Отказавшись воевать с сирийским президентом Башаром Асадом, США готовы бомбить его непримиримых противников — боевиков группировки "Исламское государство". Спешно пересматривают свою стратегию и союзники Вашингтона, столкнувшиеся с новым вызовом — проектом всемирного халифата, стартовавшим в Сирии и Ираке.
Фото: EPA / STR / Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Al-Furqan Media / Anadolu Agency / AFP
В политике США на Ближнем Востоке началась не афишируемая смена вех. Еще год назад бесспорным воплощением главного зла в регионе для Вашингтона и его союзников были Дамаск сирийского президента Башара Асада и Тегеран, который еще только готовился к перезагрузке с Западом.
Сообщения о стремительно набирающей силу группировке "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ), бросившей вызов властям Сирии и Ирака, не привлекали должного внимания, так как не вписывались в представления о "хороших" и "плохих" парнях в регионе. Суннитские радикалы из ИГИЛ, неожиданно вырвавшие знамя борьбы с Дамаском из рук умеренной сирийской оппозиции, выглядели темной, малопонятной силой. Но при всех издержках они работали на достижение двух стратегических целей — свержение ненавистного Западу и его союзникам режима президента Асада и ослабление теократического Ирана, не отказывавшегося от угроз в адрес Израиля, поддержки палестинских радикалов и развития ядерных программ.
Неудивительно, что на ритуальные казни десятков попавших в плен к боевикам ИГИЛ военнослужащих регулярной сирийской армии Запад предпочитал смотреть сквозь пальцы: зачем шуметь по поводу того, что делает сукин сын, если он свой?
Однако когда недавно в Youtube было выложено видео жестокой казни в Сирии американского журналиста Джеймса Фоули, совершенной в ходе того же жестокого средневекового ритуала, которому подвергались сирийские солдаты, для обвиняемого в нерешительности президента Барака Обамы прозвучал запоздалый пробуждающий звонок.
Отказавшийся год назад от проведения силовой акции против Дамаска, Обама был вынужден вернуться к идее военного вмешательства в Сирии, но уже для решения совсем другой задачи. Не наказания "тирана Асада", а нейтрализации суннитских радикалов, которые в результате ребрендинга своего движения на сегодняшний день убрали из названия географию и стали называть себя более емко и многозначительно, с претензией на мировой замах — "Исламское государство".
Глава Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США Мартин Демпси, посетивший на прошлой неделе с визитом Кабул, сообщил, что достаточным основанием для силовой акции на территории Сирии может служить угроза национальной безопасности США. А официальный представитель Белого дома Джош Эрнст добавил, что при принятии решения президент Обама будет руководствоваться интересами защиты американских граждан, "независимо от международных границ".
Весьма символично и то, что Демпси заявил еще об одной важной инициативе Белого дома: США начинают работу по вовлечению в борьбу с боевиками "Исламского государства" своих региональных союзников — Иордании, Турции и Саудовской Аравии. То есть те страны, которые все еще входят в так называемую международную группу "Друзей Сирии", в свое время созданную для вооружения сирийской оппозиции и свержения режима Асада. В результате произошедшей метаморфозы вчерашние друзья врагов Дамаска сегодня должны стать врагами последних.
Сколько бы в Белом доме ни заявляли о нежелании помогать режиму Асада, если США нанесут авиаудары по позициям суннитских радикалов в Сирии, это окажется для сирийских правительственных войск как нельзя кстати. Последние сводки боевых действий в Сирии говорят о том, что боевики "Исламского государства" ведут активное наступление на позиции регулярной армии в северо-восточной провинции Ракка, беря под свой контроль один стратегический объект за другим.
Кроме того, в начале августа президент Обама был вынужден принять решение о нанесении авиаударов по позициям боевиков "Исламского государства" в соседнем Ираке, где десятилетие назад США свергли еще одного "ближневосточного тирана" — Саддама Хусейна. Предпринятое в течение этого лета генеральное наступление суннитских боевиков в Ираке существенно обесценило, если не нивелировало те многолетние наработки в рамках американского проекта "демократического переустройства" Ирака, которые должны были стать гарантией необратимости перемен. Как выяснилось, созданная в Ираке политическая система не может обеспечить необходимый баланс интересов представителей шиитского большинства и суннитского меньшинства, а также защитить интересы иракского Курдистана.
