Великая европейская утопия

Фестиваль кино

Президент фестиваля Марко Солари, выступая на приеме в честь немецкой делегации, вспомнил об интеллектуальной коммуне "Монте Верита" ("Гора Истины"), обосновавшейся в начале ХХ века в соседнем с Локарно городке Аскона. Коммунары практиковали антропософию, духовное братство и нудистские танцы под луной. К коммуне были причастны или гостили там Томас Манн и Айседора Дункан, Герман Гессе и Елена Блаватская, Карл Густав Юнг и Пауль Клее, Николай Бакунин и даже Владимир Ульянов. Закат Европы виделся тогда только в абстрактной философской перспективе, а достижения цивилизации плодили новые и новые утопии. Сто лет спустя закат и утопия совместились в реальной жизни континента: одно трудно отделить от другого.

О той ушедшей эпохе напоминали добротные, несколько тяжеловесные немецкие байопики: один посвящен писателю Стефану Цвейгу ("Стефан Цвейг: Прощай, Европа" Марии Шрадер), другой — художнице Пауле Беккер ("Паула" Кристиана Швохова). Ей в определенном смысле повезло больше, чем маститому литератору, дожившему до апофеоза фашизма, бежавшему от него и покончившему с собой в Бразилии в 1942 году. Паула коротко и бурно прожила отведенный ей срок: дружила с Рильке, вращалась в круге парижских художников и умерла 31-летней, успев оставить потомкам 750 полотен и 1 тыс. рисунков, предвосхитить экспрессионизм и доказать миру свою состоятельность как живописицы (до тех пор это считалось чисто мужской профессией).

Оба фильма были показаны в открытом кинотеатре на Пьяцца Гранде, как и третий — "Небеса подождут". Его героини — сегодняшние молодые француженки. Им уже не нужно утверждать свое право на творческие профессии и самовыражение — скорее, наоборот, например французский кинематограф как минимум наполовину делается женщинами (и данный фильм — тоже, его режиссер Мари-Кастиль Менсьон-Шаар). Эмансипация, запущенная сто лет назад, зашла так далеко, что наиболее экзальтированные натуры рвутся обратно — в рабство. Мелани и Соня, отпрыски типичных буржуазных семейств, не удовлетворены повседневной рутиной и стандартами гламурной красоты, которым следуют их тривиальные мамаши. Им не удается увлечься мальчишками своего круга, которые "все извращенцы". Спасение приходит из интернета от бородатого парня по имени Саид или Ахмед, который убеждает девушек очиститься от евроскверны через ислам, порвать с неверной семьей и влиться в стройные ряды джихада, чтобы спасти загнивающий мир. Построенная на реальных историях молодых француженок, чьи следы затерялись где-то в Сирии, эта довольно прямолинейная картина тем не менее дает представление о том, как мутировала за столетие европейская утопия.

На другом материале эта и близкие ей темы отрефлексированы в фильмах конкурсной программы. Самым изысканным из них по режиссуре оказался румынский: он называется "Зарубцевавшиеся сердца" и построен по мотивам жизненной истории писателя-сюрреалиста Макса Блехера, которого сближают с Кафкой, Бруно Шульцем и Андре Бретоном. Этот "проклятый поэт", столь характерный для своего времени, десять лет боролся с туберкулезом и умер в мучениях, не дожив до тридцати. В фильме показано, как блестяще образованный еврейский юноша попадает в санаторий на берегу Черного моря, иногда напоминающий концлагерь. Он подвергается медицинским пыткам типа гипсового корсета: не снимая его по несколько месяцев, герой ухитряется вести не только философские дискуссии, но и любовную, и половую жизнь. Румынская "Волшебная гора" содержит все необходимые элементы декаданса, включая партнера по интеллектуальным беседам, славянскую красавицу (на сей раз из Сербии) и предчувствие надвигающихся ужасов нацизма и мировых войн: действие завершается в конце 1930-х. Плюс "юмор висельника": персонажи то и дело прикалываются друг над другом, а санитары с легким садизмом гоняют по коридорам койки с больными, словно лихачи на ралли.

Режиссер этой картины Раду Жуде может быть смело назван одной из главных фигур румынской школы: он практически не уступает в мастерстве Кристиану Мунджу и Кристи Пую, но при этом разнообразнее и шире в выборе материала. Жуде одинаково силен и в жанре современной камерной драмы, и в области исторического гротеска: именно так можно определить его предыдущий фильм "Аферим!", разыгранный на пространствах Юго-Восточной Европы и Османской Империи, где завязывались многие ключевые коллизии нашего времени.

Восточно-европейский акцент некогда был силен на фестивале в Локарно, потом его заглушили ветры с Ближнего и Дальнего Востока, а в этом году он вновь дает о себе знать. Вторым, помимо румынского, лидером конкурса стал болгарский — под названием "Слава". Режиссеры Кристина Грозева и Петар Валчанов, отличившиеся социальной драмой "Урок", снова доказали свое умение делать актуальное кино в духе соседней румынской школы, но исполненное в более прямой и темпераментной болгарской манере. Герой картины — путевой обходчик Цанко Петров, бородатый заика, аутсайдер и одиночка,— натыкается на кучу новеньких купюр, свалившихся с поезда, и сообщает о находке властям. Благодарное государство в лице Министерства транспорта награждает героя дешевыми ручными часами, которые ломаются на второй день. Хуже то, что министерская пиарщица (живое и совсем не карикатурное воплощение нового болгарского капитализма) сняла с руки Цанко семейную реликвию — советские часы "Слава", на которых выгравировано посвящение от его отца. И безнадежно затеряла их. Последствия этого маленького инцидента окажутся роковыми для всех героев картины, а ее месседж — напоминанием о крахе еще двух европейских утопий. Социалистической и либерально-демократической.