Япония перед расцветом

Япония — первый из "азиатских тигров", первая в современной истории многолетняя дефляция, первый пример серьезно постаревшей развитой экономики. Сейчас, после двух "потерянных десятилетий", эта страна опять может открыться миру. А многолетняя стагнация — наконец закончиться.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН, МАКСИМ КВАША, Токио--Москва

Сверкающие огнями модные токийские районы Роппонги, Гиндза и Симбаси покажутся туристу отражением благополучия. Но экономист сразу заметит одну особенность: практически вся застройка Токио пришлась на 1980-е. Огромный город утопает в типичном для той архитектурной эпохи конструктивизме. И, заметив, сделает вывод: бум здесь был 30 лет назад. Тогда Япония воспринималась как новый мировой лидер, оставляющий позади США. Но история распорядилась иначе: страна до сих пор преодолевает последствия схлопывания пузыря 1980-х.

Восходящее солнце

История экономического чуда началась 70 лет назад. Япония, чей путь пытается повторить сегодня Китай,— первопроходец азиатской модели роста. Модель проста — "perspiration rather than inspiration", "скорее пот, чем вдохновение", описал ее нобелевский лауреат Пол Кругман.

Важную роль играла высокая трудовая культура Японии (пожалуй, только в этой стране есть слово, означающее смерть от переутомления на рабочем месте,— "кароси"). Здесь и традиции рисового земледелия, которое невозможно без коллективного труда, и иерархичность общества, в котором все знают свое место.

На первом этапе развития (после 1945 года; плоды революции Мэйдзи 1868-го, открывшей Японию миру, были уничтожены войной) ставка была сделана на экспортно ориентированную легкую промышленность. Производство одежды, тканей, мелких бытовых изделий. Выбор логичен: это отрасли, где можно использовать неквалифицированную рабочую силу. Не случайно крупнейшие корпорации Японии исторически связаны с текстильной промышленностью — даже Toyota.

Помог и "план Маршалла" от оккупировавших острова США (1945-1952). В 1946-1949 годах американский экономист Вольф Ладежинский провел аграрную реформу. Помещичье землевладение было уничтожено, крестьяне стали собственниками земли. Отчасти благодаря этому Японии удалось стать эгалитарным обществом (коэффициент Джини по доходам по сравнению со странами ОЭСР средний — 0,32, но по имуществу, по данным Credit Suisse, низкий — 0,63). Банкир Джозеф Додж (до 1949 года помогавший Германии) в паре с министром финансов Хаято Икэдой ограничил права профсоюзов, убрал контроль над ценами, упростил налоги и добился бездефицитного бюджета.

Оставшиеся в наследство от революции Мэйдзи промышленные конгломераты дзайбацу (Mitsubishi, Mitsui, Sumitomo и Yasuda) пережили послевоенные годы в радикально трансформированном виде. В структуре собственности одна семья у верхушки была заменена горизонтальными связями между небольшими компаниями, входящими в конгломерат (кэйрэцу). С тех пор кэйрэцу группируются вокруг мощных банков, которые обеспечивают финансирование всех компаний группы. Например, кэйрэцу Mitsubishi сочетает финансы (Mitsubishi UFJ Bank), строительство, пищепром (пиво Kirin, виски Suntory), торговлю, автопром, оптику (Nikon), химпром, электронику, бумажное производство, металлургию и кораблестроение. Такая структура корпоративного управления отличается от западной: конгломераты стараются развивать бизнес сразу на нескольких направлениях, концентрируя усилия там, где необходимо. Впрочем, слово "кэйрэцу" уже стало архаикой. Замглавы "Panasonic Россия" Масато Накамура, услышав его, улыбается: "Это было так давно".

