Решение поставить на голосование совета директоров "Эха Москвы" вопрос о главном редакторе радиостанции является "политическим", сообщил занимающий этот пост Алексей Венедиктов. Ситуация, по словам Венедиктова, не связана с увольнением ведущего "Эха" Александра Плющева. Господин Венедиктов обсудил ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Анатолием Кузичевым и обозревателем Константином Эггертом.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
А.К.: "Уважаемый Алексей Алексеевич, — гласит уведомление, — уведомляю вас о проведении 21 ноября 2014 года заочного голосования совета директоров ЗАО "Эхо Москвы", созываемого в соответствии с пунктами 17.1, 17.2 устава ЗАО "Эхо Москвы". Повестка дня: первый вопрос — о главном редакторе радиоканала "Эхо Москвы"; второй вопрос — о редакции радиоканала "Эхо Москвы"; третий вопрос — о формате вещания радиоканала "Эхо Москвы". Опасаетесь за свою судьбу Алексей Алексеевич, в качестве главного редактора?
А.В.: В качестве главного редактора? По закону о СМИ, по закону об акционерных обществах, по уставу ЗАО "Эхо Москвы" с главным редактором совет директоров может сделать три вещи: нанять на работу — это уже со мной сделано, — увеличить зарплату или уволить. Из двух последних опций, конечно, хотелось бы первую, про зарплату. Но, скорее всего, сомнительно с условиями кризиса, поэтому я думаю, что речь идет о моем увольнении, о расторжении со мной контракта.
Как член совета директоров, я получил повестку дня без расшифровки вопросов. Поэтому сказать, что там будет, не могу, но думаю, что речь идет о моем увольнении, о нежелании поцеловать ботинок Михаила Юрьевича Лесина, бывает.
К.Э.: Алексей, насколько неочевидно, что совет директоров проголосует за увольнение?
А.В.: Не знаю. Пять членов совета директоров, у нас пятеро, из них четыре избрано по квоте "Газпром-Медиа" по предложению Михаила Юрьевича Лесина. Пятый избран по предложению миноритарных акционеров, и это я. Счет на сегодняшний день 4:1. Ну, как?
К.Э.: Значит, я ошибся.
А.К.: Понятно. Скажите, а твит Саши Плющева – это формальный повод и повод ли это вообще?
А.В.: Поводов-то было много. Повод — это отказ подчиниться незаконному приказу, приказ, совершенно очевидно, незаконен об увольнении Плющева.
По уставу ЗАО, — акционерного общества, а не редакции, — то, за что голосовали акционеры, в том числе, "Газпром", уволить журналиста можно только — там слово "только" — по представлению главного редактора. Плохой устав — меняйте, но это действующий устав.
Значит, Саша Плющев был уволен без представления главного редактора. У нас на "Эхе" работает трудовая инспекция Минтруда. В понедельник-вторник Саша собирается подавать в суд на незаконное увольнение. Я же Лесину сказал: давайте дождемся решения трудовой инспекции или суда. Мы даже готовы Сашу отправить в отпуск на время до решения трудовой инспекции — да, пожалуйста, его не будет в эфире. Давайте все-таки вы не будете решать, и не я буду решать, что законно, что нет, на это есть уполномоченный орган. Но был послан, и за это увольняют. Но я считаю, что это достойный повод для увольнения — защита интересов сотрудника, незаконно подвергнувшегося опале. Вот и вся история.
К.Э.: Алексей, но если увольнение произойдет, то что все-таки что будет дальше? Я так понимаю, дальше все равно остается тема выборов главного редактора?
А.В.: Если бы они остановились только на вопросе о главном редакторе, то дальше им по уставу становится Владимир Варфоломеев на этой стадии, затем назначаются в течение месяца выборы. Но дело-то заключается в том, что поскольку устав уже был нарушен нагло, я бы сказал демонстративно, увольнением Плющева, затем внесены вопросы о редакции.
Что совет директоров может сделать с редакцией? Он не имеет никакого отношения к редакции. Генеральный директор — да, главный редактор — да, а совет директоров — что он может с делать с редакцией? Распустить, облобызать?
