Анатолий Сердюков избежал наказания. Экс-глава Минобороны амнистирован в связи с 20-летием Конституции России. Об этом сообщает "Интерфакс". Член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Борис Резник побеседовал с ведущей Оксаной Барыкиной.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Следствие уже закрыло уголовное дело против Сердюкова по нереабилитирующим основаниям. Анатолия Сердюкова обвиняли в халатности.
— Сначала ему статью изменили, теперь и вовсе амнистия. Для вас это неожиданно?
— Кто бы сомневался, что именно так и будет. Понимаете, к великому сожалению, когда дело касается высокопоставленных чиновников, у нас происходит в отечестве по той присказке — "замах орлиный — удар ослиный". Еще ни один крупный чиновник не понес адекватного наказания за свои проступки и преступления. И когда-то нынче очень непопулярный классик сказал вещие слова, что суд есть уроки общественной морали и практической политики. И мы сегодня показываем обществу, какова наша мораль и какую политику мы проводим в борьбе с коррупцией.
— А как вы думаете, неужели власть не понимает, что амнистия Сердюкова все-таки может вызвать довольно большой общественный резонанс?
— Видимо, кому-то Сердюков дороже, чем общественный резонанс. Потом ненужные проекции возникают у людей.
— А если он такой дорогой, зачем вообще все это начиналось?
— Была ситуация, когда надо было попугать, показать, что борьба эта как бы существует.
— А попугать кого — его непосредственно или всех вокруг?
— Всех вокруг, его-то чего уже там. Если посмотреть, он довел армию до ручки, — все эти женские батальоны, все эти родственники, огромное количество приватизированных армейских квартир его сестрой, злоупотребление зятя. Без попустительства, без соучастия в этом невозможно было это творить.
— Как вы, кстати, считаете по поводу зятя: что-нибудь ему-то предъявят или нет?
— Я думаю, его, видимо, ждет такая же участь, как и самого Сердюкова: сначала волокита дела, потом спустят на тормозах, дадут какой-нибудь в самом худшем случае условный срок. А могут вовсе прекратить дело по амнистии.
— А у дела "Оборонсервиса" какая судьба?
— Все это факты одного ряда, понимаете. Тем же самым закончится и дело "Оборонсервиса". Ведь постепенно то, что нам раньше сообщал Следственный комитет, те факты совершенно возмутительные: это десятки килограммов драгоценностей, какие-то неимоверные картины фантастической стоимости и так далее. И тихо-тихо все нивелировалось, спускалось на тормозах. И сегодня, вроде как, и судить эту девушку романтичную, пишущую стихи, и не за что. Уже ничего там не осталось в корзинке обвинения.
— Дело верно разваливается, по вашему мнению?
— Конечно, причем постепенно, чтобы утвердить в общественном сознании эту нехитрую мысль, что ничего там нет, это были ошибки следователей, предъявить нечего.
— А разве это не топорно происходит? Ведь это же все очень видно.
— Конечно, видно. Как любой здравомыслящий человек для себя где-то отметку делает в сознании.
— И все?
— И возникает древний вопрос юристов: qui prodest — кому это все выгодно?