Японцы импортировали западные технологии — без них успех был бы невозможен. В 1950-1970-е они купили более 15 тыс. патентов и лицензий (в основном в США). Вместо того чтобы тратить деньги и время на исследования, скупали права на продукт, а потом усовершенствовали его. Например, американский гигант DuPont 11 лет разрабатывал производство нейлона, потратив $25 млн. А японская Toyo Rayon купила патент за $7,5 млн, выплатила сумму в 1950-х, получив за это время на экспорте нейлона выручку $90 млн.

Плоды пота

Темпы роста ВВП были высочайшими. Средний рост в 1960-х достигал 10% в год, в 1970-х — 5%, в 1980-х — 4%. Объем экспорта увеличивался еще быстрее: по 17% в год в 1960-х, 21% — в 1970-х, 11% — в 1980-х. Японский экспорт, стартовав с $4,1 млрд в год в 1960-м (30% составлял текстиль), к 1990-му подошел на отметке $287 млрд. Япония буквально засыпала мир автомобилями, судами, оптикой, электрооборудованием, швейными машинами, радиоприемниками, фотоаппаратами и телевизорами (спустя три десятилетия по тому же пути пойдет Китай). Перфекционизм и ориентация на Hi-End, кстати, появятся потом, в 1950-1960-х главным преимуществом японских товаров была низкая цена. Японское трудолюбие в сочетании с западными технологиями, экспортной ориентацией, политической стабильностью и открытыми для японских товаров американскими и европейскими рынками принесло плоды.

В 1968 году Япония стала второй экономикой мира и уступила это место Китаю лишь в 2010 году. Восточноазиатские страны стали опираться на японский опыт. В Корее структура местных конгломератов — чеболей (например, Samsung) — копировала японскую. Даже для написания корейского "чеболь" и "дзайбацу" используется один и тот же китайский иероглиф. А японская аграрная реформа была в общих чертах повторена Тайванем под надзором того же Вольфа Ладежинского. Позже архитектор китайских реформ Дэн Сяопин тоже обратится к опыту Японии.

В 1980-х в массовом сознании Япония воспринималась как страна-лидер, технологически обогнавшая США. Тогда всем казалось, что вот-вот она станет первой экономикой мира (сейчас так многие думают о Китае), весь мир пересядет на Nissan, а летать будет самолетами Kawasaki или Mitsubishi. Но этим прогнозам так и не суждено было сбыться.

Пузырь

"Тогда было очень просто работать: люди приходили и заказывали себе самое лучшее, несмотря на цену. Сейчас все не так",— с ностальгией вспоминает 1980-е шеф-повар в ресторане суси рядом с крупнейшим в мире рыбным рынком Цукидзи в Токио. То, что с тех пор прошло почти три десятилетия, его не смущает, настолько врезались в память эти времена. Впрочем, цены в токийских ресторанах заставляют вздрогнуть и опытных путешественников. Несмотря на заметное ослабление иены, Япония остается одной из самых дорогих стран мира.

Фантастический рост Японии стал беспокоить Запад в 1980-х ровно по той же причине, по которой сейчас беспокоит рост Китая. Дешевый японский экспорт сделал многие производства в других странах неконкурентоспособными, стал вымывать рабочие места. В 1985 году Япония уступила уговорам Великобритании США, Германии и Франции и согласилась ревальвировать иену к доллару (так называемое соглашение Plaza).

Японский экспорт стал не таким дешевым, торговый баланс начал ухудшаться (похожий процесс идет сейчас в КНР, валюта которой привязана к доллару). Пытаясь компенсировать негативный эффект от роста иены (с Ґ250/$ в 1975 году до Ґ130/$ в 1989-м), Токио пошел по пути расширения инвестиций, кредитования и снижения ставок (с 5% в 1985 году до 2,25% в 1989-м). Балансы банков разбухали, оптимизм зашкаливал.

