В самый канун нового года, 31 декабря, президент Путин своим указом ввел в действие новую Стратегию национальной безопасности РФ. Предыдущий вариант Стратегии, действовавший до нового года, был принят в мае 2009 года. Сопоставление текстов этих документов дает богатую пищу для размышлений
Фото: Управление пресс-службы и информации Минобороны РФ / ТАСС
Начнем с того, что документ 2009 года назывался "Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года". Новый вариант Стратегии не содержит в названии привязки к конкретному временному интервалу. Такое изменение можно приветствовать, поскольку ситуация в мире не является статичной картинкой. Вызовы и угрозы безопасности быстро меняются, и эти изменения должны учитываться в таком важном документе. Именно поэтому новый вариант Стратегии пришлось принимать на пять лет раньше объявленного срока действия предыдущего документа — 2020 года.
От многополярного к полицентричному
К положительным нововведениям новой концепции национальной безопасности можно отнести и тот факт, что в ней ни разу не упоминается понятие "многополярный мир", построение которого широко декларировалось в качестве желательной цели российской политики. В новом варианте российской Стратегии безопасности используется только термин "полицентрический мир", и это отнюдь не формальное терминологическое различие.
Построение многополярного мира в современных условиях означало бы скачок в ситуацию политической и военной нестабильности, в которой "каждый за себя" и "все против всех". В ней возможно создание временных союзов и коалиций, но бессмысленно надеяться на достижение долгосрочной стабильности и безопасности. Политические полюса находятся в непримиримых противоречиях и постоянных конфликтах, в то время как центры экономического развития вполне способны рационально взаимодействовать и координировать свои усилия для достижения совпадающих целей.
Второй раздел обоих вариантов Стратегии национальной безопасности посвящен месту России в современном мире и тенденциям современного развития. Пожалуй, именно в нем сосредоточены основные различия действовавшего и вновь принятого документов. Заметим, что во вновь принятом варианте Стратегии этот раздел значительно обширнее. Но главное различие, конечно, в содержании. Если в предыдущем варианте говорилось о "переходе от блокового противостояния к принципам многовекторной дипломатии", то в новом говорится "о сохранении блокового подхода в решении международных проблем". В начале второго раздела новой Стратегии национальной безопасности отмечается несколько положительных для России тенденций мирового развития. В частности, говорится о том, что создана "устойчивая основа" для повышения роли нашей страны в "формирующемся полицентричном мире". Далее второй раздел новой стратегии содержит очень объемный список новых угроз безопасности России.
Угрозы в ассортименте
Перечисление, как водится, начинается с "политики сдерживания России", которую проводят США и их союзники, недовольные "самостоятельностью" ее внешней и внутренней политики. Затем говорится о борьбе за лидерство в освоении ресурсов Мирового океана и Арктики. Вообще, второй раздел Стратегии-2020 существенно меньше (12 статей), чем такой же раздел нового документа (23 статьи). В нем помимо традиционных угроз безопасности России упоминается и целый ряд новых вызовов с указанием регионов и организаций, от которых они исходят.
Вновь одной из главнейших угроз для России становится "наращивание силового потенциала НАТО, наделение его глобальными функциями, приближение военной инфраструктуры альянса к российским границам". В этой же статье новой Стратегии говорится о глобальной угрозе безопасности, которую принесет развертывание компонентов американской системы ПРО, практическая реализация концепции "глобального удара" (по-видимому, имеется в виду концепция "Быстрого глобального удара (Prompt Global Strike)", развертывание "стратегических систем высокоточного неядерного оружия". Отмечается "несостоятельность региональной системы безопасности в Евро-Атлантическом регионе, построенной на основе НАТО и Европейского союза".
Далее Запад и конкретно США и Евросоюз обвиняются в том, что они, целенаправленно препятствуя "интеграционным процессам в Евразийском регионе", поддержали "антиконституционный государственный переворот на Украине", в результате которого у "украинского населения сформировался образ врага в лице России" и Украина превратилась в "долгосрочный очаг нестабильности в Европе и непосредственно у границ России".
Упоминается во втором разделе новой Стратегии национальной безопасности и такая важная проблема, как международный терроризм.
Утверждается, что появление террористической организации, объявившей себя "Исламским государством", и укрепление ее влияния "стали результатом политики двойных стандартов, которой некоторые государства придерживаются в области борьбы с терроризмом".
