Соль на РАН

Самая заметная коллизия минувшей недели — внесенный в Госдуму правительственный законопроект о реформе Академии наук. Он вызвал такой взрыв страстей, что пришлось вмешаться президенту

Владимир Тихомиров

Почти всю прошлую неделю внесенный правительством в Госдуму законопроект о реформировании РАН оставался в фокусе всеобщего интереса. Этому способствовала и радикальность предлагаемых реформой мер, и интрига с прохождением документа в парламенте, и резонанс, который академический сюжет вызвал в обществе.

Шок и натиск

На первый взгляд инициаторы реформы предусмотрели все, чтобы минимизировать ожидаемый всплеск недовольства научного сообщества, для которого законопроект стал сюрпризом, Во-первых, июль — это пора отпусков, и академики сидят на дачах. Во-вторых, именно сейчас новоизбранный глава РАН Владимир Фортов оказался в подвешенном состоянии: его избрали на общем собрании членов академии, но президент еще не подписал указа о назначении. В-третьих, с главами других академий (медицинской и сельскохозяйственной) провели подготовительную работу. Был подписан указ о награждении президента РАМН Ивана Дедова орденом "За заслуги перед Отечеством" I степени, после чего Иван Иванович положительно оценил предложенный законопроект. Его коллега, президент сельскохозяйственной академии (РАСХН) Геннадий Романенко, которому пообещали место вице-президента в новой пореформенной структуре, тоже не возражал против предлагаемых новаций.

Само предложение было представлено публично в четверг, 27 июня. Два Дмитрия: премьер Медведев и министр обрнауки Ливанов, объявили о планах реформирования РАН, и это вызвало у "широкой научной общественности" неподдельный шок. Проект предусматривал ликвидацию всех трех "старых" академий с последующим формированием на новых принципах "новой академии" и созданием особой структуры по управлению академическим имущественным комплексом. Вникнуть в суть предложенного сами реформируемые не успели: на следующий же день проект федерального закона "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" был подписан и внесен в Госдуму.

Рикошет

Если бы не скоротечность этих административных ходов и не секретность, их окружавшая, последовавшая взрывная реакция на представленный проект, возможно, не была бы такой силы. В конце концов, было бы время спокойно обосновать необходимость радикальных преобразований, разъяснить суть предлагаемых мер, выслушать голоса оппонентов. Увы, спокойного разговора не получилось — правительственный экспромт вызвал ровно обратную реакцию, почти истерику.

Первым против новаций выступил Совет по науке при самом Минобрнауки. Всего несколько месяцев назад министр Ливанов представил его с большой помпой, многие ученые поверили, что начальство заинтересовалось их мнением. Тем большим было разочарование, когда оказалось, что о самом главном — о реформе РАН — чиновники решили ученых не предупреждать.

— Мы-то, дураки, приезжаем, встречаемся, заседаем, спорим, переживаем, ссоримся,— не скрывает своей горечи Сергей Недоспасов, член-корреспондент РАН и член министерского совета.— А тут оказалось, что "большие дяди" уже все сделали.

Буквально в течение нескольких часов члены совета согласовали критическое заявление с осуждением главы Минобрнауки.

Дальше в ход пошла "тяжелая артиллерия" — Сибирское отделение РАН опубликовало заявление с требованием немедленной отставки не только Дмитрия Ливанова, но и всего правительства: "Закон не проходил ни профессиональных экспертиз, ни общественных обсуждений: в свое время так принимались решения о раскулачивании крестьян и депортации народов. Так не готовят серьезные инициативы — так обеспечивают военную агрессию или рейдерский захват". Потом началось соревнование ученых советов, научных обществ, собраний отделений РАН: кто жестче и крепче выскажется против. С открытым письмом выступил и академик Валерий Рубаков, физик-теоретик с мировым именем, заявивший, что не будет вступать в новую академию:

— У меня рука не поднимется писать заявление о вступлении в новую академию,— объяснял он "Огоньку".— Если я пишу это заявление, значит, я согласен с тем, что сделают с нынешней академией. А я с этим никогда не соглашусь.

Следом за ним о неприсоединении заявили и другие научные звезды: академик Михаил Грачев, директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН, академик математик Виктор Васильев, социолог Владимир Ядов...

Поразительно, но пока этот протестный марафон набирал обороты, другую сторону практически не было слышно. Почему — загадка.

Впрочем, фаза "общественного рикошета" была изначально ограничена во времени — на среду было назначено первое чтение законопроекта в Госдуме. Буквально за несколько часов до его начала Владимира Фортова принял президент. Академик просил об отсрочке и получил ответ: "Это было бы возможно, если бы правительство не внесло законопроект в парламент. Иногда решение лучше принять, доработать, чем топтаться на месте".

