Бороться и скреплять

Предсказать, как повернется для России 2013 год, так же сложно, как в точности предсказать прошлый год со всеми его назначениями, отставками, арестами, обысками, законами и катастрофами. Но очертить круг проблем для руководства страны, описанием которых займется "Власть", можно уже сейчас. Хотя бы для того, чтобы прикинуть план публикаций журнала на этот год.

Елизавета Сурначева, Александр Габуев

Первый год для нового Кремля, нового правительства и новой Думы обошелся без отставок и роспуска, но не без кадровых потерь и открытых конфликтов. Следующий год может стать еще сложнее. Вместо введенной Борисом Ельциным системы сдержек и противовесов, нравившейся Владимиру Путину вертикали власти или сложившейся в годы президентства Дмитрия Медведева и премьерства Путина системы тандема со схемой "двойного ключа" при принятии решений возник новый механизм власти. Который постоянно дает сбои.

Владимир Путин, как и раньше, находится на самой вершине системы. Зато этажами ниже идет выяснение отношений между его подчиненными, в особенности между членами правительства 2008-2012 и министрами нового кабинета Медведева. Самый яркий и публичный конфликт — битва за энергетику между вице-премьером Аркадием Дворковичем и прежним куратором отрасли Игорем Сечиным, который формально уже не является госслужащим и возглавляет "Роснефть" и совет директоров "Роснефтегаза". Однако из подобных аппаратных конфликтов, пусть менее масштабных или лучше скрываемых, состоит, по словам многих собеседников "Власти", жизнь высшей бюрократии в последние месяцы.

"Система принятия решений буксует. Все думали, что после оглашения состава правительства начнется быстрая и четкая работа по плану, однако вместо этого продолжается бесконечное уточнение бюджетов и аппаратных полномочий,— жалуется чиновник Белого дома.— А сами решения либо откладываются, либо не принимаются. Либо делаются настолько компромиссными, что сразу ясно: через год-два будем переделывать". В качестве примеров собеседники "Власти" приводят половинчатую пенсионную реформу с недоотмененной накопительной частью пенсии, до сих пор не утвержденные основные направления деятельности правительства и многие другие проекты.

Так что первым делом для решения всех остальных задач власти предстоит создать монолитную, непротиворечивую систему, которая будет работать по единому плану. Пока же бюрократия занята тактическим микроманеврированием.

Эта же проблема затронула и законодательную власть. Сверхлояльная Дума разрывается от сигналов, поступающих то из Белого дома, то из Кремля. Аппарат правительства не до конца справляется с лоббированием нужных решений в парламенте. Следующий год в идеале должен окончательно решить вопрос о центрах принятия решений.

То же самое касается разрешения аппаратных противоречий между правоохранительными органами. 2011 год проходил под знаком схватки Генпрокуратуры и Следственного комитета (СК), глав ведомств даже мирил президент Медведев. Весь 2012 год главным героем был глава СК Александр Бастрыкин. Именно его ведомство вело все самые громкие политические дела. И именно Бастрыкин в результате оказался в центре громкого скандала по поводу угроз журналисту "Новой газеты" Сергею Соколову, а также жертвой антикоррупционных разоблачений блогера Алексея Навального (сам Навальный за тот же год стал фигурантом разных уголовных дел, заведенных подчиненными Бастрыкина). Вместе с тем, если главе СКР повезет, то уже в этом году под его ведомством могут объединить все следственные органы СКР, МВД, ФСКН. Владимиру Путину предстоит решить, нужно ли создание такого следственного мегамонстра.