Очевидно, что словосочетание "некоторые государства" употреблено в данном случае, чтобы не повторять всуе слова "Запад", "США" и "Евросоюз". Говорится в этом разделе новой Стратегии национальной безопасности и о многих других вызовах и проблемах, с которыми сталкивается наша страна. Отмечается, что те же "некоторые страны используют информационные технологии для достижения своих геополитических целей путем манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории".
В целом из второго раздела новой концепции безопасности возникает достаточно безрадостная картина: Россия в плотном и сжимающемся кольце опасностей и врагов и не вполне понятно, как же она собирается следовать политике, провозглашаемой в трех последних статьях этого раздела. А в них говорится, что Россия проводит открытую внешнюю политику, исключающую "затратную конфронтацию". Целью этой политики является "приобретение как можно большего числа равноправных партнеров в разных частях мира".
Завершается второй раздел нового варианта Стратегии вполне рациональной декларацией, которая никак не следует из его содержания и которой не было даже в предыдущем документе: "Применение военной силы для защиты национальных интересов возможно только в том случае, если все принятые меры ненасильственного характера оказались неэффективными". Согласимся, что такое определение предоставляет очень широкую возможность для толкования.
Почувствуйте разницу
Еще одно важное различие второго раздела двух документов состоит в том, что в Стратегии-2020 именно в нем говорится о том, с какими странами и организациями Россия сбирается сотрудничать для обеспечения своих национальных интересов. Там говорилось о центральной роли ООН в обеспечении международной безопасности и стабильности, приоритетности для России сотрудничества в рамках ОДКБ, Евразийского союза и т.д. В отношениях с Евросоюзом декларировалось создание "общих пространств в сферах экономики, внешней и внутренней безопасности, образования, науки, культуры". В качестве долгосрочной цели российской политики провозглашалось "формирование в Евроатлантике открытой системы коллективной безопасности на четкой договорно-правовой основе". Статья 18 второго раздела Стратегии-2020 начиналась с заявления: "Россия будет стремиться к выстраиванию равноправного и полноценного стратегического партнерства с Соединенными Штатами Америки на основе совпадающих интересов".
Ни одно из названных положений во втором разделе новой Стратегии даже не упоминается. Удивленный читатель обнаруживает, что эти проблемы рассматриваются в новой Стратегии национальной безопасности только в IV разделе документа. Причем последовательность приоритетов в области обеспечения национальной безопасности выстроена следующим образом: оборона страны, государственная и общественная безопасность, повышение качества жизни российских граждан, экономический рост, наука, технологии и образование, здравоохранение, культура, экология живых систем и рациональное природопользование. В качестве самого последнего приоритета названы стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство. Именно в этом разделе новой Стратегии безопасности обнаруживается практически полный текст (статьи 87-107), изъятый из второго раздела Стратегии-2020, то есть самые центральные для политики национальной безопасности вопросы вынесены на периферию документа. В результате в новом документе возникает глубокое внутреннее противоречие между описанием тенденций мирового развития, данным в разделе II, и концовкой раздела IV, где описываются направления нашего международного сотрудничества в области стратегической стабильности и безопасности. Похоже, что авторы нового варианта Стратегии безопасности сначала изложили свое видение мира и существующих угроз, а в конце подшили к нему на живую нитку листы от другого документа с дежурными фразами о готовности к сотрудничеству.
Неучтенные вызовы
Новая Стратегия безопасности даже не упоминает новых вызовов, с которыми сталкивается Россия сегодня. Военная операция в Сирии, которая представлялась как краткосрочная демонстрация военной мощи России, начинает затягиваться. В начале операции в ней были задействованы 32 самолета, действовавшие с авиабазы Хмеймим, затем (после 17 ноября) состав был увеличен до 69 самолетов, за счет авиагруппы, действующей с территории России. В нее вошли четыре Су-27СМ, восемь Су-34, пять Ту-160, шесть Ту-95МС и четырнадцать Ту-22М3. Военно-морская группа, задействованная в операции, включает 10 кораблей, из которых шесть — в Средиземном море. За это время произошла впечатляющая демонстрация возросших боевых возможностей российских вооруженных сил. Совершено более 4 тысяч вылетов, и в боевых условиях применен ряд новых систем оружия. В октябре — ноябре 2015 года с кораблей Каспийской флотилии были выпущены 44 крылатые ракеты комплекса "Калибр-НК" по целям в провинциях Ракка, Идлиб и Алеппо.
