"Опыт реальных боевых действий просто бесценен"

Продукция корпорации "Тактическое ракетное вооружение" (КТРВ) активно используется с самого начала военно-воздушной операции России в Сирии. О задачах и перспективах предприятия, об импортозамещении и взаимоотношениях с Министерством обороны, а также о гиперзвуковом оружии специальному корреспонденту "Ъ" ИВАНУ САФРОНОВУ рассказал гендиректор корпорации БОРИС ОБНОСОВ.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Генеральный директор КТРВ Борис Обносов

Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов  /  купить фото

Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов  /  купить фото

— Как сказывается экономическая ситуация на финансовых показателях КТРВ?

— Выручка по 2015 году у нас составила около 160 млрд руб., чистая консолидированная прибыль — более 14 млрд руб. Это достаточно неплохие показатели. Каждый год КТРВ прибавляет от 20% до 30%, были годы, когда приросты были и большими. Если брать все время существования корпорации, а в следующем году это уже 15 лет, то объем выручки возрос в 28-30 раз. Этого удалось добиться не только за счет роста производительности труда, но и за счет увеличения количества предприятий: изначально у нас их было шесть, а сейчас уже 31. До недавнего времени было 32 предприятия, но буквально на днях мы объединили АО "Машиностроительное конструкторское бюро "Искра"" и ОАО "Горизонт" (производитель аэродромного и наземного оборудования, а также агрегатов.— "Ъ"). Рост производительности труда ежегодно опережает объемы заработной платы.

Вековая история военно-технического сотрудничества России

За это время произошли серьезные изменения в структуре самой выручки. Если в начале 2000-х годов у нас львиная доля приходилась на экспортные поставки, то сейчас резко возросла доля государственного оборонного заказа — по моей оценке, это где-то от 60% до 70% от совокупной выручки. Но это не значит, что у нас упал объем экспорта, просто его доля уменьшилась. В целом же, после вхождения в корпорацию НПО машиностроения на правах субхолдинга, экспортных поставок в портфеле еще прибавилось.

— То есть теперь зарабатываете больше на госзаказе?

— Объем заказов по линии Минобороны РФ постоянно растет, но их рентабельность невысока. Это связано с тем, что каждый год у нас осваивается новая продукция, которая требует огромных затрат на развертывание и освоение производства, а это происходит за счет наших собственных средств. Да, есть федеральная целевая программа "Развитие оборонно-промышленного комплекса до 2020 года", но — особенно в первые годы освоения новой продукции — все равно требуется немало собственных средств. Сама же рентабельность сохраняется на уровне 4-5%.

— И сильно вас эта программа выручает?

— Если бы не было этой целевой программы, то мы бы не смогли достичь такого прироста выручки. Считайте, что за последние три года мы закончили испытания 14 новых изделий. Каждое из них надо поставить на серийное производство, что сопряжено с подготовкой огромного количества оснастки, документации. Ведь зачастую выпуск начинается не с четырех-пяти образцов, а с сотни. Это накладывает серьезную нагрузку на весь коллектив.

— То, что вы теперь занимаетесь и морским подводным вооружением, как-то осложнило существование КТРВ?

— В 2015 году в КТРВ вошел концерн "Морское подводное оружие — Гидроприбор" со всеми своими "дочками". Перед нами встала очень сложная задача: в его составе находились очень неоднородные предприятия, некоторые из них были обременены долгами и серьезной недозагрузкой мощностей. На сегодня мы ознакомились с их финансово-экономическим состоянием, оценили возможности директорского корпуса. В мае по указу президента все акции "Гидроприбора" переданы КТРВ в качестве имущественного взноса. Работа по консолидации усилий набирает темпы.

— Говорят, что завод "Дагдизель" вообще находится в критическом состоянии.

