Получение Украиной статуса наблюдателя в Таможенном союзе (ТС) активизировало дискуссию о возможной смене Киевом внешнеполитического вектора. О нюансах подписанного меморандума и перспективах сотрудничества ТС и Украины министр по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии ТАТЬЯНА ВАЛОВАЯ рассказала специальному корреспонденту "Ъ" ЮРИЮ ПАНЧЕНКО.
Фото: Коммерсантъ / Владислав Содель
Фото: Коммерсантъ / Владислав Содель
— Оцените нынешнее состояние сотрудничества между Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) и Украиной — оно ухудшается или улучшается?
— Полагаю, что оно находится на хорошем этапе. Мы в прошлом году подписали два меморандума между ЕЭК и правительством Украины: по торгово-экономическому сотрудничеству и сотрудничеству в сфере технического регулирования. Эти две сферы очень важны для нас, ведь мы являемся членами соглашения о создании зоны свободной торговли в рамках СНГ, а страны Таможенного союза передали часть своих полномочий в сфере международной торговли на наднациональный уровень. 31 мая был подписан еще один меморандум, определяющий новый институциональный формат взаимодействия Украины и ЕЭК. На мой взгляд, он является логическим следствием двух первых меморандумов и позволит облегчить решение многих проблем.
— Что даст Украине статус наблюдателя при ЕЭК?
— Хочу подчеркнуть — получение статуса наблюдателя в будущем Евразийском союзе было инициативой Украины. В Таможенном союзе и ЕЭК нет такого статуса. Дело в том, что Таможенный союз действует в рамках Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС.—"Ъ"), три члена которого решили дополнительно углубить экономическую интеграцию. А Украина уже давно является наблюдателем при ЕврАзЭС. Поэтому Киев сделал определенный выбор, заявив, что когда в 2015 году на смену ЕврАзЭС придет Евразийский союз, он также намерен иметь в нем статус наблюдателя. В преддверии этого Украина будет плотно работать с ЕЭК, получать необходимую информацию, по приглашению участвовать в саммитах союза и заседаниях ЕЭК. Это позволит очень плотно работать с Украиной и не принимать решения, способные нанести ущерб нашим странам.
— Означает ли этот статус обязательства Украины по дальнейшей интеграции?
— Таких обязательств у Украины, естественно, нет. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать меморандум. Одновременно был подписан меморандум с Киргизией, которая как раз попросила о статусе полноценного члена Евразийского экономического союза. Это логично, поскольку мы ведем переговоры с Киргизией о ее присоединении к ТС. Украина не выступала с такой инициативой, что, конечно, не исключает этой возможности в будущем. Еще раз уточню: меморандум не содержит ничего сверх того, что записано в его тексте. Поэтому меня удивляет ревнивая реакция европейских коллег на подписание Украиной — не членом Евросоюза — меморандума со своими старыми и надежными партнерами. Мы намного спокойнее относимся к взаимодействию наших партнеров с третьими странами.
— Что на практике означает ст. 3 меморандума, в которой речь идет о том, что Украина обязуется не причинять экономического вреда членам ТС?
— Меморандум — не международный договор, в котором юристы четко прописывают, что считать ущербом и какие действия могут к нему привести. Это политический документ, который может наполняться разным содержанием. На данном этапе мы говорим о том, что Украина и ТС связаны очень крепкими экономическими связями и очень сильно влияют друг на друга. Поэтому речь идет о шагах, которые могут нанести вред экономическим интересам других государств, таких как применение неоправданных протекционистских мер или же ограничение транзита грузов — все это недружественные шаги, которых следует избегать.
— Может ли создание зоны свободной торговли (ЗСТ) с третьими странами, в первую очередь с ЕС, рассматриваться как недружественные действия?
