И равенство фальшивое, и патриархат — ненастоящий. Россияне так прочно усвоили, что мужчина женщине нужен для денег, что смысл отношений от них уже ускользает. Сделать из совместной жизни совместный проект удается меньшинству.
Средство передвижения превращается в средство производства только при правильной стратегии инвестирования
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Бремя бедности и власти
"Деньги или власть" — в российской реальности эта альтернатива кажется странной, но, если речь идет об отношениях женщины и мужчины, для женщины выбор часто выглядит именно так. Анализ данных обследования потребительских финансов (проводилось центром "Демоскоп" по заказу Минфина в 2015 году) показывает, что "действительно эгалитарными можно назвать только 38% пар", говорит доцент ВШЭ Диляра Ибрагимова. В этих союзах, поясняет она, "супруги пытаются делегировать право решающего голоса другому, стремятся достичь компромисса".
В остальных семьях явное преимущество имеет кто-то один: в 32% пар — женщина, в 30% — мужчина, причем вероятность, что финансовая власть вместе с ответственностью достанется женщине, выше, если среднедушевой доход в семье низкий. В принципе это и понятно: когда в списке самых ценных качеств мужчин на втором месте после ума (59%, "Левада-центр", 2015 год) стоит умение заработать (50%), любой мужчина, который рискнет выдвинуть тезис, что денег нет, будет выглядеть неважно. А женщина как-нибудь выкрутится.
"В условиях ограниченности ресурсов принятие решений по основным вопросам чаще оказывается на женщине, но в данной ситуации это скорее бремя, чем привилегия, потому что ей надо свести концы с концами,— подчеркивает Ибрагимова.— И женщина сокращает расходы на собственные нужды, тратя деньги прежде всего на детей и домашнее хозяйство". И ведь нельзя сказать, что она на эти свои нужды совсем не зарабатывает: в семьях, где финансовая власть находится у женщин, они обычно работают (а иногда являются единственным кормильцем). И желание жить как-то иначе возникает просто само собой.
В разводе с государством
Это желание преследует женщин не первое десятилетие, хотя в советские годы устройство семьи, при котором женщина и работает, и ведет хозяйство, было типичным. "Гендерный контракт "работающая мать" означал, что в жизни женщины примерно в равных долях присутствует и работа, и семья, и каждая женщина считала себя обязанной иметь и то, и другое. Были исключения, но в основном женщины и хотели работать, и это от них ожидалось",— отмечает доцент Института демографии ВШЭ Ольга Исупова.
Этот контракт был основой "советского патриархата" — системы, в которой сохранялись традиционные представления о "естественных" ролях мужчины и женщины, но мужчина был в ней слабым звеном. "Роль добытчика и единственного кормильца в семье ему трудно было исполнить,— говорит исполнительный директор Горбачев-фонда Ольга Здравомыслова.— И мужчина, конечно, не возражал, чтобы женщина работала, однако при условии, что дома будет уют и порядок". Женщину этот "контракт изматывал: она не могла совмещать все, что от нее требовалось, и оставаться довольной жизнью". Но особого выбора у нее и не было, а как-то балансировать между семьей и работой (не делая настоящей карьеры) она все же могла: вся конструкция "опиралась на систему социальных поддержек и гарантий".
По сути, это был контракт не между мужчиной и женщиной, а между женщиной и государством, но, продолжает Здравомыслова, "в 1990-е годы этот контракт был государством разорван: из него последовательно изымалось то, что обеспечивало женщине в семьях разного достатка возможность совмещать семью и работу, и жить "правильно", в соответствии с нормой". Норма изменилась. С ростом неравенства появились иные образцы женской и мужской ролей, и "главное, что большинство женщин могли понять из всего этого, что правильно и "естественно" быть неработающей домохозяйкой: муж должен зарабатывать, чтобы содержать жену и детей". Раз уж государство их бросило.
Денежный мешок мечты
Вопрос о деньгах, таким образом, стал ключевым, и новые нормы позволили женщинам выбирать деньги. "Женщина может напрямую сказать: "Содержи меня, а я буду просто женщиной, буду украшением для тебя". Она может манипулировать мужчиной, но при этом соглашаться с тем, что главенство всегда принадлежит ему,— своего рода плата за ресурс, на который она может опереться, и это дает ей чувство защищенности. В конце концов, это удобно: вас содержат, вы живете как хотите и не думаете, что надо решать какие-то проблемы, за вас все решено. Можно сказать, мечта советского человека",— говорит Здравомыслова.
Женщина на содержании для мужчины — предмет демонстративного потребления, признак статуса
Реально так живут очень немногие. "Либо это девочки из неблагополучных семей, которые мало что собой представляют, у них мало навыков, и им тяжело на рынке труда. Либо, на другом уровне, это женщины, которые совершили огромные инвестиции в себя: фитнес, пластические операции, "тренинги истинной женственности". Женщина может даже работать где-то в офисе, но, когда она столько вложила в свою красоту и денег, и души, как же она кому попало — соседу по офису — может это все вручить?" — объясняет Исупова. Инвестиции-то надо отбить.