Почему следствие посчитало виновным в полумиллиардном ущербе бывшего гендиректора «Дагдизеля»

— Ситуация там действительно сложная: у него было несколько сотен миллионов рублей задолженности по налогам и зарплате. Чтобы решить эту проблему, нужно было разработать комплексную программу финансового оздоровления, рассчитаться по налоговым отчислениям, раскрыть банковские счета. Помогло государство, выделившее примерно 600 млн руб., а еще 300 млн руб. мы выделили из собственных средств. Но понятно, что одними деньгами сыт не будешь: как они даются, так они и тратятся, если у тебя нет гарантированного заказа. В итоге в стабилизации ситуации нам оказали серьезную поддержку Минобороны и Минпромторг. Предприятие получило достойный заказ на выполнение работ.

— Какие сложности в интеграции предприятий, работающих по морской тематике, с КТРВ? Некоторые эксперты считают, что корпорация больше заточена именно под создание авиационных средств поражения.

— Это ошибочное суждение. В конце 1990-х нам удалось выжить только благодаря созданию морского оружия, это должно быть четко и понятно всем. Нашим золотым — безо всяких кавычек — изделием, которое экспортировалось и экспортируется во многие страны, является корабельный комплекс "Уран-Э", созданный на базе ракеты Х-35Э. А береговой комплекс "Бал-Э", который на последних военных учениях поразил все заданные морские цели с первого раза? А изделие нашего предприятия "Регион" — скоростная подводная ракета "Шквал", за которой даже американцы охотились? Она единственная в мире, выпускающаяся серийно, способна развивать скорость до 100 метров в секунду под водой. Мы занимаемся средствами уничтожения мин — это комплекс "Маевка", заканчиваем работы по еще одной системе обнаружения и уничтожения минного оружия. Кроме того, "Регион" очень плотно взаимодействует с "Гидроприбором" по торпеде "Физик" — ее "мозги" произведены именно этим предприятием. Все опреснительные установки для подлодок, минные тралы изготавливает наш "Красный гидропресс".

Как КТРВ стала монопольным поставщиком торпед для ВМФ

В создании подводного вооружения есть своя специфика. Это совершенно другая среда, совершенно другая плотность,— но сама физика процессов, гидродинамика, технологические цепочки очень близки. Габаритные размеры и калибр у торпедного вооружения и авиационных средств поражения реально схожи. Станочный парк предприятий корпорации готов к развертыванию их производства. А это существенная экономия средств для государства. Поэтому целесообразность объединения и производственных возможностей, и конструкторских кадров, которых осталось не так много и которые надо беречь, была очевидной. Убежден, что в существующих реалиях мы не должны конкурировать на внутреннем рынке, если есть хорошие перспективы на внешнем. Единственное, о чем жалею, так это о том, что интеграция не была проведена раньше.

— И что было бы, если бы это случилось лет пять назад?

— Результаты были бы уже более заметными. Мы сейчас наладили работу советов директоров, разработали совместно с Минобороны комплексную программу развития подводного вооружения. Аналогичную программу мы создавали в 2007-2008 годах по авиационным средствам, и долгие годы она была для нас "дорожной картой", по которой мы двигались. Теперь такую работу будем вести и по торпедному вооружению.

— Никогда не задумывались над тем, чтобы взять к себе приморское предприятие "Радиоприбор", которое сейчас находится в плачевном состоянии?

Как «Радиоприбор» встраивают в «Систему»

— Такие разговоры были, но поскольку он является поставщиком комплектующих для продукции Дубненского машиностроительного завода (входит в АФК "Система".— "Ъ"), то пришлось бы приобретать и его. Но завод прекрасно чувствует себя в АФК, поэтому данный вопрос для нас не актуален.

Вообще, политика КТРВ несколько отличается от позиции некоторых наших коллег по цеху. Мы не стремимся создавать новые заводы в "открытом поле": наша политика заключается в дозагрузке существующих мощностей. Так, в оренбургской "Стреле" работает свыше 7 тыс. человек, а загрузка составляла 30%. С вхождением этого актива в состав КТРВ ситуация коренным образом изменилась. Теперь это предприятие загружено, что называется, под завязку. На мой взгляд, в условиях дефицита средств и кадров такой подход более рационален.

