После терактов в Париже пригород столицы Сен-Дени, и без того пользовавшийся дурной репутацией, стал синонимом "неблагополучного предместья", оплота исламских радикалов. Именно там прятались террористы, устроившие парижанам "черную пятницу" 13 ноября. Именно там пять дней спустя полицейские провели целую спецоперацию, штурмом взяв дом, в котором они укрывались. За тем, что сегодня происходит в Сен-Дени, наблюдал корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Фото: Ирина Калашникова, Коммерсантъ
Центральная улица Республики начинается с перетяжки: "Сен-Дени приглашает". Улица заполнена любопытными. Ни один из театральных фестивалей, которые традиционно здесь проходят, не прославил город так, как квартирная перестрелка 18 ноября, в которой погибли три боевика, в том числе организатор парижских терактов Абдельхамид Абауд и его двоюродная сестра Асна Аит Буласен. Третьего террориста, подорвавшего себя, пока так и не смогли идентифицировать.
Улица Корбийон, где шел бой,— направо, но угол с Республикой перегорожен полицией. Никого не пускают, и толпа любопытных, стоя на монументальных ступенях почты, пытается заглянуть за полицейские машины, закрывающие вход. Помимо полицейских фургонов на улице стоит грузовик с контейнером для мусора. В расстрелянном доме N8 одновременно работают эксперты-криминалисты и строители, которые вслед за ними очищают здание от обломков перекрытий, обрушившихся от взрывов.
Со стороны Республики — заслон серьезный, а вот если пройти проходным двором, сзади на улице тихо. Здесь расположены две школы, которые с момента перестрелки закрыты до особого распоряжения. На доске объявлений — предупреждение об усилении режима безопасности, висящее здесь еще со времен январских терактов. Сегодня улицу, может быть, откроют. А может, и нет.
Пока улицу перекрывают загородки, у которых двое полицейских беседуют с женщиной. "Я живу вот в том доме,— говорит она,— вход под аркой, лестница на третий этаж, моя квартира справа..." Полицейские вежливы, но непреклонны: "Мы не распоряжаемся, мадам, этим занимается криминальная полиция, сейчас мы к ним обратимся по рации, если они разрешат, мы проводим вас в квартиру".
Я разговариваю с командиром патруля, и он объясняет, что все жители дома, где брали террористов, выселены: "Здесь было 38 квартир, все разрушены, залиты водой из разорванных труб, лестницы висят на честном слове". Штурм начался на рассвете, людей выводили в чем были, вещей взять не удалось. Несколько ночей они провели в отведенном им городом помещении по соседству. "Сейчас их, наверное, куда-нибудь расселят,— пожимает плечами жандарм,— домой им уже не вернуться".
Женщина жалуется мне на то, что в эвакуационном центре было почти 70 человек, 20 детей и к ним не пришел никто из властей, кроме представителей мэрии. Они не знают, что с ними будет. Дом и раньше был не самый тихий. Считай, аварийный, и пожар в нем был, и скандалы каждую неделю. Во дворе торговали наркотиками, на улице могли вырвать сумку, хотя полиция — в двух шагах.
Мэрия давно собиралась этот дом выкупить и расселить. Здесь жили в основном приезжие, которым раздолбанные помещения сдавали за большие деньги хозяева "резиновых квартир", здесь их называют "marchands de sommeil" — продавцами сна. Рядом с нормальными квартирами были сквоты, которые сдавали на ночь или на несколько часов — проституткам или наркоманам.
Именно в такой "малине" поселил террористов "продавец сна", отсидевший убийца Джавад Бендауд. Молодой человек прославился на всю страну после того, как в прямом эфире BFMTV вежливо объяснил, что понятия не имел, кого пускает, так сильно хотел помочь друзьям: "Я сказал, что там нет матрасов, они ответили, что им нужна только вода и молитва". В результате Бендауд стал интернет-мемом, и пользователи сети упражняются в репликах за него: "Я знал, что у них были с собой гранаты, но я и сам неравнодушен к фруктам". Бендауд был арестован в числе семи подозреваемых, и единственный среди них не выпущен по окончании первого срока задержания.
В Сен-Дени — средоточии французской истории со знаменитым аббатством, усыпальницей королей — давно и охотно селятся "понаехавшие". Он считается многонациональным городом, здесь есть граффити на всех языках, даже на русском. Вместе с тем город отнюдь не выглядит зоной бедствия или арабским базаром, вывески лишь изредка обещают "Мусульманскую мясную лавку" или "Зал для женщин в никабе" в парикмахерской.
Вот уже несколько сроков Сен-Дени управляют коммунисты, и они явно надеются задержаться в мэрии и на этот раз. Предвыборная пропаганда обклеена с одной стороны концертами в церкви "во имя Иисуса", с другой — плакатами "Нет ИГ, но нет — и чрезвычайному положению. Долой политику страха!" или "Солидарность с беженцами! Жертвы терроризма у себя, козлы отпущения — здесь". Подготовка к региональным выборам идет полным ходом.
Десять лет назад мятежи в предместьях заставили политиков заговорить о проблемах иммиграции — так с тех пор о них и говорят. С помпой открытый в городе год назад "пункт дерадикализации", который должен был спасать молодежь от увлечения радикальным исламом, незаметно закрылся. Вице-мэр Стефан Пе жаловался, что центральные власти не дают денег на безопасность и что число полицейских не изменилось даже тогда, когда жителей стало процентов на 20 больше.
Полицейским тоже есть за что упрекнуть власти. Они хотят, чтобы пригороды не превращались в "исламо-мафиозные гетто", в "черные дыры". И Сен-Дени в этом смысле — едва ли удачный пример.
На мэрии, рядом с королевской базиликой, висит плакат "Лучший ответ варварству — держаться вместе". Повешен он был еще 13 ноября, после теракта на стадионе. Штурм дома N8 был еще впереди.