Полет малазийского Boeing проходил штатно до 17.20 по Москве. Записи переговоров с украинской авиадиспетчерской службой подтверждают, что экипаж не посылал никаких экстренных вызовов. Об этом говорится в докладе Нидерландов по расследованию крушения малазийского лайнера. Вице-президент Федерального профсоюза авиадиспетчеров России Андрей Булин ответил на вопросы ведущего Алексея Корнеева в эфире "Коммерсантъ FM".
Фото: Olivia Harris, Reuters
В докладе Нидерландов приводится расшифровка переговоров украинских и российских диспетчеров. Из нее следует, что диспетчер из Днепропетровска безуспешно пытался выйти на связь с экипажем авиалайнера после катастрофы. Затем специалист вышел на связь с российским диспетчером из Ростова.
— О чем вам говорят эти переговоры?
— До того момента, пока не пропала связь с малайзийским воздушным судном, шла обычная рутинная диспетчерская работа, ничего особенного я, по крайней мере, не нашел.
— То есть каких-то сенсационных выводов сделать по этим фрагментам невозможно?
— Нет. Насколько я понял из доклада, были не совсем хорошие погодные условия, и за несколько минут до этого экипаж малайзийского рейса запросил даже отклонение на 20 миль левее, а в дальнейшем уже диспетчеры согласовывали вход в зону в смежный сектор, направление — ничего особенного.
— По практике, если бы, предположим, пилоты увидели, обнаружили недалеко от своего самолета какие-то боевые самолеты, стало ли это предметом разговоров, в том числе с диспетчерами или между собой? Как это обычно бывает?
— Если пилоты видят какой-то объект возле себя, то, конечно, они об этом докладывают.
— То есть по этим записям можно судить, что они вокруг себя, поблизости от своего самолета каких-то боевых, в том числе, авиамашин не видели?
— По этим записям можно судить, что, повторяю, до момента пропадания связи с малайзийским рейсом шла обычная работа, и от экипажа никаких докладов нестандартных не поступало.
— Но это нестандартная ситуация, если вблизи от самолета, в какой-то видимости вдруг наблюдается военный объект, военный самолет?
— Бывают рядом, работают какие-то военные точки для тренировок, по крайней мере, у нас.
— То есть определенно пока невозможно сказать, был ли рядом какой-то еще самолет, исходя из этих записей, или не было?
— Из этих записей нет, нельзя.
— Почему самолет возвращали в нужную точку, почему он от нее отклонился?
— Во-первых, нужно видеть воздушную обстановку. До этого экипаж просил сам отклонения левее из-за погодных условий. Возможно, из-за наличия чего-то. Ему даже сказали следовать в точку RND, по-моему, из-за движения, то есть, возможно, у него были какие-то конфликтующие рейсы. Это обычная ситуация на рубеже приема-передач, когда соседний диспетчер просит задать конкретный курс для соблюдения безопасных интервалов между воздушными судами, в этом нет ничего странного.
— То есть отклонение на 3,6 морских мили к северу — это не необычная ситуация, да?
— Если проанализировать то, что до этого он просился как раз левее и следовал на восток, то как раз он левее должен был оказаться. Он левее просил 20 морских миль, насколько я понял из доклада, за несколько минут до этого из-за погодных условий, поэтому он и оказался левее.
— Сколько времени может уйти у пассажирского лайнера на то, чтобы отклониться на эти 3,6 морских мили?
— Он уже шел, он не отклонился в эту секунду, он изначально шел левее, потому что он обходил опасные метеоявляения.