Задача российской авиации в Сирии — борьба с терроризмом. Об этом заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Ранее Совет федерации разрешил главе государства использовать вооруженные силы за рубежом. Как пояснил глава администрации Кремля Сергей Иванов, речь идет об участии российских ВВС в борьбе с «Исламским государством», наземная операция не планируется. Председатель комитета Совета федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Максимом Митченковым.
Фото: Reuters / Khalil Ashawi
Фото: Reuters / Khalil Ashawi
— Скажите, действительно ли требуется усиливать борьбу с «Исламским государством», коалиция не справляется, действительно ли нужны российские войска там?
— Объективный анализ ситуации, которая складывается с «Исламским государством», количество террористов, задействованных в проведении этих операций, и количество граждан Российской Федерации, государств, входящих в СНГ, говорит о том, что «Исламское государство» сегодня представляет реальную угрозу безопасности Российской Федерации, поэтому когда принималось решение Советом федерации и мотивы президента России, прежде всего, мы исходили из вопросов собственной безопасности.
Во-вторых, в отличие от Соединенных Штатов Америки, Франции, Австралии и ряда других государств, которые сегодня проводят авиационные удары против «Исламского государства», мы это решение принимали, и президент обращался к нам на основе обращения президента Сирийской Арабской Республики Асада, который просит оказать военную помощь в проведении контртеррористической операции против «Исламского государства».
— Виктор Алексеевич, извините, пожалуйста, но вы на мой вопрос не ответили. Сейчас коалиция не справляется, и действительно нужно усиливать, или это все-таки возможность Москвы показать свое влияние в Сирии?
— На этот вопрос, конечно, однозначный ответ, что она не справляется. Если бы она справлялась, то, наверное, с каждым днем количество освобожденных от «Исламского государства» территорий Сирии и Ирака возрастало. Сегодня идет обратный процесс. И это можно видеть даже не будучи военнослужащим Службы внешней разведки или гражданином Сирийской Республики. Даже то, что показывается у нас по центральному телевидению, и то, что показывают иностранные каналы, говорит об обратном.
— Когда операция может начаться, как вы думаете?
— Совет федерации выполнил свою часть конституционных обязанностей. Мы дали согласие президенту на использование вооруженных сил. А уж время начала операции, количество задействованных самолетов и целей будет определяться уже по решению верховного главнокомандующего министром обороны, с учетом предложений Генерального штаба.
— Может быть, вы общались уже с коллегами, эта операция может начаться завтра, или президент вообще может не воспользоваться этим решением Совета федерации?
— Постановление Совета федерации вступает в силу со дня его принятия. То есть с сегодняшнего дня президент обладает этим правом. Решать за президента, конечно, никто на себя такую ответственность не возьмет. У нас есть пример, когда 1 марта прошлого года мы давали согласие президенту на использование вооруженных сил на Украине, он этим правом не воспользовался. Поэтому сейчас это полномочия верховного главнокомандующего, когда он это решение примет. Но с учетом того, что президент обратился в Совет федерации, значит, точка невозврата приближается.
— Как вы считаете, участие России будет долгосрочным, или это будет разовая операция?
— Вы знаете, в соответствии с законом об обороне, в случае принятия решения об оперативном использовании вооруженных сил, решение об окончании операции принимается опять же президентом Российской Федерации в случае, если цели операции выполнены или отпала необходимость ее проведения. Поэтому в зависимости от складывающейся обстановки в Сирии, президент Российской Федерации будет принимать решение.
— Что касается реакции Соединенных Штатов на участие России в операции в Сирии, реакция пока была довольно сдержанной, и довольно размытая была формулировка, что да, вот президент России и президент США нашли какие-то общие интересы в Сирии, и все. А вот само решение Совета федерации они не прокомментировали, почему, как вы думаете?
— Это надо спрашивать американские средства массовой информации, а не меня, во-первых.
— Но будет ли какая-то реакция, какой-то отклик со стороны США на такое решение и на участие России в операции в Сирии?
— Я хотел бы, чтобы этот отклик был бы не чисто политический, а чтобы этот отклик был чисто прагматический, чтобы Соединенные Штаты вспомнили, что мы в Сирии уже одну совместную операцию по уничтожению химического оружия провели, и весь мир нам за это аплодировал, а организация по уничтожению химического оружия получила Нобелевскую премию мира. Совет федерации или Россия в целом, мы на это не претендуем, но на то, чтобы понимали, почему и зачем Россия принимает участие в этой операции, чтобы в Соединенных Штатах Америки понимали, и чтобы вот тот центр, который создан сегодня, по координации действий – Иран, Ирак, Россия, Сирия – чтобы американцы поняли, что и они могут стать участниками этих совместных действий. Тем более президент России в Нью-Йорке сказал, что этот центр открыт для других государств.
— Виктор Алексеевич, и к заявлению Сергея Иванова: он сказал, что подразумевается только воздушная операция, воздушные атаки, что наземной операции не будет. Это окончательное решение, или оно тоже может быть изменено?
— Сегодня, понимаете, у нас есть такие должностные лица, как президент Российской Федерации, его уполномоченный представитель и глава администрации, которые на заседании нашего комитета, на заседании палат сказали о том, что наземная операция не планируется. Я лично привык верить и президенту, и его представителям.