В результате к сегодняшнему дню в регионе возникла принципиально новая реальность, способная произвести шоковый переворот в представлениях о "хороших" и "плохих" парнях. В Дамаске и Тегеране уже намекнули на возможность взаимодействия с теми, кто борется с "Исламским государством". "Сирия готова сотрудничать и осуществлять координацию на региональном и международном уровнях для борьбы с терроризмом",— заявил глава МИД Сирии Валид Муаллем.
В свою очередь, шиитский Иран проявляет не меньшую заинтересованность в том, чтобы максимально сдержать суннитских боевиков в Ираке, который все последние годы при премьере-шиите Нури аль-Малики строил свою политику с оглядкой на Тегеран. Президент Ирана Хасан Роухани заявил, что готов оказать военную помощь Ираку в борьбе с "суннитскими мятежниками". Он, правда, уточнил, что Багдад с такой просьбой о помощи пока не обращался. Судя по всему, иракские власти не могут решиться на такой шаг, действуя с оглядкой на своего американского патрона.
А для президента Обамы сотрудничество с Тегераном в борьбе с "Исламским государством" — возможно, заманчивый, но уже слишком рискованный шаг, у которого найдется немало противников и в Конгрессе США, и в могущественном израильском лобби. Что же касается сотрудничества с Дамаском, то, пока у власти в стране находится президент Асад, такой сценарий выглядит и вовсе фантастическим. Задачу его свержения усилиями "Друзей Сирии" никто не отменял. Не случайно в Белом доме уже дали понять, что не намерены координировать свои действия в Сирии с властями этой страны.
Перекраивающее мировую политику "Исламское государство" для многих остается terra incognita
Красные линии, по-прежнему разделяющие мировые державы и ключевых региональных игроков, играют на руку идеологам "Исламского государства", провозгласившим своей целью реализацию проекта глобального халифата.
Между тем перекраивающее мировую политику "Исламское государство" для многих остается terra incognita, вызывая неутихающие споры политиков и экспертов.
Одной из первых версий, получивших хождение в западных СМИ, стало представление об "Исламском государстве" как о некоем бывшем подразделении или дочернем предприятии "Аль-Каиды", которое со временем обособилось и выделилось в самостоятельную структуру. Основанием для подобного вывода послужило то, что идеолог "Исламского государства", провозглашенный халифом радикальный суннитский богослов Абу Бакр аль-Багдади в первые годы военной кампании президента Буша в Ираке был тесно связан с "Аль-Каидой" — вербовал добровольцев из арабского и мусульманского мира на войну против американских войск и их союзников.
Однако этой зимой пути "Аль-Каиды" и "Исламского государства" разошлись. Возглавивший "Аль-Каиду" после смерти Осамы бен Ладена Айман аз-Завахири объявил, что разрывает отношения с "Исламским государством", пожелавшим, по его словам, "строить халифат на собственных условиях".
Вслед за этим произошел и разрыв "Исламского государства" с теми странами арабского и исламского мира, которые до последнего времени щедро спонсировали суннитских радикалов в Сирии и Ираке, видя в них будущих терминаторов режима Асада и грозное оружие против шиитского Ирана.
В августе этого года, после избрания президентом Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, Абу Бакр аль-Багдади выступил с шокирующим заявлением, бросающим вызов не только президенту Эрдогану, но и руководству Саудовской Аравии, Катара и Кувейта. "Саудовская Аравия, Катар, Кувейт и Курдистан находятся под властью шайтана",— сказал он. Халиф аль-Багдади также заявил о том, что возглавляемое президентом Эрдоганом современное турецкое государство не имеет права на существование, так как "в 1924 году оно стерло с лица земли находившийся здесь Халифат". В связи с этим халиф аль-Багдади пообещал "водрузить над Стамбулом черное знамя".