— Это не является недружественным действием. Но у него могут быть различные последствия. И я хочу напомнить, что в договоре о создании ЗСТ в рамках СНГ есть отдельное положение, согласно которому, если создание ЗСТ с третьими странами нанесет ущерб промышленности ТС, нарушит условия, исходя из которых проводились переговоры, то пострадавшие страны имеют право вернуться к практике взимания пошлин. О чем идет речь? Я откровенно скажу, что, согласно гипотетическому сценарию, Украина может создать ЗСТ с Европой на не самых лучших для себя условиях. Это вполне возможный сценарий, поскольку Украина одна, и ей трудно рассчитывать на благоприятные условия в переговорах со всем Евросоюзом. Пока это никому не удавалось. И вот на рынки Украины поступает различная продукция из ЕС, вытесняя украинскую продукцию на рынки ТС. Речь идет не о реэкспорте европейской продукции, хотя это также возможно, а о замещении товара. Законодательная база позволяет ТС реагировать на это, ведь договор подписывался в совершенно других экономических условиях. Поэтому хотя создание ЗСТ с Евросоюзом и не является недружественном шагом, но, находясь в режиме ЗСТ и с другими странами, Украина должна просчитывать последствия.
— В ЕЭК анализировали договор об ассоциации Украины и ЕС? Приведет ли вступление этого договора в силу к торговым проблемам между Таможенным союзом и Украиной?
— Официально нам этот документ не передавался, ведь это двусторонний договор Украины и ЕС. Поэтому я не смогу комментировать этот вопрос.
— Ранее Украина предлагала передать соглашение на анализ в ТС, чтобы заранее обсудить возможные сложности...
— Официально нам никто этого не предлагал, и ЕЭК никогда не просила Украину передать какой-либо документ. Поэтому наш анализ базируется на публикациях в украинской прессе, а эта информация, возможно, не полностью отражает нюансы документа.
— Но ведь текст соглашения уже есть в свободном доступе на английском языке, вы не могли его не читать.
— Он еще не анализировался. Пока не поставлена окончательная подпись, многое может произойти. В любом случае речь пока не идет о том, что такое соглашение вызовет проблемы в нашей торговле. Однако то, что такие риски есть,— это однозначно, ведь Украина открывает свой рынок в большей мере, чем свой рынок откроет ЕС. Следующий риск связан с системами технического регулирования. Системы ТС и ЕС не идентичны. Если Украина начнет переориентироваться на регламенты ЕС, меняя свою продукцию под эти стандарты, ваша страна выпадет из промышленной кооперации с нашими предприятиями, что приведет к разрыву промышленных цепочек. В таком случае предприятия ТС будут переориентироваться друг на друга, заменяя украинских партнеров.
— Но бизнес всегда ориентируется на технические стандарты стран, в которые планирует экспортные поставки.
— Пока есть альтернативный выбор, они выбирают техрегламенты основного потребителя. Однако серьезно встраиваясь в техрегламенты ЕС, предприятия теряют возможность альтернативного маневра.
— Однако компании из ЕС не имеют таких проблем с регламентами, поставляя продукцию в Россию или Белоруссию.
— Просто предприятиям сложно выпускать продукцию по разным техрегламентам. Это дополнительные затраты. Если в Украине сохранится возможность использования техрегламентов ТС, ситуация будет развиваться положительно. А если нет? Трудно спрогнозировать, к чему это может привести. Неслучайно один из первых наших меморандумов был посвящен взаимодействию в сфере технического регулирования. Мы предложили Украине адаптироваться к нашим техрегламентам, поскольку это полностью ликвидирует названные мной риски. Если соглашение с ЕС не будет этому препятствовать, то я лично буду очень рада.
— Оправдались ли надежды на экономический эффект от создания ТС, ведь уже есть скептические оценки, что этот эффект оказался недолговечным и исчерпал себя?
— Я видела эти оценки и скажу, что они делаются людьми, далекими от экономического анализа. В первый год работы ТС наш внутренний товарооборот вырос на 29,1%, а внешний — на 32,6%. Во второй год показатели были похожи. Однако в 2013 году темпы роста взаимной торговли упали до 8,7%, и скептики назвали это катастрофой. Это очень поверхностный анализ! 2011-2012 годы были периодом посткризисного восстановления, что обеспечило высокие темпы экспорта в третьи страны. Сейчас темпы роста торговли в рамках ТС упали, но прирост торговли с третьими странами снизился еще больше — до 3,2%. То есть впервые темпы роста торговли внутри ТС выше, чем с третьими странами. В непростом 2012 году мы получили явный институционный эффект от создания ТС. Но вы правы в том, что первый эффект от снятия торговых барьеров уже прошел. Следующий мы получим не столько от торговли товарами, сколько от либерализации в сфере услуг и движения капиталов. Это будет возможно благодаря движению к единому экономическому пространству без изъятий и ограничений. Можно привести пример и от противного. В прошлом году на фоне небольшого роста внешней и взаимной торговли мы увидели спад в торговле с Украиной. Это пример влияния интеграции: наши компании при прочих равных условиях предпочитают продукцию из стран ТС, а не из Украины.