— В этом году Минобороны ужесточило систему контроля за расходованием средств по государственному оборонному заказу. Вам комфортно работать в таких условиях?

— Вопрос непростой. Всегда, когда вводится что-то новое, то к этому надо привыкать. А то, что ввело Минобороны,— это кардинально новое: отдельные счета под каждый заказ, работа только через уполномоченные банки. Процесс адаптации этих правил к реалиям крайне сложен. Например, мне нужно закупить титан на три заказа: один на сто килограмм, второй на двадцать, третий на полтонны — и, соответственно, нужно оформлять три контракта. Ну а кому интересно продавать титан в таком объеме? Что, "ВСМПО-АВИСМА" заинтересовано в поставках металла в килограммах? Интереснее поставлять тоннами крупным корпорациям, к примеру, Boeing. К тому же при оптовой закупке покупателю легче получить скидки. Но я с пониманием отношусь к нововведениям министерства, ведь им необходимо контролировать каждый рубль. С этой точки зрения, наверное, такие шаги оправданны. С другой стороны, не бывает же законов, которые действуют все время: хочешь не хочешь, а жизнь вносит свои коррективы. Знаю, что сейчас готовятся поправки, которые несколько упростят работу по этой схеме.

— Ваша корпорация держала деньги в Нота-банке, деятельность которого сейчас приостановлена?

— Мы сотрудничали только с теми банками, которые ЦБ рекомендовал для работы со стратегическими предприятиями. Если внимательно посмотреть, то примерно за две недели до отзыва у Нота-банка лицензии он входил в список надежных банков. И, к сожалению, часть наших средств находилась там.

— Большая?

— Достаточно.

— Как намерены возвращать?

— В комитет кредиторов, контролирующий конкурсное производство, вошел наш представитель. Часть денег уже вернули. Продолжаем работать, надеемся получить оставшиеся средства.

— В сирийской кампании были задействованы изделия, произведенные на ваших мощностях. Какие выводы для себя сделали по итогам их применения?

Каким спросом пользуется российское оружие после Сирии

— Я считаю, что опыт, который был приобретен во время реальных боевых действий, просто бесценен. Тот, кто считает, что можно провести госиспытания какого-либо изделия и тем самым обеспечить его безошибочное применение на любом театре военных действий, не всегда прав. Это показали все вооруженные конфликты последнего десятилетия: будь то "Буря в пустыне", будь то события в Югославии... Да, при реальном применении оружия определенная специфика, хотите или не хотите, но проявляется. Вот в Сирии, например, другая климатическая зона, другая влажность, другая подстилающая поверхность... Возьмем лазерную подсветку: никто не знал, как она себя будет вести при пуске в утреннее время, когда относительно прохладно, но от земли поднимается марево, а как днем, когда воздух разогревается до 40 градусов. Все требует апробирования в реальных условиях. И та информация, которую мы получили, повторюсь, бесценна для нас как для разработчиков.

— Правда, что некоторым предприятиям КТРВ пришлось перейти на работу в три смены?

— Да. Это связано с выполнением гособоронзаказа и освоением производства новых изделий. Так, например, работает наше конструкторское бюро "Деталь" в Каменск-Уральске или Смоленский авиационный завод, имеющий крайне напряженные задания.

— С какими изделиями вы связываете наибольшие перспективы по линии ВТС?