Некоторые операции российской группировки выглядели скорее как затратные PR-акции и не мотивировались военной необходимостью. Так, пара стратегических бомбардировщиков Ту-160, взлетев с авиабазы "Оленья" (Мурманская область), пролетела 9,5 тысячи км вокруг Европы и, дозаправившись над Гибралтаром, нанесла удар из района Средиземного моря по целям в Сирии. Вообще, рейды российской стратегической авиации представляются достаточно затратными. Бомбардировщики Ту-22М3 работают с авиабазы в Моздоке, а Ту-160 и Ту-95МС — с аэродрома Энгельс (Саратовская область). По оценкам, каждый день военной операции в Сирии обходится российскому бюджету в 2,5-4 млн долларов. Сумма не фантастическая, однако ведомству уже пришлось отменить намечавшиеся на текущий год учения сухопутных сил.
Но самое главное, воздушная операция не привела к существенному изменению ситуации на земле в Сирии и Ираке. Террористы из ИГИЛ контролируют значительные территории и наращивают активность. Резолюция Совета Безопасности ООН, принятая в конце минувшего года, предусматривает реализацию в Сирии трехэтапного плана: переговоры властей с умеренной оппозицией, создание переходного правительства и выборы президента. На его реализацию отводится полтора года, что представляется пока труднодостижимой целью. Провоевав в Сирии уже несколько месяцев, российская сторона еще не согласовала с силами коалиции во главе с США список террористических организаций, против которых они воюют. России необходимо выбрать один из трех возможных вариантов действий: а) либо по возможности без "потери лица" свернуть операцию, б) либо продолжать ее с той же интенсивностью и тем же результатом, что сейчас, в) либо существенно расширить нашу военную вовлеченность в сирийский конфликт, что потребует проведения операции сухопутных сил. Можно обсуждать целесообразность выбора одного из перечисленных вариантов, но очевидно, что принятая в России под новый год новая Стратегия национальной безопасности ничем тут помочь не сможет.
Принятый в канун нового года документ провозглашает, что "цель Российской Федерации состоит в приобретении как можно большего числа равноправных партнеров в различных частях мира", а мы на обозримую историческую перспективу потеряли Украину, за несколько месяцев перевели отношения с Турцией из стратегического партнерства в канун настоящей войны.
Конечно, виноват президент Эрдоган, он первый начал. Не нужно было сбивать наш Су-24. Но, может быть, и нам не стоило создавать ситуацию, которую турецкий лидер мог бы использовать для оправдания своих действий. Стоило бы принять в расчет, что президент Эрдоган амбициозный и авторитарный политик, ему предстоит тяжелая избирательная кампания, перед которой надо показать, что он заботится обо всех турках. И кто из наших политических и военных руководителей знал заранее, что в Сирии на границе с Турцией живут туркоманы и для турецкого лидера защита "турецкого мира" так же важна, как для нашего руководства — защита русского?
Теперь российско-турецким отношениям обещана перспектива: "помидорами турки не отделаются". И что нам с ней делать, сбивать турецкие самолеты? Горячие головы уже призывают к новой русско-турецкой войне, заявляя, что мы турок всегда били и теперь побьем. Но надо учитывать, что в турецких ВВС только истребителей F-16 разных модификаций 236 штук и собственное их производство по лицензии. Кстати, есть в Турции и ядерное оружие. На авиабазе Инджирлик хранятся 40 ядерных бомб под двойным контролем Турции и США. Так что придется искать политическое решение. Но новая Стратегия национальной безопасности и в этом не поможет.
А пока государство не формулирует четких направлений Стратегии национальной безопасности, вакуум заполняют разного рода геополитики. Совсем недавно довелось прочитать такую оценку: "Великобритания — главный враг России, и она должна быть всегда готова стереть это островное государство с лица земли не обязательно ядерным, а геофизическим оружием". Это цитата из статьи, опубликованной в еженедельном приложении к "Независимой газете" в декабре 2015 года. Так что необходимость четкой формулировки приоритетов Стратегии национальной безопасности очевидна...