Наконец, на горизонте маячит еще одна важная проблема, затрагивающая основу власти. Следующие президентские выборы состоятся лишь в 2018 году. Однако уже сейчас главе государства придется задуматься о том, что делать со своим креслом через пять лет. Прежнее оттягивание решения о том, кто же пойдет на выборы в 2012-м, стоило стране миллиардов убежавших капиталов, потрепанных нервов у членов элиты, которые несколько месяцев жили в состоянии крайней неопределенности, а внезапное объявление о рокировке тандема в каком-то смысле стало прологом к Болотной площади и возросшей митинговой активности. Так что Владимиру Путину предстоит принять решение: идти ли на выборы самому, разыграть ли заново вариант "преемник" (и определяться с кандидатурой), растить ли новых лидеров, способных пройти выборы, или проводить новую административную реформу с тем, чтобы перераспределить рычаги управления. Путин может оттягивать принятие и оглашение этого решения вплоть до декабря 2017 года и даже дальше, как было раньше. Однако нервозность в элитах и обществе будет от этого только нарастать.

Открывшийся в прошлом году "огонь по штабам", лишивший кресел пару депутатов, одного советника президента, одного министра обороны и покоя — бывшего министра сельского хозяйства, имеет шансы на продолжение и в 2013 году. Чиновники на всех уровнях говорят, что проверки махинаций в Минобороны и "Росагролизинге", воровства на стройках саммита АТЭС и разработке ГЛОНАСС — начало настоящей борьбы с коррупцией.

Теперь главный вопрос, будут ли доведены эти дела до конца и какое наказание ждет фигурантов. Сядут ли когда-то приближенные к первым лицам чиновники в тюрьму, появятся ли новые фигуранты и насколько высокопоставленны они будут. Владимира Путина ситуация, судя по всему, беспокоит. По крайней мере, на своей пресс-конференции в декабре этого года он подробно осветил на этот вопрос. "Я уже приводил этот диалог между Петром I и генерал-прокурором, прокурором генеральным, как сейчас. Когда тот привел примеры воровства, Петр предложил даже за маленькие, небольшие преступления ссылать в Сибирь и казнить. На что генерал-прокурор ему ответил: "С кем останешься, государь? Мы же все воруем"" — так ответил на вопрос о коррупционных скандалах президент. Таким образом, одна из важнейших проблем для Путина — утрата некоторых членов ближнего круга, на который он опирался предыдущие 12 лет. А значит, потеря людей, которым можно доверить управление той или иной отраслью или госкомпанией.

С подобной дилеммой сталкивались многие правители, причем не только в России. Самым успешным примером является Сингапур, где бывшие соратники премьера Ли Куан Ю попадали в тюрьмы. "Начните с того, что посадите трех своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что",— описывал позднее Ли свои методы. Впрочем, сингапурский диктатор сумел получить поддержку большинства членов общества, которые были готовы закрыть глаза на уникальное положение семьи самого Ли в государстве (его сын — премьер министр, а члены семьи контролируют ключевые активы в стране) в обмен на полное искоренение коррупции в госаппарате вплоть до уровня министров. Во-вторых, Ли Куан Ю ввел систему оплаты труда, при которой все чиновники получают годовые бонусы в зависимости от развития Сингапура, а высшие госслужащие получают немногим меньше, чем люди в частном бизнесе на аналогичных позициях.

В российской ситуации заставить чиновников начать новую жизнь или найти новую бюрократию, которая будет готова работать без взяток при сохранении высшего руководства в стране,— не самая тривиальная задача. Тем более что пока, судя по данным декабрьских соцопросов, в серьезную борьбу с коррупцией российское общество еще не поверило.

Вопрос легитимности собственности, остро стоявший в 2012 году, никуда не исчезнет и в 2013. Причем проблема эта имеет куда более глубокие корни, чем попытки ограничить сверхпотребление чиновников и депутатов. В ходе предвыборной кампании Владимир Путин сам говорил о том, что приватизацию 1990-х российское общество считает нечестной. И предлагал подумать о неком налоге, который закрыл бы эту тему раз и навсегда — по аналогии с британским Windfall Tax 1990-х, который был введен лейбористами после тэтчеровской приватизации. Столь же нелегитимным основное большинство населения считает не только деньги олигархов 1990-х, но и состояния, заработанные в "стабильные нулевые". Так что легитимация собственности — одна из ключевых задач, которую рано или поздно придется решить, чтобы не возвращаться к этой теме бесконечно. Без решения проблемы вряд ли успешно пройдет и вторая волна приватизации, которую правительство планирует на 2013-й.

