Премия литература
Фото: Vasily Fedosenko , Reuters
Вчера в Стокгольме был объявлен лауреат Нобелевской премии по литературе. Им стала пишущая на русском языке белорусская писательница Светлана Алексиевич, автор знаменитых документальных книг "У войны не женское лицо", "Цинковые мальчики" и "Время секонд хэнд". Комментирует АННА НАРИНСКАЯ.
Нобелевскую премию получил автор, пишущий на русском языке. Нобелевскую премию получил человек, нравственные и политические взгляды которого вызывают не только уважение, а прямо-таки восхищение. Нобелевскую премию получил писатель, занимающийся исключительно документальной прозой,— и это значимое движение для формирования литературного поля, вернее, для стирания границ внутри него. Нобелевскую премию получила женщина — всего-навсего четырнадцатая за более чем столетнюю историю,— и это хорошо даже не в смысле "возможности равноправия" (исключительно политкорректный в последние годы Нобелевский комитет не давал случая в этом усомниться), а как еще одно подтверждение значимости и серьезности женского культурного вклада, важное в этом не самом справедливом из миров. И (если от общего и большого переходить к нашему местному) этот выбор Нобелевского комитета ужасно разозлит и даже взбесит тех литературных и вообще деятелей, которые просто-напросто вредят отечественной культуре, которые хотят загнать ее в изолированный консервативный, сермяжный угол — а такое их неудовольствие не может, уж извините, не радовать.
То есть — ура, и даже до такой степени, что копаться в том, насколько это решение было политическим и сознательно принятым "в пику путинскому режиму", кажется совершенно необязательным. Но так как волна подобных (и по большей части возмущенных) рассуждений уже набежала и только растет, то надо сказать вот что.
"Случай Алексиевич" совсем не столь одномерен, как пытаются представить ее здешние враги и даже некоторые поклонники. Она действительно неоднократно с горечью и неодобрением высказывалась о том, что сегодня происходит в России, но делала это в публицистике и интервью, а премию все-таки дают за книги.
А если о книгах — то, например, последняя книга Алексиевич "Время секонд хэнд", посвященная "травме 90-x" на территории бывшего СССР, во многом предлагает образ этих самых 90-х как времени унизительного для "маленького", "простого" человека, как времени именно что "лихого" (во всяком случае, в восприятии большинства ее героев). Казалось бы, взгляд Алексиевич здесь скорее примыкает к теперешней официальной позиции, а не к условно "либеральным" взглядам на то время, как на счастливый период обретения одинаково нужной всем свободы. И то, что эта книга Алексиевич никогда не "пригодилась" ни власти, ни ее клевретам (выразимся словечком из их словаря), многое говорит и о писательнице, и о ее противниках.
Что главное в этой книге Светланы Алексиевич? То, что она разделяет "массу" на отдельные голоса, на отдельные истории, на отдельных людей. Для нее не существует этих безликих "пострадавших от грабительского ельцинского режима", этих вообще и скопом "униженных", этих в принципе "потерявших гордость за страну". Перед ней — множество отдельных людей, воспринявших тектонический сдвиг истории болезненно, но при этом каждый совершенно по-своему. Алексиевич волнуют люди, их души, их слезы.
Властям же на людей плевать, их горести важны только как козырная карта в политических декларациях, они оперируют бессмысленными обобщительными штампами, Алексиевич — индивидуальными судьбами и страданиями. Расхождения писательницы с теперешней нашей властью и общественным настроем лежат в первую очередь в области эстетической и нравственной, а не в политической. И в то же время именно этот ее подход, эта ее нацеленность на то, чтобы видеть не группу, а личность, делают ее актуальной для сегодняшней Европы.
Пытаться разделить судьбу массы на сумму отдельных судеб и тем самым уйти от предвзятости, слепоты и грубости, всегда связанной с понятием "все" ("все мусульмане", "все беженцы", "все сотрудники спецслужб" и т. д.),— это сегодня тренд европейский культуры, ее объявленная необходимость. И "устно-биографический" метод Алексиевич, и, главное, ее писательская и человеческая способность эти отдельные судьбы, эти отдельные души видеть и им сопереживать с этим трендом совпадает, этой необходимости соответствует. Так что дело здесь не в антипутинских заявлениях, не придумывайте.