Вчера президент России Владимир Путин принял участие в работе форума "Государство и гражданское общество" и, вопреки ожиданиям подавляющего большинства участников форума, отказал социально ориентированным некоммерческим организациям (НКО) в льготном налоговом режиме. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что на самом деле у этих НКО и не было шанса: они, как и вся страна, находятся сейчас не в том времени и не в том месте.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
В фойе нового здания библиотеки МГУ на Воробьевых горах, которое Владимир Путин, кажется, окончательно облюбовал для своих публичных мероприятий (стоит в стороне от магистральных автомаршрутов, при этом есть где припарковаться трем вертолетам), разместилась выставка, на которой были представлены социально ориентированные НКО. Возле одного из стендов нельзя было не заметить (а главное, хотелось заметить) хорошо одетого человека. Причем настолько хорошо, что почти не оставалось сомнений: царь.
— Иван Грозный? — поинтересовался я.
— Почти,— даже не обернулся он в мою сторону.— Помладше. На полвека.
Я не узнавал его в гриме. С одной стороны, участники форума декларировали, что среди них не будет политических НКО. С другой — любой царь является, конечно, крупным политическим деятелем, с этим глупо спорить.
Между тем из стенда, который олицетворял собою царь, было ясно, что он представляет здесь интересы НКО "Ратоборец".
— Кто? — терялся я в догадках.— Помладше?
— Да не царь я,— наконец повернулся он ко мне.— Простой московский дворянин.
— И не жарко вам? — с сочувствием спросил я.
Дворянин, показавшийся сгоряча царем (особенно на фоне других сотрудников стендов) из-за расшитого бордового кафтана, высоких замысловатых сапог, отороченной мехом шапки и длинной трости размером почти что с посох, качнул окладистой бородой:
— Вот при плюс 37 жарко. А сейчас, вообще, зима.
Такое впечатление, что мы с ним на улице сейчас стояли. И что кондиционеры не работали. Впрочем, кондиционеры и правда не работали: в интересах человека, который не любит работающих кондиционеров и в любую минуту может при этом появиться на выставке в целях ее осмотра.
— И как же вы ориентированы? — спросил я.— В смысле социально.
Он дал мне буклет Крымского военно-исторического фестиваля:
— Вот, пожалуйста. Проводим мероприятия.
"11 сентября,— было написано в буклете.— Средневековье. Кузница. Мастер-класс по заряжанию и стрельбе из требушета. Подвижные и настольные игры. Выступление музыкантов. 12 сентября...13 сентября..."
Ненастоящий царь и в самом деле не был, судя по всему, политически ориентирован.
Политически ориентированный президент появился на сцене перед участниками форума через несколько минут (на выставку так и не заглянул, так что лжецарь напрасно парился).
Ведущий, знаменитый хирург Лео Бокерия (еще один Хирург тоже был заметен, хотя и сидел не на сцене, а в зале в окружении своих единомышленников в черных кожаных косухах со стальными клепками: у него НКО, которая занимается организацией знаменитых благотворительных новогодних елок на территории клуба "Ночных волков"), представил первого выступающего, Александра Бречалова, секретаря Общественной палаты.
Господин Бречалов рассказал, что в последнее время вектор общественной активности в России сместился из политической плоскости в гражданскую и "люди хотят что-то делать для страны, не задумываясь о материальном" (в отличие, видимо, от политически ориентированных НКО, которых на форум "Государство и гражданское общество" не пригласили из принципиальных соображений: это был не их форум). По словам Александра Бречалова, в эту деятельность вовлечены 50 млн человек (то есть считай что весь электорат России).
Впрочем, через несколько минут тот же Александр Бречалов говорил уже о том, что 40% граждан России считают, что работа НКО никак не влияет на жизнь населения, а 34% убеждены, что НКО не нужны в принципе.
А просто Александру Бречалову надо было проиллюстрировать разные мысли.
Он предложил создать единый реестр социально ориентированных НКО (такого пока нет, к тому же тысячи НКО существуют только в документах), и уже тех, кто вошел в реестр, освободить от большого количества налогов: на имущество, от земельного, транспортного налогов, а также от налога на прибыль, полученную в результате коммерческой деятельности.
К тому же именно эти НКО будут получать государственные гранты.
Владимир Путин позже сказал, что только президентские гранты сейчас составляют 3,7 млрд руб. в год и что это в четыре раза больше, чем в 2012 году (когда был принят закон об иностранных агентах среди НКО.)
Все это возможно, по мнению секретаря Общественной палаты, только если региональные общественные палаты вместе с федеральной будут контролировать эти процессы.
А точнее, потоки.
В зале никто не удивился. Дело в том, что форум шел второй день и накануне его участники, поработав на круглых столах, уже знали, что освобождение от налогов им гарантировано. Они были так уверены в этом прежде всего потому, что в этом не сомневалось руководство форума, которое щедро делилось с рядовыми участниками своей уверенностью, то есть считай что самими льготами.
И у участников были для этого основания: ведь именно этот форум, а не форум, например, правозащитных НКО, находился в государственном тренде, и кто, если не его участники, имел право получить налоговые льготы? Да никто.
Лео Бокерия, выступивший следом (он возглавляет НКО "Лига здоровья нации"), говорил исключительно о грантах, о "суммах привлеченных денег", о "простом коммерческом анализе, который дает исчерпывающее представление..." С точки зрения цифр его выступление было безупречным: цифр оказалось максимально много для короткой речи, которую при этом с полным основанием можно было назвать пламенной. Ведь вся она была посвящена одной, но именно что пламенной страсти: так рассказать о необходимости получить льготы, чтобы ни у кого и никогда больше не возникло сомнений в том, что без них смысла в существовании социально ориентированных НКО нет никакого.