В заявлении халифа аль-Багдади есть еще одно характерное признание: "Это правда, что помощь Турции позволила осуществить нашу экспансию в Сирии и Ираке, однако сегодня, когда Халифат восстановлен и мы имеем свою армию и свои институты, мы заявляем, что турецкие неверные подлежат законному уничтожению".
Таким образом, "Исламское государство" в его нынешнем виде выглядит неким Франкенштейном исламского мира, или творением, восставшим против своих нескольких коллективных творцов — "Аль-Каиды", Саудовской Аравии, Катара и Сирии.
Одной из причин этого стало стремление идеологов "Исламского государства" переформатировать исламский мир, быть в нем первыми, а также нежелание иметь конкурентов, которыми могут стать Иран, Саудовская Аравия, Турция, Катар (каждое из этих государств, конкурирующих или соперничающих друг с другом, не отказывается от амбиций стать лидером в мусульманском мире).
Впрочем, главный отличительный признак "Исламского государства" в его нынешнем виде состоит в том, что модель глобального халифата вообще принципиально отличается от модели национального государства, на которую опирается вся современная система международных отношений. В этом смысле глобальный халифат — внесистемный и не имеющий географии, несмотря на то, что формально центром "Исламского государства" халифа аль-Багдади сегодня стали контролируемые его боевиками территории Сирии и Ирака.
Своим проектом "Исламского государства" халиф аль-Багдади пытается актуализировать идею исламского халифата и встроить ее в реалии современного мира. Первый "Праведный Халифат" был еще в VII веке. Впоследствии исламские государства-халифаты появлялись и исчезали на огромных пространствах Ближнего и Среднего Востока, Южной Азии, Северной Африки и, наконец, Южной Европы (территория современных Испании и Португалии). Последним государством, претендовавшим на преемственность предыдущих халифатов, была упраздненная в 1924 году Османская Империя.
Неудивительно, что халиф аль-Багдади всерьез претендует на то, чтобы отбросить существующие в мире границы и заняться восстановлением "исторической справедливости" — созданием глобального халифата. Своего рода "субподрядчиками" на этой геополитической стройке XXI века могут выступать самые разные радикальные салафитские группировки — от "Боко-Харам" в Нигерии до Исламского движения Восточного Туркестана, бросающего вызов сразу нескольким государствам, включая Китай и Пакистан.
А в роли рядовых строителей оказываются все те, кто по той или иной причине не приемлет как западные ценности, так и истеблишмент исламского мира, погрязший в роскоши и коррупции. Отсюда уже прозвучавший в "Исламском государстве" призыв "освободить Мекку от Дома Саудов". По мнению одного из современных исследователей этого феномена, Жиля Кепеля, сторонники "Исламского государства" смотрят на современных сторонников "ваххабизации ислама", могущественных саудовских шейхов, подобно тому, как первые ваххабиты в XVIII веке смотрели на египетскую и оттоманскую элиту, пресыщенные представители которой не отказывали себе во всех земных удовольствиях, при этом исправно совершая паломничество в Мекку.
Одним из последствий экспансии "Исламского государства" может стать эффект домино: новый, невиданный ранее подъем исламистских группировок в самых разных регионах. В этом, похоже, и состоит смысл глобального халифата.
Таким образом, проект халифа аль-Багдади во всех смыслах становится объединяющим началом современного мира. Во-первых, он подталкивает к коллективному противодействию те государства, которые по тем или иным причинам сегодня находятся по разные стороны баррикад и считают такое взаимодействие противоестественным. Во-вторых, он становится знаменем и новой мифологией для миллионов мусульман, стоящих на обочине современного мира, но желающих стать его новым мейнстримом.
Глобальный халифат оказывается новой мировой утопией — отталкивающей для одних, притягательной для других, но при этом еще более могущественным и опасным проектом, чем "Аль-Каида".