Дело о крушении Ту-204 во "Внуково" закрыто в связи со смертью обвиняемого. Такое решение принял Следственный комитет России. Глава адвокатской компании "Трещев и партнеры" Александр Трещев обсудил ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Петром Косенко.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Авиакатастрофа произошла 29 декабря 2012 года. Самолет авиакомпании Red Wings, летевший из Чехии, после приземления в аэропорту выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы, разрушился на три части и загорелся. Одна часть фюзеляжа упала на Киевское шоссе и перекрыла движение в сторону Московской области. На борту находились восемь человек, пятеро из них погибли. В том числе, командир корабля и его бортинженер.
— По информации, которая пришла сегодня, Следственный комитет приводит данные авиационно-технической экспертизы, согласно которой виноваты в крушении пилот и бортинженер. Поскольку они погибли во время крушения, то дело прекращено, это формальная позиция. Почему дело прекращено именно сейчас, так долго длились экспертизы?
— Мы все слышим, как часто Следственный комитет возбуждает уголовные дела. Но тех, что доходят до суда, гораздо меньше. Также и здесь. Я тоже поражаюсь: практически полтора года прошло, и через полтора года сделать вывод, что виноваты пилот и бортинженер, прекратить уголовное дело, — так расходуются деньги налогоплательщиков. Такие экспертизы не делаются полтора года, это все какая-то текучка и неорганизованность людей, которые этим занимались, следователей и следственной группы.
— Я правильно понимаю, что гораздо быстрее обычно проводятся такие экспертизы?
— Конечно. Надо взять за эталон образцовые следственные действия. На следствие дается два месяца, потому что бесконечно продлевается. И уголовных дел, которые расследуются, заканчиваются, доводятся до суда в течение двух месяцев, — ничтожный процент по сравнению с теми, которые длятся годами, месяцами и потом по таким основаниям прекращаются.
— Получается, что просто особо никто не был заинтересован в том, чтобы эта экспертиза как можно быстрее была проведена?
— Да, конечно. Потому что у следователя одновременно расследуется большое количество дел. И в очередь поставили и поставили. Это резонансное дело, погибло, на секундочку, пять человек. Кто виновен в гибели остальных людей, что делать их родственникам, кому они должны предъявлять иски? Они должны предъявлять иски авиакомпании, которая допустила управлять самолетом людей некомпетентных и неподготовленных. Здесь остается больше вопросов, чем ответов, которые были получены за эти полтора, почти два года.
— У меня обывательский вопрос как у человека юридически не очень сильно подкованного. Виновными в авиакатастрофе признаны пилот и бортинженер, согласно экспертизе. Но насколько я понимаю, окончательно вину у нас определяет суд все-таки по закону?
— При определенных обстоятельствах у следователя есть основания прекратить уголовное преследование в связи со смертью человека, который подозревается в совершении преступления.
— Да, преследование. Но говорится о виновности. Здесь важный момент: могу ли я в эфире говорить о виновности этих людей, называть их виновными на основании только того, что была проведена некая экспертиза?
— Здесь я согласен, родственники могут оспорить это постановление следователя и требовать продолжения следствия. У нас люди настолько безграмотны и третированы следственными органами, что вряд ли будут отстаивать доброе имя, если таковое было на самом деле. Мне приходилось участвовать не в одном деле, связанном с авиакатастрофами. Очень часто списываются причины не на те обстоятельства, которые фактически имели место быть под разными предлогами, — политическими, экономическими, конфликты интересов. Поэтому я согласен, что одной лишь авиационно-технической экспертизы недостаточно, чтобы сделать бесспорный вывод о виновности двух лиц, которые уже погибли.
— Кстати, о конфликте интересов. Мы помним, что как раз на момент этой авиакатастрофы компания Red Wings принадлежала Александру Лебедеву, известному банкиру.
— Да.
— Как раз эта авиакатастрофа послужила поводом для отзыва лицензии у авиакомпании, после чего она не была обанкрочена, а была продана. Ее продали группе инвесторов. Сейчас эта авиакомпания летает благополучно, и, по-моему, чуть ли даже не в Крым, но я могу ошибаться. С учетом вновь открывшихся обстоятельств, имеют ли родственники тех же самых оставшихся пострадавших членов экипажа шансы, даже обратившись с исками к авиакомпании, получить какие-то компенсации?
— Уже маловероятно, поскольку нынешние владельцы не имеют никакого отношения к той катастрофе. Для людей это практически бесперспективно. Если бы на них работала армия адвокатов, наверное, можно было бы что-то установить. Но здесь еще непонятно, кто больше пострадал: Александр Лебедев, который вынужден был продать компанию значительно дешевле, чем она стоила, был ли это спецзаказ, чтобы использовать эту ситуацию для того, чтобы отдавить у него компанию. Вопросов очень много. Но вы правы, если смотреть в корень, то родственникам погибших людей никто не ответил ни на какие вопросы. Они точно пострадавшие, и никто не искупил вину, и никто не собирается этого делать. Это грустно и печально.