности".

Побочный эффект

Приехав в Москву, Трани отправился на поиски хорошего итальянского ресторана. Его расстроили не только местная паста и пицца, но и интерьеры. Во всех итальянских ресторанах в России стояли кресла и диванчики, которых не встретишь в Италии. Он открыл свой собственный ресторан Spago, в котором нет ни одного дивана.

Красивый вход

В Париже сложно найти таксиста с титулом ниже князя, шутили после революции 1917 года. А в офисах на Уолл-стрит сложно найти хоть одну не проданную за долги картину, шутят теперь, после кризиса 2008 года. Восстанавливается историческая справедливость: если после революции русские эмигранты за бесценок продавали принадлежащие им полотна, то после кризиса русские, наоборот, покупают эти полотна у американцев, считает Уильям Макдугалл, неплохо на этом зарабатывающий.

Макдугалл на четверть русский, а на три четверти шотландец, приехал в 1984-м в Россию навестить родственников и познакомился с девушкой Екатериной, чей дед дружил с дедом Макдугалла в русской эмиграции в Харбине после революции. Познакомился, женился и увез в Лондон. Екатерина получила там экономическое образование и работала аналитиком по банковскому делу, а окончивший Оксфорд по специальности "экономика" Макдугалл возглавлял тогда компанию TRW Investment Management, управляющую одним из крупнейших в Великобритании пенсионных фондов Lucas с активами 4 млрд фунтов. Бонусы вполне позволяли Макдугаллу начать коллекционировать антиквариат. Поскольку шотландца привлекала Россия, он и стал собирать картины русских художников. Свою первую — полотно Сергея Судейкина — купил в 1990-м в Лондоне. В 2004-м у Макдугалл было уже больше сотни полотен русских художников начала XX века.

Как-то Макдугаллы ужинали в ресторане с друзьями, и те все жаловались на крупные аукционные дома, вроде Sotheby's и Christie's. Что, мол, цены там слишком высокие. "Если они всем так не нравятся, почему никто не хочет попробовать открыть свой собственный аукционный дом?" — спросил внезапно Макдугалл. Супруги, уставшие от чопорности Сити, давно подумывали заняться чем-то для души. Идея с аукционным домом показалась дельной.

Для первых торгов были выбраны самые дерзкие время и место: 30 ноября 2004 года в Лондоне на площади Сент-Джеймс. В этот же день на соседней Кинг-стрит должны были состояться русские торги в одном из самых известных аукционных домов — Christie's. А на следующий день — на Sotheby's. Аукцион MacDougall's, на котором были представлены 106 полотен, фактически провалился: продать полотен удалось на 100 тыс. фунтов, убытки оказались в два раза больше.

Макдугаллы сначала пытались играть в нише, в которой не работали крупные аукционные дома и которая была им известна в силу культурных традиций: продавать работы русских эмигрантов так называемой Парижской школы. Но потом стало понятно, что для выхода на окупаемость нужно расширяться. И Макдугаллы опять вступили в конкуренцию с грандами: занялись русским искусством конца XIX — начала XX века.

Свои обязанности Макдугаллы поделили следующим образом: Екатерина собирает коллекцию и общается с клиентами, а Уильям контролирует бизнес-процессы — отчетность, юристов, страховки.

Уже в 2010-м Макдугаллам удалось обыграть и Sotheby's, и Christie's. В тот год половина выручки всех участников Русской аукционной недели в Лондоне пришлась на аукционный дом MacDougall's. Тогда картина "Маленький ковбой", написанная учеником Ильи Репина Николаем Фешиным, ушла с молотка более чем за 6 млн фунтов, что в 17 раз выше первоначальной оценки. Свои 12% цены забрал MacDougall.

Большинство покупателей дома MacDougall — русские, живущие в России. Но значительная часть торгов проходит обычно в Лондоне — права владельцев картин там защищены лучше. "Вот представьте,— говорит Макдугалл,— вы покупаете картину у семейной пары, а после сделки жена заявляет, что муж продал полотно — то есть совместно нажитое имущество — без ее ведома. По российскому законодательству ваше право собственности может быть аннулировано. И деньги зачастую можно вернуть только через суд". А в Лондоне, если вы заплатили за картину и она не числится украденной, то забрать ее у вас уже никто не сможет: в Лондоне аукционные дома торгуют живописью три сотни лет, а в России, считай, с начала 1990-х.