Пик бума пришелся на конец 1980-х. Кредитная накачка привела к спекуляциям на активах и недвижимости. В 1989 году в коммерческом токийском районе Гиндза просили до $1 млн за метр площади. На фондовом рынке в 1990-м акции торговались со средним Р/Е (цена/прибыль) 66 при общепринятом уровне 10-20, они же составляли 44% общемирового индекса MSCI World (сейчас — 9%). Из десяти крупнейших мировых банков семь были японскими (в 2014 году в топ-10 по активам остались два — Mitsubishi UFJ Financial Group и Japan Post Bank, по капитализации — ни одного).

Бизнесмены купались в роскоши. В Японии на 1989 год было 1700 гольф-клубов с 1,8 млн членов. Стоимость членства в клубе часто превышала несколько миллионов долларов, совокупная стоимость всех членств составляла $200 млрд. Бизнесмен Минуро Исутани в 1990 году купил Pebble Beach, группу гольф-клубов в Калифорнии, за баснословную по тем временам сумму $831 млн (около $2 млрд в нынешних ценах). Все европейское и роскошное уходило влет. "Подсолнухи" Ван Гога были куплены за $39,9 млн в 1987 году, "Портрет доктора Гаше" — за $82,5 млн в 1990-м.

Вместе с пузырем активов рос и другой пузырь. Популярность акций и облигаций японских компаний создавала для них легкий доступ к капиталу, как следствие, расширялось производство. Toyota, Sony, Honda, Mitsubishi производили все больше и больше. Осознание того, что такой объем продукции вряд ли найдет соответствующий спрос на мировом рынке, пришло, как всегда, внезапно.

Потерянные десятилетия

В конце 1989 года японские экспортеры почувствовали ослабление спроса в Европе и США (вызванное циклом повышения ставок ФРС с 1986 по 1989 год и в итоге вылившееся в рецессию 1990-1991 годов). Это стало триггером коллапса. В 1990 году японские активы подверглись жесточайшей распродаже (биржевой индекс Nikkei 225 свалился с пика в 38957 в декабре 1989 года до 20984 в сентябре 1990-го и с тех пор так и не восстановился, текущее значение — 19544). Так как акции использовались в качестве залогов по кредитам, банки обнаружили дыры в балансах и заморозили кредитование. Компании сократили производство или обанкротились, со стороны населения снизился спрос на товары, кредиты и недвижимость. Пузырь лопнул.

Жесткой рецессии в 1990-х удалось избежать только благодаря вмешательству государства. На фоне падения частного спроса и инвестиций оно резко увеличило собственные траты, перейдя к стратегии дефицитного бюджета. ЦБ Японии в 1989-1990 годах повышал ставки, но, столкнувшись с угрозой дефляции, уже в 1990-м перешел к снижению, а в 1999-2006 годах вообще держался политики нулевой ставки (возобновлена с 2010-го).

Кризис удалось смягчить дорогой ценой. Правительство не допустило, чтобы все рухнуло за год, искусственно растянув спад по времени. Темпы роста ВВП упали со средних 4,6% в 1980-х до 1,1% в 1990-х. А стагнация в третьей экономике мира означала глобальные проблемы. Некоторые аналитики, например Ричард Ку из Nomura, рассматривают азиатский кризис 1997 года и российский 1998-го как косвенное следствие японской экономической политики. В 1996 году Япония показала некоторые признаки восстановления после обвала начала 1990-х и решила пойти на сокращение бюджетных трат, опасаясь резкого роста госдолга. Это привело к болезненным последствиям: страна погрузилась в 20-месячную рецессию, налоговые поступления упали, а дефицит бюджета удвоился. Японские инвесторы бросились спешно репатриировать капитал, инвестированный в страны Юго-Восточной Азии, те оказались в рецессии. В результате упали цены на сырье и нефть, а потом и российская экономика.