К.Э.: Да, вопрос насчет третьего пункта.
А.В.: Это тоже уникальная история, ребят, смотрите, 13 августа в интервью журналу Forbes господин Лесин сказал, что если нужно расправиться с "Эхом Москвы", надо переделать формат на музыкальный, пусть поют.
Это он сказал 13 августа, без всякого Плющева, без всяких историй, нет никакого Плющева, нет никакой истории Плющева в этой истории — есть история раздербанивания "Эха Москвы". При этом самое интересное, что "Эхо Москвы" доходно, цитируемо, в топ-пятерке, репутационно. И в этот момент представитель акционеров меняет формат. Вы меня, конечно, извините, это удар по акционерам. Найдутся акционеры, которые пойдут в суды, я, например.
А.К.: Это как раз вы предварили мой вопрос, потому что дальше, если действительно счет 4:1, если все…?
А.В.: Суды! Смотрите, у меня есть два оружия, но нет правоохранительных органов, которые есть у Лесина и его товарища, которым нас натравливали в течение года, и, слава богу, там нашлось масса приличных людей, которые приходили и говорили: "Мы не будем дербанить "Эхо Москвы", они не нарушают закон, я просто это знаю". И все эти бесконечные проверки. Не удалось, слишком много вокруг порядочных людей оказалось в правоохранительных органах. Решили сразу рубануть, поэтому что дальше? У меня два оружия: у меня есть открытость, я буду все комментировать, я буду все рассказывать, и все, что будет, буду упоминать, и все, что было, буду рассказывать, что происходит. И второе — это суды. Открытость и суды. Каждый шаг будет прозрачным, каждая встреча будет прозрачной — и суды.
К.Э.: Хорошо, если посмотреть на ваших оппонентов.
А.В.: Я не знаю, кто они.
К.Э.: Хорошо, те люди, которые хотят вас уволить.
А.В.: Ребят, нет, серьезно, послушайте, логики никакой. Я могу понять логику любых людей, я школьный учитель с 20-летним стажем, мало ли у меня было этих школьников с разной логикой. Но эту логику я понять не могу. Выслужиться перед кем? У вас поручение от президента? Тогда бы меня, извините, закрыли за десять секунд, если бы было поручение. Значит, вы перед кем выслуживаетесь, друг перед другом, что ли?
К.Э.: А как бы закрыли, если было бы поручение от президента, Алексей?
А.В.: Я думаю, что если было бы поручение от президента, если открыто, то пришел бы человек и сказал: "Меняем на музыкальный формат". А не выносил бы вопрос о формате.
А.К.: Ну да.
А.В.: И президент-то не в России как-то.
А.К.: А вы связываете это с отсутствием президента?
А.В.: Я не знаю, что это у них вдруг засвербило. На последнем разговоре с господином Лесиным, а это было в понедельник, мы расстались на том, что давайте подумаем, как выходить, и было сделано предложение. Я сказал ребятам, мол, давайте так: отменяем незаконный приказ, я не буду увольнять Плющева. Он незаконный, вы его вынесли мимо главного редактора, это невозможно, impossible. Саша уходит в отпуск. Я уговорю Плющева. А мы ждем решения трудовой инспекции. Если она признает приказ незаконным, это будет госорган. Мы будем действовать, как они. Дальше в суд. Саши нет в эфире, он ждет решения трудовой инспекции. А вы отменяете приказ. "Нет, мы этого делать не будем, увольняй." "Почему ты боишься трудовой инспекции и суда? Давай им доверимся. Я им могу довериться. Почему ты не можешь?". "Нет, увольняй и все". Я сказал: "Не буду увольнять".
Вот и вся история. И замечу, что с понедельника Саша не выходил в эфир, потому что он сам попросил меня, так как он ведет в пятницу интернет-премию, готовится к этой премии. Он не выходил в эфир, в данном случае его не было. Ничего не случилось с понедельника по пятницу. Или что-то случилось, о чем мы не знаем. Или те старшие товарищи, которые ворожат Михаилу Юрьевичу Лесину и способствовали его возвращению на этот пост, сказали ему: "Вперед. Пока нет президента, вперед. А мы договоримся".