Владимир Путин объяснил решение продать «Башнефть» «Роснефти». Президент заявил, что решение правительства о покупке «Башнефти» «Роснефтью» его немного удивило. 12 октября стало известно, что «Роснефть» заключила договор купли-продажи «Башнефти» и выплатила 329,7 млрд руб. Ходатайство в антимонопольную службу компания не подавала. Нужно было быстро перевести деньги в бюджет, и это сделано, сказал представитель «Роснефти». Вице-президент «Роснефти» по пиару Михаил Леонтьев ответил на вопросы политического обозревателя «Коммесантъ FM» Дмитрия Дризе и экономического обозревателя Олега Богданова.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Станислав Залесов / купить фото
Д.Д.: Наверное, надо начать с того, что президента удивило это решение правительства. Вроде бы все было согласовано, почему президент сказал такую фразу?
М.Л.: Это вопрос к президенту.
Д.Д.: Это понятно, но тем не менее.
М.Л.: Президент сам лучше всех обосновал эффективность этой сделки, значит, он не просто удивлен, но и согласен.
Д.Д.: Это радостное удивление, получается?
М.Л.: Я думаю, радостное. Поскольку мы помним, что основным мотивом этой приватизационной кампании была именно острая потребность бюджета в деньгах при том, что все остальные условия должны были быть соблюдены, это было мотивом совершения сделки именно в это время. Безусловно, предложение и вообще эта интегральная сделка, которая имеет два этапа — приобретение «Роснефтью» «Башнефти», а потом продажа пакета, — дает максимальный бюджетный эффект при оптимальном соблюдении всех основных условий, поставленных перед приватизационной процедурой. Мы не приватизировали ничего в течение длительного времени, и если мы это делаем при не самой лучшей конъюнктуре, то надо оптимизировать сделку по тем задачам, которые надо было решать, — в первую очередь бюджетный эффект.
Д.Д.: Форум «Россия зовет!» — президент выступает перед иностранными инвесторами.
М.Л.: Президент, кстати, сказал иностранным инвесторам, что пакет, реализуемый «Роснефтью», может быть приобретен и иностранными инвесторами, насколько я слышал.
Д.Д.: Насколько известно, вы сами собрались покупать этот пакет?
М.Л.: Мы готовы покупать при выгодной для покупки конъюнктуре собственные акции. Дело в том, что мы готовы реализовать ту схему, которую предложит правительство. В рамках этой схемы мы в своих акциях заинтересованы. Я могу себя процитировать: «Извините, пожалуйста, мы своим клещом довольны». Мы считаем, что наши акции обладают колоссальным потенциалом роста, и мы готовы, понятно. А есть ли уже продавец? Мы же не продавец. Если продавец выберет другого инвестора, он имеет на это свои основания, ради бога. Это было бы здорово, если кто-то представит более оптимальные условия, чем мы.
О.Б.: Михаил, не раскроете секрет, каким образом сама структура сделки строилась, каким образом 330 млрд руб. перешли в казначейство правительства?
М.Л.: Я не раскрою секрет, как она строилась, кроме одного: мы к этой сделке были готовы, мы готовились к ней, никакой дополнительной деятельности на рынках заимствований и тем более на валютных рынках нам осуществлять не надо было. Вам подтвердят любые аналитики, уже подтвердили, что компания имеет достаточно средств на счетах для того, чтобы осуществить эту сделку. Непосредственно под эту сделку мы аккумулировали достаточные средства. Если вы посмотрите, мы последовательно добивались возможности ее осуществить и были к этому готовы. Поэтому наш денежный поток, наши средства позволяют нам оперировать такого рода ресурсами.
О.Б.: То есть никаких валютных конверсий не было?
М.Л.: Конечно, не было. Какие-то конверсии валютные компания совершает постоянно, как и все другие компании, имеющие такие объемы экспорта. Но никаких специальных конверсий валют, конечно, не было. Как заметил руководитель компании, если вы не заметили никаких движений на рынке до того, значит, не заметите их и дальше, потому что их нет.
О.Б.: Небольшие все-таки были. А представители ЛУКОЙЛа, когда у них спросили, почему они не участвуют, сказали, что для них дорого. А для «Роснефти» 330 млрд руб.?