— В Украине такой спад в торговле с ТС объясняют снижением закупок российских энергоносителей. Не так ли?
— Это одно из объяснений, но сокращение наблюдается и по другим позициям. Пусть оно не настолько яркое, но мы его видим. К слову, доля машиностроения в структуре украинского экспорта в Россию намного выше, чем эта доля в структуре российского экспорта в Украину. Это означает, что Украина более зависима от нашего рынка, чем мы — от Украины. Для дальнейшего развития экономики одной лишь зоны свободной торговли мало, необходима интеграция. Существование Украины отдельно от ТС усложнит реализацию масштабных общих проектов в самых разных сферах.
— Но считается, что ЗСТ с ЕС принесет украинской экономике больше инвестиций в модернизацию, тогда как интеграция в ТС означает консервацию нашей промышленности.
— Мне кажется, что это заблуждение. Я бы не связывала ЗСТ с ЕС и массовый приток европейских инвестиций. Насколько интересно им приходить? Создавать здесь продукцию, конкурентную европейской? Вспомните, греческая экономика после вступления в ЕС практически полностью отказалась от мощной судостроительной отрасли.
— Но ведь есть и опыт Турции, которая после создания ЗСТ с ЕС получила масштабный приток европейских инвестиций.
— Это было достаточно давно. Тогда Турция была одним из немногих государств, создававших ЗСТ с ЕС. И Европе это было интересно — в Турции было много квалифицированной дешевой рабочей силы. Сейчас таких государств очень много: Евросоюз расширился, и внутри него есть достаточно много государств, являющихся более привлекательными для инвестиций. Конечно, европейские инвестиции в Украину пойдут, но трудно сказать, куда именно. Сложно рассчитывать, что будут вложения в производство, ориентированное на ЕС, ведь они не будут создавать конкурентов. Если кто-то считает, что благодаря ЗСТ возможно увеличение экспорта в страны СНГ, то в этом, как я говорила, есть ограничения.
— Оцените сроки вступления Казахстана и Белоруссии во Всемирную торговую организацию (ВТО). Как будет решаться проблема того, что условия членства этих стран могут отличаться от условий членства России?
— Переговорный процесс Казахстана я оцениваю очень положительно — мы рассчитываем, что переговоры завершатся в 2013 году, после чего активизируются переговоры с Белоруссией. Мы прекрасно понимаем, что по некоторым позициям ставки могут быть согласованы на более низком уровне, чем договорилась с ВТО Россия. Уже сейчас наши переговорщики обсуждают, как нам провести необходимый adjustment (согласование.—"Ъ") ставок. Безусловно, где-то нам придется повысить ставки ЕТТ, но, с учетом масштабов экономики и товарооборота России и Казахстана, я не думаю, что эта коррекция будет существенной.
— Считаете ли вы удачным вступление России в ВТО?
— На мой взгляд, оно сверхудачно. Я очень трезво оцениваю итоги вступления в ВТО. Дело не в открытии рынков. К сожалению, структура российского экспорта такова, что ее большую часть составляет минеральная продукция, ставки на которую минимальны. Мы выиграли в том, что благодаря переговорному процессу с ВТО приняли эффективное и современное экономическое законодательство. Без "дамоклова меча" ВТО эти реформы шли бы гораздо медленнее. В итоге наша экономическая политика стала более предсказуемой. Кризис 2008 года показал, что страны принимали очень разумные антикризисные меры, и с помощью этих мер можно проводить очень грамотную экономическую политику.
— Как вы оцениваете заявление премьер-министра Николая Азарова о том, что ради вступления в ТС Украина не будет выходить из ВТО?