На международном уровне, кстати, этот процесс был, по сути, запущен в прошлом году. Весь мир с интересом наблюдал за Лондонским судом, где столкнулись Борис Березовский и Роман Абрамович. В конце августа лондонский Высокий суд отказал Березовскому в удовлетворении исковых требований в деле о продаже активов в начале 2000-х годов. Общая сумма претензий истца составляла порядка $5,5 млрд. Стороны не раскрыли общей суммы, в которую обошелся процесс, но по окончании слушаний Березовский без вопросов согласился компенсировать оппоненту судебные издержки в размере £35 млн. Дело, претендующее на процесс года, стало небольшим шагом в сторону обозначения легитимности собственности. По крайней мере, для Романа Абрамовича, который и так в предыдущие годы выводил деньги из России и приобретал зарубежные активы.

Пример другого рода — ожидающаяся сделка между "Роснефтью", BP и российскими акционерами ТНК-ВР. По ее итогам владельцы "Альфы" во главе с Михаилом Фридманом, Виктор Вексельберг и Леонард Блаватник получат миллиарды долларов, которые смогут вложить в другие активы и начать новую жизнь. Заодно респектабельного зарубежного акционера приобретет и "Роснефть", которую на Западе многие до сих пор называют "похитителем активов" ЮКОСа в результате банкротства компании Михаила Ходорковского.

Тесно связана с легитимацией собственности и проблема того, где будут зарегистрированы юрлица, владеющие стратегическими активами в российской экономике. Во время послания Федеральному собранию Владимир Путин попенял на "непатриотичность" российских предпринимателей и поставил задачу деофшоризации экономики. Однако стремление проводить сделки в другой юрисдикции зачастую вызвано не столько непатриотичностью и даже часто не несовершенством законодательства, как то предположил лидер, а проблемами с коррумпированностью правоохранительных органов и судебной системы. Задача возвращения российских денег, сколько бы привлекательных программ ни написало Агентство стратегических инициатив, экспертный совет при президенте или "Открытое правительство", снова упрется в задачу отстройки и приведения в порядок российских судов.

Если судить по последним публичным выступлениям президента, проблемы России идут не только от недоверия граждан к коррумпированной власти — проблема и в отсутствии национальной идеи, "духовных скреп". Поэтому еще одна первоочередная задача — "укреплять прочную духовно-нравственную основу общества".

Поиски объединяющей идеи в 2012 году вряд ли можно назвать успешными. Хулиганская выходка группы Pussy Riot, станцевавшей на амвоне храма Христа Спасителя, осталась бы незамеченной абсолютным большинством россиян, если бы не излишнее внимание правоохранительных органов и длительные тюремные сроки для трех девушек (Екатерину Самуцевич, которая на амвоне не танцевала, после повторного рассмотрения освободили). Вместо ожидаемой единодушной поддержки наказания (что, может, и было бы логично в стране, где 3,5 млн человек отстояли многочасовую очередь к Поясу Богородицы), пожелания "выпороть и отпустить" стали высказывать даже священнослужители.

Попытка эксплуатации любимой темы "Россия в кольце врагов" и "Запад спонсирует оранжевые революции" и, как следствие, законы об "НКО-иностранных агентах" так же вызвали скорее недоумение. Наконец, единственная тема, на которую не может не реагировать ни один житель,— это дети. Именно защитой детей (от педофилов) объяснялись регулирующий интернет закон, именно дети стали ключевым игроком в противостоянии с США по поводу "закона Магнитского": парламентарии ответили законопроектом о запрете американским гражданам усыновлять российских сирот. Впрочем, эффект снова вышел более чем неоднозначный. "Новая газета" за 36 часов собрала более 100 тыс. подписей против закона, а на разрешенное мэрией Москвы 13 декабря шествие против "закона Димы Яковлева" засобирались люди, сроду не ходившие на Болотную.