Сама Япония погрузилась в многолетнюю дефляцию — это следствие снижения цен "пузырчатых" 1980-х. Инфляция потребительских цен в 1990-х упала до среднегодовых 0,8% (в США в те же годы было 2,8%), в 2000-х — до среднегодовых -0,3% (в США — 2,4%). Японцы давно привыкли к причудливой для нас реальности, когда стабильно снижаются цены и зарплаты. Дефляция на рынке активов оказалась еще более жесткой — цены на акции и недвижимость и сейчас вдвое ниже, чем в 1990-м.

Ополовинились и олигархи. Сейчас в стране всего 24 миллиардера из 1827 в мире (самый богатый, владелец Uniqlo Тадаси Янаи,— всего на 41-м месте с $20,2 млрд). Это почти в четыре раза меньше, чем в России, которая почти вчетверо беднее (88). Всего лишь 17-е место в страновом зачете, притом что Япония — третья экономика мира. В конце 1980-х все было иначе. Самым богатым человеком мира в 1990 году был девелопер и железнодорожный магнат Есиаки Цуцуми с состоянием $16 млрд (разорился в 1990-х, приговорен к 30 месяцам тюрьмы за махинации в 2005-м). Тогда в списке мировых миллиардеров семей и лиц было всего 271, в том числе 40 в Японии (больше только в США — 99).

Зато простых миллионеров, по данным Credit Suisse, и сейчас в стране много: на 104 млн взрослых — 2,7 млн (больше только в США — 13,2 млн). Средний класс (активы от $0,1 млн до $1 млн) — один из самых многочисленных в группе развитых стран: 53 млн взрослых. Возможно, такое вымывание супербогатых, чьи активы состоят из подверженных рискам акций, недвижимости и бизнеса, и сохранение средних капиталов (в основном депозиты) типичны для многолетнего дефляционного спада в развитой экономике. Зато общество становится более однородным по достатку.

Непростой стала жизнь заемщиков — как корпоративных, так и частных, в том числе ипотечных. В условиях пузыря люди скупали недвижимость, не думая, что она может подешеветь. Пузырь раздул цены, простой японец не мог позволить себе купить квартиру. Многие вынуждены были селиться за сотни километров от города и оттуда ездить на работу. На выручку пришла ипотека. Проблема сверхвысоких ежемесячных платежей была решена творчески — увеличением срока кредита. В Японии впервые в истории появились ипотечные кредиты на 99 и 100 лет (такие продукты предлагали кредиторы Nippon Mortgage и Japan Housing Loan). Глава семьи покупал в кредит квартиру, всю жизнь платил, потом к эстафете долга подключались дети и внуки.

Падение цен на недвижимость началось во второй половине 1991 года. За 23 года цены упали почти на 50%. Разорившиеся ипотечники и другие должники помощи не выпрашивали и во всем винили только себя: в Японии сильна культура стыда (в отличие от культуры греха на Западе — термины антрополога Рут Бенедикт) и ответственности за свои действия. Суицид — до сих пор основная причина смерти мужчин в возрасте от 20 до 44 лет. Около 30 тыс. японцев ежегодно сводят счеты с жизнью, часто это единственный способ избавиться от долга — если выплату по смерти осуществит страховая компания.

Обвал подкосил и банки — обязательства никуда не делись, а активы подешевели сильно. В 1990-х правительство отказалось от расчистки банковской системы, опасаясь еще более жестокого коллапса экономики. Зомби-банки всячески поддерживались на плаву (отказ от списания долгов неплатежеспособных зомби-компаний и их завышенная оценка на балансе, многочисленные слияния). Но кредитовали полумертвые зомби неохотно.

Слабость банков во многом обусловила продолжительность стагнации. После схлопывания пузыря в 1991 году экономический рост Японии был значительно ниже среднего по ОЭСР и более чем вдвое меньше, чем в США (среднегодовые 0,9% ВВП против 2,5% в США). 1990-е в Японии принято называть потерянным десятилетием. Но 2000-е оказались не лучше (средний рост ВВП — 0,8%), не радуют и 2010-е (средний рост — 0,9%). Альтернативный вариант предполагал быстрое и болезненное падение, зато обновленная система могла бы расти быстрее.

