За оскорбление чувств верующих грозит три года тюрьмы. Соответстующий законопроект прошел второе чтение в Госдуме. Глава комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярослав Нилов и журналист, член Общественной палаты Николай Сванидзе обсудили ситуацию с ведущей Ксенией Турковой.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
За принятие документа проголосовали 304 депутата, против — только четверо, один воздержался. Парламентарии смягчили предполагаемое наказание. Изначально документ предполагал пять лет лишения свободы.
— Господин Нилов, почему решили смягчить наказание?
Я.Н.: Во-первых, вы меня не представили, я член фракции ЛДПР. Второе чтение и те поправки, которые мы внесли — это есть результат общей работы, в которой в том числе принимал участие уважаемый собеседник Николай Карлович Сванидзе. Еще в сентябре началась работа над законопроектом, и сенаторы, члены президентского совета по правам человека, члены Общественной палаты, депутаты всех фракций, юристы, представители религиозных организаций, мы, представители правительства, учитывая поправки со стороны Верховного суда, находили те решения, какие могли бы законопроект изменить и доработать его ко второму чтению. Именно с учетом всех тех замечаний, которые звучали, законопроект и был доработан ко второму чтению. Соответственно, мы учли то, что нам указывали на слишком жесткие санкции.
— А к третьему чтению еще он будет дорабатываться?
Я.Н.: Нет, регламентом не подразумевается доработка к третьему чтению. Второе чтение — это последнее чтение, при котором возможны изменения.
— Господин Сванидзе, то, в каком виде сейчас уже существует законопроект, вас устраивает? Или вы бы еще как-то его доработали?
Н.С.: Я, во-первых, хочу присоединиться к мнению, высказанному уважаемым депутатом Ярославом Ниловым. Действительно он сказал чистую правду. Была очень большая работа. И в его комитете, и в Государственной думе. Действительно с нашим участием, участием общественности. Надо сказать, что действительно до неузнаваемости изменился текст законопроекта. Здесь работа была действительно проведена большая. Абсолютно согласен. И я благодарен за это господину Нилову искренне.
— То, как он изменился, вас это устраивает?
Н.С.: Он изменился в правильном направлении, устраивающим меня. Но не до конца устраивающим. Это другой вопрос.
— А почему? Что не устраивает?
Н.С.: Я считаю, что есть один пункт, это пункт первый статьи 148 "Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий", который нуждается в очень серьезном исправлении. Но сейчас действительно прав господин Нилов — уже регламент не предусматривает исправления к третьему чтению. Речь идет вот о чем. Здесь сказано: публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих. У меня здесь сразу три вопроса. Во-первых, не ушла формулировка по сравнению с первоначальным текстом. Не ушла, к сожалению, формулировка "оскорбление религиозных чувств верующих". Что это такое? Что такое религиозные чувства? Это нигде не определяется. Религиозные чувства могут быть у всех разными. Все, что угодно, может быть сочтено религиозным чувством и его оскорблением. И мы как раз уже когда обсуждали на комиссии господина Нилова, я говорил, что и женщина в коротком платье может быть сочтена кем-то оскорбляющим чьи-то религиозные чувства. И человек, которые говорит, что бога нет, может быть сочтен оскорбляющим религиозные чувства. Эта формулировка нуждается в определении.
— Вот Саша Грей на Lada Kalina тоже, может быть, кого-то оскорбляет.
Н.С.: Да. Потому что там, где нет определения, там широчайший простор для произвола, в том числе судебного произвола. Любого человека можно под это подвести. Второе: здесь говорится о целях оскорбления. А как доказать умысел? Предположим, девушки пришли плясать в храме и обнажают грудь. Я как раз беру наиболее острую ситуацию. Им говорят: "Вы оскорбляете религиозные чувства". Они говорят: "Да ничего подобного! У нас таких целей не было. Мы считаем, что у нас красивая грудь, мы эту грудь обнажили, чтобы доставить верующим людям истинное удовольствие, а никаких оскорбительных сцен у нас не было". Ведь только человек, который совершает действие, знает, была у него цель оскорбления, или не было. Как ее доказать?
— Господин Нилов, что вы можете на это возразить? Только коротко.
Я.Н.: Николай Карлович Сванидзе — замечательный историк, я всем рекомендую посмотреть его "Исторические хроники", в том числе фильмы, посвященные тому, как насаживался большевиками культ атеизма в России. Но Николай Карлович не юрист, поэтому он немножко путает юридическое понятие терминов и бытовое. Мы предполагаем проектом своей статьи наказывать за публичные действия, которые выражают явное неуважение к обществу и совершаются с целью оскорбления религиозных чувств.
— Как раз цель кто будет определять?
Я.Н.: Подождите. Если мы говорим про то, что природа чувств не юридическая, тогда давайте половину статей Уголовного кодекса уберем. У нас есть статья "Истязание" — это систематическое причинение физических действий, которые вызывают некие нравственные и внутренние страдания, так это тоже получается неюридическая природа. Есть статья "Унижение чести и достоинства". У нас в уголовном и административном праве, вообще в праве в России есть понятие, что является оскорблением. Оскорбление — это унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Это раз. Второе: понятия "бога нет", или, там, "пришел в платке или без платка в храм" — это никакого отношения в принципе не имеет. Что касается того, имеется ли умысел или не имеется в тех действиях, в том числе, про тот пример говоря, о котором только что говорил Николай Карлович, мы должны знать, что в Уголовном кодексе написано у нас, что есть прямой умысел, есть косвенный умысел. Женщины, эти хулиганки пришли в храм, обнажают грудь, танцуют и они говорят, они предполагали или не предполагали, у них, может быть, не было прямого умысла оскорблять, но был косвенный умысел. А это уголовное законодательство.