Однако "спонсорский" контракт может оказаться не таким уж выгодным и вряд ли долгим. Женщина на содержании для мужчины — предмет демонстративного потребления, признак статуса, и, "если человек действительно богат, он будет менять женщин, потреблять все более молодых и красивых, и не факт, что они получат от него какое-то отступное — такая традиция была в 1990-е, сейчас таких уже мало осталось", замечает Исупова.
Мама, папа и господь бог
Образ домохозяйки, заботливой матери, хранительницы очага, конечно, представлениям о благополучии отвечает больше. В принципе, отмечает Исупова, в "контракте домохозяйки" "денег может быть очень мало", как, например, в глубоко религиозных семьях, где "для мужчины важна идеология и патриархатности, и патриархальности — жить как в старое доброе время, выполнять естественные мужские и женские роли. Если разделять эти его ценности, рожать детей сколько получится и говорить ему, какой он крутой, можно жить долго и счастливо".
Но куда чаще высокие заработки мужа в "контракте домохозяйки" все же присутствуют: он больше характерен для семей с доходами выше среднего и не всегда предполагает, что женщина находится в подчинении: "Надо различать тактику управления бюджетом и вопросы власти. Муж может отдавать зарплату жене, и она будет распоряжаться деньгами, нести ответственность, а может отдавать какую-то сумму на текущие расходы, а решение по основным вопросам, ответственность оставлять за собой",— объясняет Ибрагимова.
Однако ситуация, когда у мужа высокие заработки, а у жены их нет или они сильно ниже, увеличивает вероятность, что семья окажется среди тех 30%, где власть принадлежит мужчине, а это может разрушить всю идиллию. В текущее управление бюджетом мужчина вряд ли будет вмешиваться (мужское доминирование в этом вопросе признает только 4% пар), но в спорных ситуациях решение будет за ним. И степень неудовлетворенности женщин в подобных парах максимальна, отмечает Ибрагимова.
«В Советском Союзе, когда было меньше неравенства и больше поддержки государства, в любой момент женщина могла уйти, понимая, что не пропадет... Сейчас так не получится»
История может надоесть обоим. Как рассказывает Исупова, женщины, особенно в провинции, жалуются, что в доме "она все должна, а он ничего не должен", и пусть он дает деньги и покупает бриллианты, но это утомительно — "быть мужу одновременно как родная мама, как родной папа и как господь бог". А мужчины и не понимают до конца, что женщины многое вкладывают в семью, в воспитание детей, и это имеет свою цену. Женщина может оказаться у разбитого корыта, когда союз распадется.
Никто ничего не должен
"В Советском Союзе, когда было меньше неравенства и больше поддержки государства, в любой момент женщина могла уйти, понимая, что не пропадет: есть детские сады, есть пособия, есть жилье... Сейчас так не получится",— констатирует Исупова. Поэтому, если женщина не позаботилась о страховке на будущее в виде денег или собственности, патриархатные отношения для нее — рискованная стратегия. Однако и "контракт профессионально ориентированной женщины" "был обозначен, но не поддержан ни идеологически, ни мерами социальной политики. Есть у тебя собственный ресурс — попробуй. Нет ресурса — как хочешь, так и выкручивайся",— говорит Здравомыслова.
"Большинство женщин,— продолжает она,— хочет работать, зарабатывать деньги, иметь независимый доход, это основной тренд. Но он наталкивается на жесткие представления о том, что "мужчина должен это, женщина то", и, конечно, на взаимные претензии". Женщины, полагая, что "мужчина должен", как правило, совсем не стремятся просто подчиняться. А мужчины, хотя и хотят чувствовать себя добытчиками, редко готовы обеспечивать семью с момента ее образования и до конца: "У них нет таких доходов и нет по-настоящему такого желания".
Консервативная идеология, которая продвигается сейчас, отрицает реальность, в которую погружена семья, и увеличивает конфликтность
"Надо менять изначальные "естественные" представления,— считает Здравомыслова.— Понять, что семья — общий проект, что часто приходится пересматривать жестко определенные границы мужской и женской ролей. Они переосмысливаются, переоформляются в течение всей жизни. Когда дети маленькие. Когда он работает, а она не работает. Когда она делает карьеру, а он — нет, и наоборот. Когда дети подрастают. Когда супруги стареют. Постоянно, когда что-то меняется в семейной ситуации, происходит перестройка этой системы. Консервативная идеология, которая продвигается сейчас, отрицает реальность, в которую погружена семья, и увеличивает конфликтность. Она не столько помогает людям решать их реальные проблемы, сколько создает трудности даже там, где их, возможно, нет".