— Почти все наши изделия обладают хорошим экспортным потенциалом. Мы обновили линейку продукции для инозаказчиков: например, противокорабельные ракеты Х-35Э и Х-35УЭ — дальность второй примерно в два раза больше, чем у предыдущего аналога. Она полностью цифровая, имеет повышенную помехозащищенность, может подходить к цели с различных направлений. Несмотря на то что внешне они похожи, Х-35УЭ является принципиально новым изделием. Или противорадиолокационная ракета Х-31ПД с увеличенной до 250 км дальностью, что позволяет осуществлять ее пуск вне зоны действия ПВО противника и тем самым повышает живучесть самолета. Большим спросом у наших инозаказчиков пользуются также ракеты "воздух-воздух" различной дальности. Мы расширяем предложение и по корректируемым авиационным бомбам. В ближайшем будущем включим в него бомбу калибра 250 кг, а у остальных изделий калибром 500 и 1500 кг существенно повысим дальность и точность доставки. Стабилен интерес к береговым комплексам "Бастион" и "Бал-Э" оперативно-тактического и тактического действия соответственно.

— Проект Brahmos для России и Индии одинаково интересен?

— Уверен, что у этого проекта очень большое будущее. Это образец взаимовыгодного сотрудничества двух стран. Мы находимся сейчас на стадии адаптации этой ракеты к авиационным носителям, думаю, что в течение года-двух эту работу с коллегами завершим.

— Сложно идет процесс?

— Он идет так, как должен идти: и мы, и наши индийские коллеги понимаем, что такого рода работу нельзя провести за неделю или за месяц. Согласован график, и он выполняется.

— В каком состоянии находятся сейчас гиперзвуковые проекты? Лет десять назад этой теме не уделялось практически никакого внимания.

Как Россия и США ведут гонку за сверхзвуковым высокоточным оружием

— Это правда. Поэтому, собственно говоря, мы и подняли этот вопрос перед руководством страны. Тема гиперзвука возникала в разное время в зависимости от состояния экономики, науки и техники, однако в годы перестройки была практически забыта. Но я считал и считаю, что гиперзвук — это та тема, развитие которой могло бы дать огромный положительный эффект всем отраслям науки. Будь то аэродинамика, вычислительные методы, двигателестроение, материалы. Мы очень плотно сотрудничаем с академическими вузами и РАН. Рассчитываю, что в ближайшее время проведем совещание с ведущими учеными, посвященное фундаментальным проблемам разработки и создания гиперзвуковых технологий.

Сейчас этому направлению уделяется должное внимание, что не может не радовать. Ведется ряд проектов и с Фондом перспективных исследований при Военно-промышленной комиссии. Поверьте, у нас уже есть интересные результаты по этому направлению.

— Отставание от других стран велико?

— Если сравнивать с США и Китаем... Что-то у них лучше, что-то у нас. Просто нужно понимать, что данная тема требует основательного и комплексного подхода. Знаете, как у нас иногда считают? Придумаем асимметричный ответ, быстренько что-то из загашников достанем и — бах! — все нормально, враг повержен. С гиперзвуком так не получится: здесь нужно вкладывать большие ресурсы в исследовательскую работу и натурные эксперименты. Но ожидаемые результаты будут того стоить.

— И когда у России может появиться гиперзвуковое оружие?

— Думаю, что в начале следующего десятилетия.

— Как идут испытания первых образцов?

— Не могу раскрывать всех деталей, но кое-какие наработки у нас уже есть.

— Вы использовали наработки СССР? Я имею в виду НИР "Холод" и "Холод-2".

— Конечно — тот, кто не помнит прошлого, обречен на провал. А в СССР этой тематикой занимались с 1960-х годов.

Мы все прекрасно понимаем, что сделать с нуля гиперзвуковое оружие было бы просто невозможно, хотя технологии достигли необходимого уровня. Представьте, как должна работать головка самонаведения при скоростях в 8-10 Махов (1 Мах — около 300 м/с)? При таких условиях у поверхности ракеты образуется плазма, температурные режимы запредельны. Никто не знал, как это будет влиять на функционирование систем и агрегатов. Сейчас такие вопросы прорабатываются.

Неслучайно в США в начале этого века появилась "Стратегия молниеносного удара", где предусматривается достижение любой точки земного шара в течение 60 минут с целью нанесения урона инфраструктуре противника. В рамках ее реализации Пентагоном было образовано объединенное управление по гиперзвуку, к работе подключены крупнейшие промышленные компании. Американцы уделяют огромное внимание этому вопросу: их аппарат Х-51 Waverider на протяжении 240 секунд удерживал скорость в 5,1 Маха. Солидный показатель.