В 2011-м, сразу после кризиса, Макдугаллы открыли в России представительство своего аукционного дома. Дела шли более чем хорошо. Индекс Mei Moses All Art, отслеживающий торги живописью на аукционах в Нью-Йорке и Лондоне, вырос за 2011 год на 11%. Индекс ММВБ потерял за это время почти 17%. Инвесторы охотно вкладывали в картины, а не в ценные бумаги. Выручка аукционного дома составляет 25 млн фунтов.

Зачем нужно было открывать бизнес в России? В аукционном бизнесе побеждает тот, кто первым доносит информацию о редких картинах до клиентов. Именно поэтому Макдугаллы даже свои каталоги печатают в России — говорят, что у глянцевых журналов, большая часть которых печатается в Финляндии и Польше, есть время, чтобы добраться до читателей, а каталоги должны оказаться в почтовых ящиках клиентов уже на следующий день после печати.

Типографии надо тщательно контролировать, как и всех русских подрядчиков. Макдугалл вспоминает, как еще шесть лет назад пытался открыть представительство в России совместно с партнерами из "Артемис финанс". Компания в последний момент отказалась от сделки и осталась должна потенциальным партнерам деньги, которые отказывалась возвращать ("Артемис финанс" не смог прокомментировать ситуацию, так как, по информации СФ, покинул рынок). Но у Макдугалла сохранилась электронная переписка. Он отнес ее своим юристам. Те, конечно, посмеялись: для судебного разбирательства переписки было недостаточно, нужен был детальный договор. "В Лондоне в таких случаях хватает не то что переписки, а слова",— возмущается Макдугалл.

Макдугалл не случайно сказал в интервью СФ название провинившегося подрядчика. Шотландец держит контрагентов в ежовых рукавицах — без этого историческую справедливость не восстановить.

30% в год приносят инвестиции в российское антикварное искусство. На протяжении всего кризиса индекс Mei Moses All Art, отражающий цены на нью-йоркских и лондонских аукционах, уверенно опережал индексы фондовых бирж
1,8 млн фунтов стерлингов. За столько была продана картина Бориса Кустодиева "Купчиха" аукционным домом MacDougall's на торгах в Лондоне зимой. При инфракрасном анализе картины эксперты аукциона обнаружили исходный рисунок с совсем другой композицией (впоследствии измененный Кустодиевым).

Культурный обмен

— Когда я впервые приехал в Москву, я почти не говорил по-русски и даже не понимал, сколько стоит килограмм помидоров. Доставал все деньги и платил, сколько возьмут,— вспоминает 36-летний Марк Моро. Впрочем, за три года в Москве уроженец предместья Парижа Нейи-сюр-Сен уже научился свободно ориентироваться как в деньгах, так и в русском языке.

Впервые Моро попал в Россию в начале 2000-х. Будучи сотрудником крупной американской компании, он занимался перевозкой и размещением в России дипломатов и экспатов. Потом вернулся в Париж и окончил одну из самых известных во Франции бизнес-школ ESSEC по специальности "управление кадрами". После получения диплома Моро разрабатывал программы обучения для Alcatel-Lucent, PSA, Saipem. А в 2008-м во Франции, как и во всем мире, разразился экономический кризис.

— Я заметил, что все больше компаний хотели открывать Россию. Я сказал себе: Россия — почему бы и нет!

Приехав в Москву в 2009-м, он устроился в филиал крупного французского кадрового агентства, где руководил HR-департаментом. Однако осенью прошлого года мировой кризис настиг француза и здесь. У работодателя начались сокращения, и Моро, по его словам, сумел "быстро отреагировать на происходящее". В конце прошлого года он представил проект кадрового агентства сотрудникам российской компании Sokol Advisory (подразделение холдинга Sokol Group), которая оказывает иностранцам услуги по развитию бизнеса в России и странах СНГ. По информации на сайте Sokol Group, в число ее клиентов входят, например, Danone, Total, BNP Paribas Vostok и Pernod Ricard Rouss.

В канун 2012 года на российском рынке появилась Sokol HR Advisory, соучредителями которой стали Марк Моро и Sokol Group. Партнеры из консалтинговой компании полностью взяли на себя вопросы организации бизнеса. Подключив старые связи, за пару месяцев Моро обзавелся несколькими крупными клиентами — французскими компаниями, работающими на российском рынке.