В тот же день большинство депутатов (234 при необходимых 226 голосах) проголосовали за одобрение документа в первом чтении. И тут же назначили голосование по второму чтению на пятницу, 5 июля. Это последний день работы Госдумы, после чего депутаты уходят в отпуск — до осени. Формально до осени откладывался и законопроект, но всем известно: третье чтение — процедура техническая, поправки, если они есть, должны вноситься до него.

Вопрос статуса

Между тем, пока развивалась эта процедурная часть сюжета, выяснилось, что от предложенного проекта реформы не в восторге даже те, кто поначалу его поддержал — "малые" академии. Членов РАМН и РАСХН искренне не обрадовала идея "освобождения от несвойственных функций управления имуществом". Даже премированный орденом президент РАМН Иван Дедов вынужден был признать:

— Для нас сейчас самое главное — это не дать чиновникам уничтожить академические центры и не дать их сбросить в систему ОМС. Потому что отдать страховщикам нашу высокотехнологичную медицину — это значит просто убить ее! Но в правительстве, к сожалению, есть силы, которые выступают за форсированное решение этих вопросов.

В свою очередь, академики РАСХН осознали, что новый академический "статус" сулит им вовсе не почет и уважение, но перспективу скорой утраты обширных земельных владений. В итоге президент РАСХН Геннадий Романенко обратился к Путину с просьбой сохранить автономию Сельскохозяйственной академии: их исследования необходимы для развития сельского хозяйства.

Единодушное неприятие слияния объяснялось и так: у ученых перед глазами печальный пример "имущественной санации", проведенной в Минобороны при помощи "Оборонсервиса".

— Заявление о том, что правительство освободит науку от лишней обузы и позволит ученым сосредоточиться на исследованиях, выглядит дурной шуткой,— пояснял руководитель центра исследования идеологических процессов института философии РАН Александр Рубцов.— Еще не отшумел скандал с "Оборонсервисом", и вот уже кроят своего рода "Академсервис". Кто-нибудь, как положено по регламенту, оценивал коррупционный потенциал этого проекта?

Вопрос, наверное, справедливый. Но справедливо ведь и другое: академии действительно нужен аудит (об этом, кстати, говорил Фортову и президент), имущество академии не в полной мере стоит на государственном балансе и частенько используется не по назначению, встречаются и злоупотребления. Критики законопроекта с этим пусть неохотно, но соглашаются, хотя недоумевают: почему банальная инвентаризация не была проведена в рабочем порядке и потребовалось фактически уничтожение самого института?

Президентский фильтр

Градус дискуссии к четвергу зашкаливал. Казалось, вернуть ситуацию в русло делового обсуждения давно назревшей проблемы уже невозможно. Перспектива вырисовывалась неласковая: неизбежная политизация сюжета, эскалация эмоций...

Перелом случился к вечеру четверга, когда стало известно, что свои поправки в законопроект предложил президент. Вячеслав Никонов, глава комитета Госдумы по образованию, охарактеризовал их коротко: теперь "всем все понравится".

Что же предложил президент?

В первоначальном варианте, напомним, реформа предполагала создание вместо трех "старых академий" новой организации, куда все прежние академики и членкоры должны вступить заново. При этом новая РАН лишалась права управления имуществом и бюджетными средствами, которое переходило в ведение некоего "Агентства научных институтов Российской академии наук". Все директора институтов, которых сегодня выбирают в Академии наук, должны были назначаться приказами из правительства.

Президентские поправки ключевые пункты проекта не затрагивают, но предлагают спокойный шаг реформирования — постепенную реорганизацию в течение трех лет. На этот переходный период в РАН сохранится и статус академиков, и институт членов-корреспондентов. В течение переходного периода будет происходить плавное слияние РАН с РАМН и с РАСХН, все членкоры будут постепенно переведены в академики. Постепенно, в течение тех же трех лет, будет решен и болезненный имущественный вопрос — передача его на баланс специального агентства.

Оказалось, что этого достаточно, чтобы унять страсти. А реформа РАН назрела и состоится — это в сухом остатке.

Теперь всех волнует вопрос: кто же все-таки стал инициатором крутых перемен и кто будет главным бенефициаром?

Есть разные версии. В кулуарах перебирают имена претендентов на высокое звание академика РАН, которым не удалось к статусной вершине прорваться и которые за это мстят (список велик). Говорят и о наборе фактических позиций, хотя пока негромко. Позиции следующие: нынешний министр науки и образования Дмитрий Ливанов еще семь лет назад, будучи ректором МИСиС, опубликовал статью "Шесть мифов Академии наук", в которой призывал расформировать РАН и превратить академию в "клуб ученых". Одним из соавторов этого текста был Сергей Гуриев — ректор Российской экономической школы, президент Центра экономических и финансовых исследований и разработок РЭШ. Тогда он был активно вовлечен в экономическую политику правительства Медведева, сейчас уехал из России. Вспоминают и о концепции реформирования министерств и ведомств. В соответствии с ней все государственное имущество должно пройти инвентаризацию и вернуться под жесткий контроль.

Процесс просто дошел до Академии наук.