Конкуренты, демография, долги

Другие проблемы решить сложнее. Япония оказалась зажата западными конкурентами в высокотехнологичных областях сверху и Кореей с Тайванем в отраслях промышленности с меньшей добавленной стоимостью снизу. Корейские автомобили, над которыми в 1990-х смеялись, постепенно увеличивают долю на рынке в Европе и США (в структуре японского экспорта около 40% — автомобили). Не исключено, что к ним скоро подтянутся и китайцы. Конкуренция в мире растет, высокотехнологичные товары все в большей степени унифицируются по качеству и характеристикам, современные технологии становятся доступными все большему кругу стран и компаний.

Еще одна причина застоя — демография. Последние десять лет в Японии ВВП на одного работающего рос почти так же, как в США. Так что, возможно, последнее "потерянное десятилетие" и не является травмой пузыря 1980-х. В Японии численность населения работоспособного возраста (от 15 до 64 лет) в 1995 году достигла пиковой отметки 87,3 млн человек и с тех пор упала до 78,9 млн. А количество людей старшего поколения (от 65 лет) выросло с 18,3 млн до 31 млн. Экономические проблемы — еще и следствие демографического сжатия. Возможно, Япония показывает нам, что происходит, когда высокоразвитая страна проходит демографический пик.

Картина отягощается ситуацией с долгами. Финансирование дефицита бюджета за счет гособлигаций в течение двух "потерянных десятилетий" не прошло даром. Япония — лидер по долговой нагрузке среди крупных экономик (400% ВВП, госдолг — 234% ВВП, в 1990-м было 59% ВВП). Но проблема отчасти снимается значительными госактивами и межведомственной структурой держателей долга. Чистый госдолг ниже — 137% ВВП (94% ВВП, если учесть гособлигации на балансе центробанка, выкупленные в рамках программы количественного ослабления), что, правда, тоже много — между Грецией и Италией.

Но Японию вряд ли когда-нибудь постигнет участь Греции. Несмотря на высокий госдолг, государство, бизнес и домохозяйства являются крупнейшими кредиторами для всего остального мира. Совокупные иностранные активы Японии — около $6,6 трлн, а зарубежные обязательства — всего $3,9 трлн. В основном кубышка принадлежит населению, но у правительства всегда есть опция повышения налогов (налоговая нагрузка в Японии одна из самых низких среди стран ОЭСР). К этой мере оно прибегло в апреле 2014 года (рост налога с продаж с 5% до 8%).

Новые горизонты

Быть конкурентоспособным в современном мире сложно. Чтобы оставаться на месте, приходится бежать изо всех сил, как Алисе в Стране чудес. И Япония справляется. В рейтинге Doing Business 2015 страна занимает 29-е место из 189. Это средняя позиция для стран ОЭСР. Японский рынок труда не очень либеральный — уволить сотрудника на постоянном контракте сложно, власти пытаются не допустить роста безработицы (3,7%). Что не мешает экономике быть конкурентоспособной. Здесь все отлично: по данным Global Competitiveness Report 2014-2015 от WEF, страна занимает 9-е место из 144 (по субиндексу "Инновации" — 4-е из 144).

Но Япония пытается быть не только экспортером и законодателем мод в сфере инноваций, как, например, США или Скандинавия. Новая тенденция — привлечь внимание мира к традиционным товарам и культуре, прежде всего культуре еды, васеку (яркий пример — международные семинары Washoku World Challenge). Несмотря на популярность японских ресторанов по всему миру, торговый баланс по продовольствию в самой стране отрицательный — японский профильный рынок неэффективен (дорогие рабочие места, субсидии фермерам).

