Религиозная ненависть в мире достигла максимума за последние шесть лет. К такому выводу пришли специалисты американского центра Pew Research. Исламовед, доктор исторических наук Ефим Резван и руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира, журналист Максим Шевченко ответили на вопросы ведущего Андрея Норкина.

Эксперты Pew Research оценивали религиозную ситуацию в 198 странах. Как выяснилось, из них около трети имеют высокий уровень межконфессионального противостояния. К самым конфликтным регионам относятся Средний Восток и Северная Африка. Самой преследуемой религией остается христианство. При этом в 2007 году лишь в 20% стран отмечалась повышенная ненависть к другим вероисповеданиям.

— Ефим Анатольевич, давайте мы начнем с вас. Как вы думаете, что произошло, почему настолько отличаются данные? Вот всего-то шесть лет другие данные были.

Е.Р.: Если бы была возможность замерить удельную степень идеологической ненависти на протяжении 50 лет, то эти данные у нас несильно бы изменялись. Просто остаются объективные какие-то противоречия. Другое дело, что они облекаются сегодня в другую форму. Если раньше у нас была классовая ненависть, которая во многих своих проявлениях носила религиозную форму, то сегодня очень многие и политические, и военно-политические противоречия проявляются в религиозной форме, потому что произошел крах социалистической системы и исчезла альтернатива западному миру.

Не секрет, что одна из больших проблем, которая связана с борьбой против банд подполья в Дагестане, во многом состоит в том, что многие из этих людей борются не только за шариат, но и за социальную справедливость, как они это понимают. А светского варианта идеологии, которая бы отвечала требованиям, просто сегодня не существует. И объективно нарастают противоречия. Мы знаем о том, что есть экономические проблемы, соответственно, растет ненависть.

— Максим Леонардович, а ваше мнение?

М.Ш.: Во-первых, мой оппонент во многом прав. Крушение социализма как того, что мобилизовало людей на достижение справедливого общества под светскими лозунгами, — хотя социализм тоже вполне можно воспринимать как определенный тип религиозного сознания, — привело к вспышкам религиозности. Но в этом зачинщиком выступили Соединенные Штаты.

Все эти марши Билли Грэма, выступления двух Бушей, которые с трибуны взывали к богу при объявлении войны какой-нибудь очередной стране, все эти американские пасторские проповеди перед миллионными аудиториями и апелляция, что Америка — это град на холме, избранный город, — были запалом, который был брошен в человечество. Я не считаю, что именно третий мир и исламские страны явились инициаторами этой религиозности.

— Чем тогда можно объяснить, что именно христианство остается на протяжении уже довольно долгого промежутка времени самой преследуемой религией? Тоже ваше объяснение подойдет сюда, или какое-то другое будет?

М. Ш.: Смотря, какое христианство. Какое христианство в Северной Ирландии было преследуемо? Католицизм или протестантизм?

— Я понял, думаю, что здесь в обзоре наверняка идет какое-то обобщение.

М.Ш.: Обобщение тут никак невозможно. В Северной Ирландии католик вам расскажет, что преследуются католики, а протестанты расскажут, что именно они.

— Понятно, но они оба являются приверженцами, последователями христианской религии.

М.Ш.: И ислам тоже разделен на шиитов и суннитов, кто из них больше преследуется?

— Понятно. Ефим Анатольевич, а вы что по поводу христианства думаете?

Е.Р.: Этот доклад, о котором вы говорите, далеко не первый за последнее время. Был доклад Ватикана, был доклад ОБСЕ, который почему-то даже не выложили в интернет. Воинствующее безбожие, большевизм в крайних своих формах были таким крайним западничеством. Сегодня мы видим множество параллелей в леворадикальной идеологии, которое во многом занимает ключевые позиции западных медиа. Фактически речь идет о том, что те люди, которые сегодня выступают против традиционной культуры, традиционной религии, тоже ведут себя как верующие, но они верующие в том, что не верят. И идет такая очень острая борьба.