— Украина ввела запрет на поставку продукции оборонным предприятиям РФ. КТРВ закупала там двигатели и компоненты для головок самонаведения. Этот вопрос закрыт сейчас?

— Идея подобного запрета — не лучшая для двух стран. Совместно с "Мотор-Сич" мы могли бы зарабатывать серьезные деньги и для России, и для Украины. На ракете Х-35Э стоял украинский двигатель, а на Х-35УЭ — уже стоит движок рыбинского "Сатурна", который превосходит украинский вариант. С головками самонаведения ситуация следующая: приобретали их у киевского "Арсенала", а теперь переориентировались на продукцию Азовского оптико-механического завода, входящего в состав КТРВ. То есть состоялось не просто импортозамещение, а переход на изделия принципиального нового качества. Больше никакой кооперации с Украиной у нас нет: с директорами украинских предприятий у меня всегда были отличные отношения, но вы поймите — не мы делаем политику. Если какая-то страна не хочет сотрудничать, то насильно мил не будешь.

— Санкции отразились на модернизации станочного производства?

— Появились определенные сложности: мы хотели заказать один тип станка за рубежом, но получили отказ. А нам станок нужен не через год и не в единичном экземпляре, а как можно скорее и серия. Как говорится, можно и блоху подковать,— но кому она нужна одна? Есть другая проблема. Ранее мы закупили, например, 20 станков за рубежом. Необходимо еще три, но санкции сделать этого не позволяют. Покупаем отечественные аналоги — и сразу же сталкиваемся с проблемой их обслуживания. Но лед в этом направлении тронулся. На московской выставке по станкостроению в мае этого года было продемонстрировано интересное оборудование по механообработке российского производства. Надеюсь, что данная область будет развиваться ускоренными темпами.

— Запрет на поставки микроэлектроники из США и Евросоюза на КТРВ как-то сказался?

— Это серьезнейшая проблема. Года два назад мощности предприятий были недостаточны для того, чтобы компенсировать те закупки, которые мы производили за рубежом. Благодаря определенным запасам мы пережили переходный период, а предприятия вышли на нужный темп. Хотя задержки в поставках пока еще ощущаются, да и над качеством нужно поработать. Но движение в правильном направлении очевидно.

— Какие надежды связываете с новой ГПВ-2025?

— Мы оптимисты и надеемся, что в новой госпрограмме заказы на авиационные средства поражения, на морское подводное оружие будут отвечать потребностям Вооруженных сил России. Президент неоднократно подчеркивал, что нужно высокоточное и высокоскоростное оружие,— а это как раз наш профиль. Для того чтобы достичь 70-процентного уровня оснащенности современным оружием к 2020 году, нужно продолжать трудиться не покладая рук.

— Сейчас часто говорят про конверсию в ОПК. Что такое конверсия для КТРВ?

— Мы заточены под производство очень сложных изделий, и перейти на изготовление "сковородок и кастрюль" будет просто обидно, да и задачи у нас другие, связанные с обеспечением безопасности государства. Конечно, надо искать нишу и на гражданском рынке. В первую очередь это производство медицинского оборудования, определенные наработки в этой области имеются. Но вопрос в том, что его кто-то и покупать должен.

Рассматриваем возможность сборки на Смоленском авиазаводе гражданских самолетов — в свое время предприятие занималось ремонтом Як-40 и Як-42, поставило последнюю партию учебных самолетов Як-18 для Минобороны РФ. Завод готов по лицензии осваивать производство самолета "Финист" и Ан-2. Но я искренне надеюсь, что такой поголовной конверсии, какой она была в 1990-х годах, уже не будет. Надо делать то, что мы умеем делать хорошо.

Интервью взял Иван Сафронов