Основные направления деятельности Sokol HR Advisory — подбор персонала и аутплейсмент (консультации и помощь в трудоустройстве сокращаемых сотрудников за счет работодателей.— СФ). В подборе кадров Моро делает ставку на свой "мультикультурный опыт" и превращается в посредника между иностранными работодателями и российскими соискателями. Что же касается аутплейсмента, то для России эта услуга пока еще в диковинку. Если в Европе, по оценкам HR-специалистов, более 60% компаний заказывают аутплейсмент, то в России можно пока говорить лишь о 5-10% работодателей. Однако, как отмечают специалисты из Coleman Services, популярность услуги медленно, но верно растет. В планах Моро на 2012 год значится выручка 5 млн руб.

Любимый русский фильм

"Москва слезам не верит". Это кино — история успеха. И я чувствую, что он немножко и про меня.

Любимая русская музыка

Группа ДДТ и ее солист Юрий Шевчук. Он удивительный человек — в нем собраны столько разных национальностей! Как результат, он пишет очень красивые тексты.

Любимое место в Москве

Консерватория имени П. И. Чайковского. Я знаю там все коридоры, лестницы, каждый уголок. Это самое красивое место в Москве!

Любимое занятие в Москве

Я живу на Сухаревской, и мне нравится гулять в парке рядом. Сейчас у меня много работы, и я путаю время суток, но иногда у меня получается бегать в этом парке.

Русский язык

Мне хочется употреблять в речи фразы вроде "комсомолка, спортсменка и..." — и как там? Когда вы можете использовать такие выражения, вот это настоящий русский язык.

Хотел в Калифорнию

Когда Лукаш Нахтигал, потратив полтора часа на изучение договора со Сбербанком, добрался лишь до 20 страницы, он выкрикнул грубое чешское ругательство "pohni kostrou!", хлопнул десятью оставшимися страницами о стол и вышел из банка. Так Нахтигал окончательно укрепился во мнении, что в России самое страшное не дураки и дороги, а бюрократия. Но это его не смутило, потому что Нахтигал мечтает жить в Калифорнии и пить коктейли на пляже. Мечта стоит денег, а заработать их проще на развивающихся рынках, из которых ближайший к Чехии — Россия.

34-летний Нахтигал открыл свой первый бизнес по продаже подержанных мониторов 15 лет назад, заняв у брата сумму, эквивалентную 3 тыс. евро. В 2002-м годовой оборот точки составлял 400 тыс. евро. Занялся торговлей китайским ширпотребом (от электронных гаджетов до массажных подушек): закупил товара на 4 тыс. евро и продал в Чехии в несколько раз дороже. От приятеля Нахтигал узнал, что в России доходность таких операций еще выше. Год назад он решил открыть в Москве свой бизнес. Но начинать со складов и русскоговорящих посредников на незнакомом рынке Нахтигалу показалось неразумным. Поэтому чех решил торговать скидками. Он создал компанию Skidkator.ru, которая должна будет стать конкурентом агрегаторам коллективных скидок, вроде Groupon.ru и Biglion.ru. А так как больше всего он боялся в России рейдеров, то в партнеры позвал двух россиян: своего приятеля-москвича и его друга-дагестанца ("Если придут рейдеры, он решит вопросы").

Нахтигал сразу приехал в Москву, чтобы зарегистрировать компанию. На оформление документов ушло три месяца. "Мы отстаивали двухчасовую очередь, чтобы выяснить, что в пачке документов не хватает одной подписи и все круги ада надо проходить заново",— с ужасом вспоминает Нахтигал. Другие трудности возникли с открытием счета. Райффайзенбанк, клиентом которого Нахтигал был на протяжении 14 лет, отказался от сотрудничества, сообщив, что чешское отделение банка и российское не коммуницируют друг с другом достаточно тесно для получения кредитной истории заемщика. Сбербанк оказался слишком бюрократичным. В итоге с третьей попытки Нахтигал открыл счет — в ВТБ 24.

Чех вспоминает, как однажды, заработавшись, просидел с ноутбуком в ресторане на Старом Арбате два часа, и за все это время официант к нему не подошел. Так что ничего радикально нового чех придумывать не собирается. "Тут достаточно просто качественно работать",— объясняет Нахтигал нехитрую стратегию своего российского бизнеса.

С чего начал

С магазинчика подержанной электронной техники, в котором старые мониторы продавались по $700. Нахтигал забирал себе 30% комиссии с каждого.

Чего хочет добиться

Создать сайт коллективных скидок, превосходящий размерами Groupon.com, и руководить им с калифорнийского пляжа.