— И не нужно выходить из ВТО. Киргизия является членом этой организации, вступив в нее намного раньше Украины. Она подает заявку на вступление в ТС, и все относятся к этому с пониманием. Когда Киргизия вступит в ТС, нам придется скорректировать свой таможенный тариф. И если кто-то из торговых партнеров Киргизии потребует компенсации в виде уступок по торговым позициям, то они будут определены. Вернемся к Украине. Ваше правительство само признает, что вступило в ВТО на не лучших условиях. Неслучайно вы подали заявку на масштабную коррекцию тарифов. Вступление в ТС — единственная понятная причина, по которой стране нельзя отказать в пересмотре тарифов, что могло бы стать выходом для Украины.
— Но объемы компенсаций в случаях Киргизии и Украины будут совершенно разными, ведь у них неодинаковая доля в мировой торговле.
— В 2004 году, когда мы обсуждали формирование ЕЭП, наши эксперты оценивали возможные объемы торговых компенсаций в $2 млрд. С учетом нашего товарооборота это совершенно не смертельные объемы.
— Каковы перспективы дальнейшего расширения ТС за счет Армении и среднеазиатских стран?
— Мы не сторонники масштабного расширения. Хотя бы потому, что видим, к чему привела такая политика в ЕС. Поэтому к дальнейшему расширению мы относимся сдержанно. Но есть вопросы. Например, Казахстан был вынужден обустраивать реальную таможенную границу с близкой ему Киргизией, поэтому справедливо требует от нас делать то же на границе с Украиной. Обустройство таможенной границы — больной вопрос, и это подтолкнуло Киргизию к тому, что они стали видеть себя членом ТС. Возникает новый вопрос — соседний с Киргизией Таджикистан. Он не заявлял о желании вступить в ТС, однако вопрос стоит — делать или нет между нами таможенную границу.
— Оправданна ли экономически интеграция среднеазиатских республик, кроме Казахстана, в ТС? Это ведь небольшие рынки с избыточной рабочей силой.
— Оправданна, поскольку те, кто хочет работать в России, уже там работают. Причем часто нелегально. Надо понимать, что ТС не решает проблему мигрантов. Такую свободу дает лишь членство в Едином экономическом пространстве.
— Правда ли, что открытие российско-казахской границы привело к резкому росту нелегального импорта из Китая?
— В этом есть доля правды — зеркальная статистика свидетельствует о "сером" китайском импорте. Есть проблемы и на российских границах. Поэтому эту проблему надо решать.
— А как вы оцениваете украинско-российскую границу. Насколько она закрыта от "серого" импорта?
--Не закрыта, но никому не хочется из этой границы делать полосу отчуждения. В свое время мы внимательно изучали то, что происходило на границе после присоединения Украины к ВТО. При создании ЗСТ с крупным партнером риски однозначно возрастут.
— Вступление Украины в ВТО не привело к росту "серого" импорта?
— Существенного увеличения не было, хотя некие всплески наблюдались. Они не были критичными, требующими вмешательства. И мы до последнего откладывали обустройство полноценной границы с Украиной.
— Какие упрощения во взаимной торговле между Украиной и ТС планируется ввести в 2013 году?
— Пока не могу сказать ничего оптимистического. Со стороны ЕЭК мы никаких новых ограничений в отношении Украины не вводили, наоборот, либерализовали действующие — например, на карамель — в соответствии с нормами ВТО. А вот что касается наших украинских коллег, то тут мы видим все новые ограничения.
— Речь идет о пошлинах на автомобили? Как ЕЭК будет реагировать на эту проблему?
— Наша позиция в отношении этой пошлины еще не сформирована. Нормы ВТО дают нам достаточно широкий арсенал для принятия решений. В любом случае нам трудно принимать меры в отношении братской Украины — пока за время работы ЕЭК они не принимались. При этом наш анализ показал, что наибольшее количество ограничений против товаров из ТС сейчас имеют Украина и Узбекистан, что очень грустно для нас. Но чтобы закончить на оптимистической ноте, хочу сказать: последний меморандум даст новый импульс к тому, чтобы ТС и Украина смогли более плотно и эффективно взаимодействовать.