Дело хотят поправить: японцы планируют завоевать мировые рынки продовольствия, таргетируя люксовые сегменты (сладости-вагаши, мраморная говядина кобе и вагю, квадратные арбузы и т. п.). И не только люксовые — к примеру, в мире стремительно растет популярность зеленого чая маття (mocha). Конкурентное преимущество — польза для здоровья японской культуры питания за счет низкой калорийности, что косвенно подтверждается отсутствием в стране людей с лишним весом и самой высокой продолжительностью жизни в мире.

Между прочим, до последнего времени легальных поставок мраморного мяса в Россию не было. Но в конце 2014 года компания S.Meat (входит в состав Seiji Group) впервые получила разрешения на его ввоз в страны Таможенного союза и вывоз из Японии. Гурманам, впрочем, придется раскошелиться: стейки обойдутся в 3,5-20 тыс. руб. за килограмм.

В стране Hi-End основу традиционного бульона даши, стружку из затвердевшей рыбы, делают с помощью ручного инструмента вроде рубанка — так же, как и 1000 лет назад. Технологическое лидерство в промышленности сочетается с намеренным консерватизмом в сфере культуры. Япония, возможно, пример идеального баланса заимствований у Запада и собственных ценностей.

В более традиционном промышленном экспорте тоже приходится брать качеством, а не количеством. Ориентация — опять же на люкс (робототехника, электроника, оптика). Характерно, что при этом в полной мере используются преимущества странового разделения труда. Например, компания Panasonic давно перенесла на свои заводы в Китае и других странах ЮВА производство наиболее массовой и относительно недорогой продукции — с относительно невысокой удельной добавленной стоимостью. Однако сборка технически сложных изделий по-прежнему размещается в Японии. Руководитель подразделения проекторов компании Койчи Кавашима объясняет, что "для Panasonic очень важна уверенность потребителей в первоклассном качестве продукта". А при выпуске новейших разработок необходимо обеспечить не только самую высокую культуру производства, но и близость к R&D-центру.

Индекс экономической сложности экспорта (ECI, учитывает его диверсификацию и технологическую сложность, рассчитывается MIT) у Японии самый высокий в мире — 1-е место среди 124 экономик. Традиционные автомобили и высокотехнологичная электроника в последние годы дополняются промышленными роботами (японская Fanuc, мировой лидер индустрии, произвела в 2014 году 350 тыс. роботов). Выдающиеся достижения американской компании Tesla были бы невозможны без Panasonic — основного поставщика компонентов для электромобилей и главного соинвестора Tesla в проекте "гигафабрики" по производству аккумуляторов в Калифорнии (к 2020 году мощность предприятия достигнет 50 гигаватт-часов в год).

В конце 2012 года премьер Синдзо Абэ обнародовал амбициозный план по выходу из дефляционной спирали и достижению инфляции 2% в год. Глава ЦБ Японии Харухико Курода запустил программу количественного ослабления — скупку гособлигаций (упрощая — Банк Японии должен будет печатать деньги до тех пор, пока не будет достигнута желаемая инфляция). В 2014 году инфляция превысила заветные 2% (чего не было с 1991-го), иена подешевела, но пока объявлять о победе рано. Впрочем, если реализация политики "абэномики" продолжится, стоимость мировых активов будет поддерживаться многочисленными и богатыми розничными инвесторами из Японии (на финансовом сленге их называют "миссис Ватанабе" — семейными финансами часто управляют женщины), выходящими из дешевой иены в более перспективные активы.

Возможно, кстати, что и институциональными инвесторами тоже. Базирующийся в Сингапуре стратег по макроэкономике Азии Saxo Bank Кей Ван-Петерсен напоминает, что активы пенсионной системы Японии — больше $1 трлн, "в ее активах должно стать больше акций, в том числе иностранных". И хотя "прогнозировать ее экономику гораздо труднее, чем другие — слишком велики культурные различия (Ван-Петерсен видит в Японии отчетливые остатки феодальной системы.— "Деньги"),— и страну, и весь финансовый мир ждут огромные, тектонические изменения".