М.Л.: Если говорить конкретно о цитате Федуна, она была богаче, вы напрасно обедняете наших коллег: он сказал, что «Роснефть» все равно все забирает в бюджет, а нам деньги дороже. Во-первых, это лишнее свидетельство критериев оптимизации деятельности. Мы все время говорили, что мы разные компании, у нас несколько разные тактика и стратегия, происходящая из разных мотиваций. Спасибо господину Федуну, он, в общем, красочно это проиллюстрировал. Кроме непосредственного обогащения топ-менеджмента, у компании «Роснефть» есть другие цели и задачи. Мы иначе оптимизируем свою деятельность. Мы, например, заинтересованы в долгосрочной капитализации компании, мы заинтересованы в синергетическом эффекте, который у нас положительный, а у ЛУКОЙЛа, как замечают аналитики, отрицательный. Они правы, они приняли правильное решение, исходящее из тех задач, по которым строится деятельность компании ЛУКОЙЛ. Никаких претензий и замечаний к компании ЛУКОЙЛ у нас нет и быть не может.
О.Б.: А с точки зрения акционеров не стоит волноваться за рост долговой нагрузки, его не было и не будет при всех этих операциях?
М.Л.: Во-первых, я хочу сказать, что валовая нагрузка на сегодняшний момент у компании находится не просто в пределах, а ниже средней для рынка. Она абсолютно нормальна, никаких сомнений в возможности компании обслуживать свои долги даже в условиях санкций, то есть в условиях дополнительной нагрузки на заимствования для дополнительной цены, у нас нет. Нет таких аналитиков, которые бы в этом сомневались. Компания абсолютно стратегически контролирует все свои денежные потоки, выплаты и так далее. Это все в рамках наших возможностей. Мы снижаем свою долговую нагрузку, снижали ее последовательно и очень динамично, и это все не проблема.
Д.Д.: Относительно снижения добычи президент сказал, что Россия готова снизить добычу, заморозить добычу, и ваш руководитель немножко на эту тему, наверное, поспорил бы с президентом?
М.Л.: Он не поспорил с президентом. Это, я бы так сказал, издержки деятельности отдельного корреспондента агентства Reuters — не дай боже бросить на это агентство тень, — которые ввели в заблуждение и агентство, и всех остальных. Это вырванная из контекста фраза, потому что дама, которая была озабочена собственными исканиями, сама ответила на все свои вопросы. Игорь Иванович ответил ей, что она лучше бы обратилась к министру, который является координатором по этой теме, потому что проблемой является не снижение или неснижение добычи российскими компаниями, а реальная позиция наших партнеров по переговорам. То есть он попросил ее обратить внимание через человека, который отвечает за это, то есть через Александра Новака, на то, как конфигурируется позиция наших партнеров, и насколько они готовы вообще снижать добычу. Мы внимательно следим за инвестпрограммами наших партнеров, конкурентов, и никаких признаков намерений снизить добычу эти инвестпрограммы не показывают. Может быть, они это сделают, дай боже, мы всегда были сторонниками грамотного регулирования рынка, потому что дестабилизация рынка приводит к плачевным последствиям для отрасли вообще.
Д.Д.: Этот вопрос обсуждался?
М.Л.: Но готовы ли наши партнеры? Речь идет об этом, а не о том, насколько мы способны и хотим поддерживать усилия российской власти и президента по регулированию рынка. В этом никаких сомнений нет. Это не обсуждается.
Д.Д.: Но с Владимиром Путиным не обсуждался этот вопрос в администрации?
М.Л.: Я не сомневаюсь, что эти вопросы многосторонне обсуждаются и с правительством, и с министерством, и доводятся до сведения президента. И, опять же, я обращу ваше внимание на заявление Дмитрия Сергеевича Пескова от имени Кремля, где он говорил, что никаких разногласий нет и быть не может. Это абсурд, компания не обсуждает решения, принятые политическим руководством страны, она их исполняет. Это какая-то аберрация в мозгах, довольно-таки сложная, подлежащая отдельному анализу. Это новость, которую высосали из пальца на пустом месте, передернув. Вы прекрасно понимаете, что любую фразу, выдернутую из контекста, можно использовать как угодно. Это неправильно, будем говорить. На самом деле, ни одно из российских агентств это дело не воспроизвело, потому что они просто знают позицию компании, они знают взаимоотношения компаний с государством, им в голову не пришло распространять эту ерунду, просто чушь собачью.
Д.Д.: Ясно.
М.Л.: Поэтому здесь нечего обсуждать, кроме повадок отдельных ваших коллег.