Отсутствие какой-либо объединяющей страну повестки (вроде европейских ценностей в ЕС, веры в американскую мечту в США или национализма в Китае) чувствуется в России остро, особенно после Болотной площади и процесса над Pussy Riot. Мега-стройки вроде саммита АТЭС и Олимпиады в Сочи страну, судя по опросам, не особо вдохновили, а коррупция, сопровождавшая эти проекты, наоборот, вызвала крайнюю злобу у десятков тысяч людей.

Сейчас поисками национальной идеи, общественного договора и попытками научить россиян родину любить занимается новое управление по общественным проектам администрации президента. К весне, вероятно, эта структура напишет многостраничный документ с пошаговой инструкцией по поиску духовных скреп. Вопрос в том, поверят ли в это люди.

Только по официальной статистике ФМС, ежегодно в Россию приезжает от 10 млн до 12 млн иностранцев, из которых 70-80% — граждане СНГ. Нелегалов же, которые остаются в России навсегда, по оценкам того же ФМС, около 3,5 млн, хотя некоторые эксперты оценивают их число в 10 млн. Даже по официальным цифрам видно, что Россия уже столкнулась с новой реальностью, с которой не умеет управляться.

Со времен погрома на Манежной площади в 2010 году, ставшего настоящим кошмаром и пугалом для властей, не была разработана и осуществлена национальная политика. Регулирование миграционных потоков пока вырождается в ужесточение законодательства. Для мигрантов вводят экзамены на знание русского языка и русской культуры. В федеральном послании Путин предложил разрешить жителям СНГ въезд в Россию исключительно по загранпаспортам, а 9 января 2013 года внес законопроект об обязательной регистрации по месту жительства, причем как россиян, так и иностранцев.

Впрочем, этими мерами решение проблемы не исчерпывается. Сокращение населения в России пока не побеждено (наблюдающийся всплеск рождаемости объясняется скорее появлением детей у поколения бэби-бумеров, а не только успехом политики правительства), рынок труда меняется. А значит, в Россию по-прежнему будут ехать мигранты, которых надо как-то интегрировать в общество.

Наконец, перед властями стоит задача обеспечить рост экономики. В предыдущие годы и Путин, и Медведев начали говорить, что модель роста, основанная на сырье, изживает себя. Это видно по прошлому году. Цены на нефть и газ оставались стабильно высокими, а вот ВВП вырос немногим более 3%. Президент в ходе предвыборной кампании говорил, что намерен сделать ставку на привлечение иностранных инвестиций и увеличение внутренних инвестиций в экономику. Для этого Кремль и Белый дом намерены заниматься проблемами инвестклимата. Путин пообещал, что к концу его нынешнего срока Россия поднимется в рейтинге Всемирного банка Doing Business с 120-го на 20-е место (по итогам 2012-го года РФ стала 112-й). Агентство стратегических инициатив начало разрабатывать "дорожные карты" по реформированию ключевых проблемных сфер (например, таможни или системы выдачи разрешений на строительство).

Теперь задача не только дописать правильные документы, но и жестко проконтролировать их внедрение. Судя по тому, как болезненно идет битва предпринимательских ассоциаций с не желающими меняться ведомствами, решение не будет простым. При этом даже достижение заветного 20-го места в рейтинге Doing Business еще не будет означать улучшения инвестклимата в стране: рейтинг измеряется по показателям одной лишь столицы.

Смежная проблема, тормозящая развитие экономики,— отсутствие необходимой инфраструктуры. Порты, железные дороги, трубопроводы, электросети — все это страдает от хронического недофинансирования, износа и коррупции. А без нормальных дорог и электричества невозможно строить новый бизнес в Центральной России или осваивать природные ресурсы Дальнего Востока. Денег на инфраструктуру в бюджете немного, так что властям придется принимать непростые решения: пускать в эти отрасли частный капитал и иностранных инвесторов, заниматься демонополизацией.

А еще есть образование, медицина, реформа полиции, ЖКХ. В условиях падения бюджетных доходов и замедления экономического роста груз проблем будет нарастать, а голос недовольных становиться все более слышным.

В общем, в этом году будет что анализировать.