Национальные законы надо ставить выше международного права. Такое заявление сделал председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин. Он предложил исключить из Конституции положение "о безусловном приоритете норм международного права над национальным законодательством". Профессор кафедры международного права МГИМО Дмитрий Лабин обсудил тему с ведущим "Коммерсантъ FM" Маратом Кашиным.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
По словам Александра Бастрыкина, в других государствах "действуют более гибкие механизмы". Он также отметил, что главенство международного права "работает против интересов России" и "умело используется западными оппонентами".
— Как вы относитесь к такому предложению Бастрыкина, и если оно будет принято, что на практике это будет означать?
— Предложение было сделано, но я думаю, что сейчас оно несвоевременно, и в дальнейшем вряд ли нужно поступать именно так, поскольку международное право все-таки имеет приоритет в подавляющем большинстве государств над национальным. Наверное, это правильно, потому что именно государство и формирует международное право.
Вопрос здесь не в том, что международное право не учитывает наши российские интересы, как раз мы должны, применяя международное право, обеспечивать защиту наших национальных интересов. Более того, наверное, все-таки современный мир очень сложен и многообразен, и не всегда национальное законодательство справляется с такими важными, фундаментальными задачами как защита прав человека, и этот вопрос является общепризнанным принципом международного права, уже не является исключительно компетенцией национального законодательства.
Поэтому у нас есть международные инструменты, которые обеспечивают эту защиту. Соответственно, в случае, если такая защита не может быть обеспечена внутри государства, мы можем применять и международные правовые документы.
— Я правильно понимаю, что в соответствии с этим пунктом Конституции, Россия исполняет решение Европейского суда по правам человека?
— Да, совершенно верно, это содержится в ст. 15 нашей Конституции, часть 4, которая как раз обеспечивает приоритет обязательства Российской Федерации по международным договорам, в том числе, и вытекающее из Европейской конвенции по защите прав и свобод человека судебное решение Европейского суда по правам человека. То есть, выполняя обязательства по конвенции, Россия тем самым взяла на себя обязательство и выполнять решения, которые будут приняты этим судебным органом.
— Если положение исключаем из Конституции, Россия не обязана исполнять решения ЕСПЧ, правильно?
— Нет, не совсем так, потому что дело в том, что эти международно-правовые обязательства и вытекают из действия международной конвенции. Конституция лишь предусматривает исполнение этих обязательств в рамках национального законодательства, но участвуя в европейской конвенции, принимая обязательность этого документа, мы принимаем и соответственно обязательность органа на основании конвенции учрежденного и принимающего решение по конкретным делам с участием Российской Федерации. Поэтому здесь нельзя говорить однозначно, что если каким-то образом эту статью Конституции откорректировать, сразу же прекращают действие все обязательства, этого не произойдет в любом случае.
— А что изменится, если предложение Бастрыкина будет принято?
— Я думаю, что если фокусироваться только лишь на статью 15 и пытаться ее исправить, я не думаю, что это даст какой-то положительный эффект. В целом еще раз хочу подчеркнуть, что в современном мире, в современных условиях это плюс и благо для общества, если есть возможность корректировать национальное законодательство в соответствии с международно-правовыми обязательствами. Я думаю, что именно такой приоритет и должен оставаться, а не наоборот.
— Ваше мнение я поняла, просто хотелось бы понять, это предложение от довольно высокопоставленного лица, от главы Следственного комитета: если то, о чем он говорит, действительно будет принято, что изменится?
— Процедура изменения Конституции достаточно сложная, я не думаю, что это можно будет сделать в кратчайшие сроки, и тогда значимость Конституции, наверное, как-то понизится. А он на то и является основным законом, во-первых, потому что предусматривает основополагающие принципы, основополагающую защиту, прежде всего, прав человека, посвящено много статей Конституции этому вопросу. Вырвав из контекста лишь одну статью, я не думаю, что это приведет к какой-то рационализации и решению той проблемы, которая стоит.
Проблема есть, но решение, на мой взгляд, находится в плоскости совершенствования позиции Российской Федерации на международной арене и более активном сотрудничестве с другими государствами, заключение соответствующих конвенций, инициирование международно-правовых конференций и работа именно в этом направлении, а не пытаться изменять Конституцию и думать, что проблема таким образом будет решена.
— А что вы имеете в виду, когда говорите, что проблема есть? Бастрыкин говорит, что главенство международного права работает против интересов России. Какая проблема у нас есть?
— Проблема, видимо, заключается в том, что действительно не всегда комфортно, когда нужно выполнять решения международных судебных органов, но все-таки надо согласиться с тем, что тому есть причина. Если такие решения принимаются, может быть, имеет смысл разобраться и подкорректировать те направления, которые действительно требуют какой-то корректировки, а не пенять на международное право и не считать, что в этом корень всех проблем.
Международные судебные инстанции, Европейский суд по правам человека дают возможность национальным правительствам устранить те пробелы и те несоответствия в интересах, прежде всего, защиты прав человека, не более того.
В задачи Европейского суда по правам человека не входит функция изменять внутреннюю политику как таковую, поскольку таких полномочий нет, а именно дать возможность правительству исправить те пробелы, которые есть, и исключительно в целях защиты прав и свобод человека. Так что, на мой взгляд, это правильная постановка вопроса, и я думаю, что наша задача лишь правильно и профессионально этим пользоваться.