Большой театр не будет отменять выговоры Николаю Цискаридзе. Такое заявление представители театра сделали в Тверском суде столицы, где в пятницу рассматривается иск артиста к администрации ГАБТ. Корреспондент "Коммерсантъ FM" Алина Гребнева рассказала подробности ведущему Максиму Митченкову.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Какие заявления сегодня звучали в суде?
— Надо сказать, что достаточно эмоционально проходит заседание. Это можно объяснить тем, что здесь присутствует сам Николай Цискаридзе. Иногда, даже когда не имеет права участвовать в процессе, когда выступает противоположная сторона, он с места говорит какие-то реплики. Один раз судья даже сказала: "Спасибо, что помогаете мне вести заседание".
На этом заседании выступают две девушки, они обе в черном, пытаются отстоять позицию Большого театра и упирают на то, что не имел права Цискаридзе допускать в прессе резкие критические высказывания в адрес гендиректора театра, пресс-секретаря и в целом той обстановки, которая сложилась после нападения на господина Филина.
Цискаридзе и его представитель заявляют, что в рамках свободы слова он имел право делать такие заявления, что это его личная точка зрения, что он общался с прессой в нерабочее время.
Основано взыскание на том, что правила внутреннего распорядка Большого театра не разрешают сотрудникам общение с журналистами без согласования с администрацией. И тут очевидный конфликт — именно на это обратила внимание представитель Цискаридзе — с Конституцией, которая гарантирует всем свободу слова. Также представитель Цискаридзе ссылалась на международное право и внутренние правила Большого театра.
— Цискаридзе сам знал про эти правила, про такое заявление, что нельзя без согласования давать интервью журналистам? Он знал и пренебрег этим?
— Да, ему задавали такие вопросы. Он сказал, что да, он знал, но он подчеркивает, что эти интервью, там несколько их штук было, за которые ему вынесли выговор, что он их специально не организовывал, что якобы ему звонили журналисты, и он, поскольку появилась информация, что он может быть причастен к нападению на Филина, он не мог не отвечать на эти вопросы, просто он защищал сам себя.
Я отмечу, что пока сейчас рассматривается только первый выговор. Единственное оскорбление, которое, как считают представители театра, Цискаридзе допустил — он заявил, что генидиректор Большого театра и пресс-секретарь намекают на то, что Цискаридзе причастен к этому уголовному преступлению. Кроме того, Цискаридзе и его представитель попросили приобщить к материалам дела интервью господина Иксанова, в котором он высказывает намерение уволить Цискаридзе.
Сторона истца утверждает, что все направлено на то, чтобы уволить господина Цискаридзе, что вообще весь этот процесс и все эти взыскания происходят в рамках гонений на Цискаридзе, который единственный, по сути, позволяет себе публично высказывать критику в адрес руководства.
Выяснилась еще такая деталь: первый выговор был вынесен после того, как на Цискаридзе написал донос, именно так это называется, один из сотрудников Большого театра. Только после этого руководство заинтересовалось этими интервью и вынесло ему первое взыскание.
— Когда будет вынесено окончательное решение по этому делу?
— Я думаю, что сегодня к вечеру мы будем уже знать какое-то решение Тверского суда.
По сути, можно, наверное, сказать, что здесь рассматривается вопрос о свободе слова, где эти границы, могут ли их устанавливать руководители Большого театра.
Цискаридзе с места выкрикивал: "Почему гендиректор имеет право высказывать критические заявления, а он нет?"
Сам процесс достаточно большое внимание вызывал со стороны прессы, здесь много телекамер. Сейчас даже Цискаридзе не мог спокойно пройти в туалет во время перерыва. Ему пришлось возвращаться в зал и уже буквально под конвоем пройти в комнату.