Причем в зале находились представители таких НКО, которые ближе других принимали к сердцу эту необходимость: например, ветераны Афганистана и организации инвалидов, которые тоскуют по льготам с тех пор, как их у них отобрали. В свое время, воспользовавшись такими льготами, они на правах главных героев вошли в криминальный эпос 90-х годов прошлого века и, судя по всему, совсем не против были войти и в эпос 10-х годов текущего века. Хотя бы потому, что некоторые выдающиеся (то есть уцелевшие) представители тех организаций сейчас входят и в списки Forbes.
Здесь были и те, кому оказалась отведена участь проверить гармонию налоговых скидок не алгеброй, а чувствами. Ирина Гусева, директор образовательной организации "Дом знаний" из Курска, обосновала неизбежность льгот историей про одного своего ученика, который в сочинении сделал только одну ошибку: слово "просвещение" написал как "просвящение":
— Мы проверяем словом "свет", а он проверил словом "святость". Я попросила исправить, но оценку не снижать!
Ради воспитания чувств таких детей (а именно их прививают социально ориентированные НКО) государство, без сомнения, может и должно пожертвовать в их пользу.
Выступление Эллы Памфиловой, уполномоченного по правам человека в РФ, оказалось не в русле основных идей этого дня в зале.
— Наше общество,— рассказала она,— стремительно усложняется (несмотря на желание упростить его.— А. К.), формируются новые общественные интересы, которые требуют от власти понимания, а иногда и удовлетворения.
Действительно, в основном общество вынуждено пока заниматься самоудовлетворением.
Причем власть порой вместо этого занимается, по ее словам, подавлением непонятных ей институтов:
— Из соображений "а как бы чего не вышло".
Она рассказала, что правозащитное движение в России сосредоточено в Москве и Петербурге, "а в некоторых регионах правозащитников нет вообще":
— И я не могу представить их белыми и пушистыми, а другими они власти там не нужны.
Элле Памфиловой непонятна ситуация с терминами "политическая" деятельность и "социально ориентированная":
— А если правозащитная организация помогает детям и инвалидам, ездит в детские дома, сталкивается там со случаями воровства, начинает бить во все колокола, обращается в СМИ... они занимаются политической или социально ориентированной деятельностью?
Продолжила Элла Памфилова на высокой ноте:
— А теперь о хорошем: у нас очень хороший потенциал для развития.
Последним из сидящих на сцене в креслах людей к трибуне подошел Владимир Путин. Он должен был по всем признакам зафиксировать ожидания собравшихся в зале людей в виде поручений правительству: а иначе зачем все это было бы затевать?
Он предпочел сразу обозначить свое отношение к "политическим" НКО:
— Один из выступавших вначале сегодня сказал, что, судя по всему, общественная активность несколько смещается из политической сферы в социальную. Здесь нет ничего необычного: выборы подойдут поближе — мы с вами увидим, как эта активность перетекает в другую сторону. Но это не значит, что государство не будет поддерживать НКО, работающие в политической сфере.
Впрочем, никому не должно было показаться, что президент поддерживает их здесь и сейчас:
— Правда, когда мы говорим об НКО, работающих в политической сфере, то я считаю, что это должна быть деятельность, которая направлена на решение общенациональных задач. Скажем, совершенствование политической системы, совершенствование судебной системы, правоохранительной системы — это правозащитная деятельность, безусловно. Но НКО нельзя и недопустимо использовать в решении узкопартийных вопросов, иначе сама по себе суть некоммерческой организации пропадает. Такая чисто политическая работа, борьба оппозиции с властью в том числе, должна переноситься на чисто политическую платформу, в сферу межпартийных отношений.
Владимир Путин своими словами пересказал, видимо, суть закона об НКО. То есть иностранные агенты, которые поддерживают борьбу оппозиции с властью, не будут ее поддерживать: власть позаботится об этом.
После лирики он перешел к долгожданной прозе: к льготам.
— Сегодня здесь — мы слышали об этом в первом выступлении, по-моему,— поднимался и вопрос о дополнительных преференциях для НКО, в том числе и налоговых. Мы уже с Александром (Бречаловым.— "Ъ") говорили на этот счет, он не так давно был у меня, мы обсуждали ряд вопросов. И я сразу тогда ему сказал, что это требует дополнительной проработки. Хочу, чтобы вы меня тоже услышали, в такой уже широкой аудитории.
Зал, конечно, насторожился. Это было совсем не то, что здесь ожидали услышать от президента.
— Конечно,— продолжил он,— хочется поддержать некоммерческие организации и, конечно, хочется предоставить определенные преференции и льготы. Вопрос только в том, что мы с вами хорошо знаем, что в жизни происходит: как только кто-то, кто бы то ни был, получает хоть какие-то льготы, рядом обязательно встанут те, которые к этой деятельности прямого отношения, мягко говоря, не имеют, но используют сложившиеся правовые инструменты для того, чтобы обеспечить более прибыльную коммерческую работу.
Сложно выстроенная фраза означала только одно: льгот не будет.
После заседания я разговаривал с его участниками.
— Как же так? — говорил мне один из них, не посчитавший возможным назваться.— Да нам же вчера говорили, что вопрос решен еще две недели назад!
Вас обманули.
И слава богу.