Где сегодня принимают поддельные купюры

История с фальшивыми купюрами в банкоматах крупнейших банков наделала много шума прошлой осенью. Потом злоумышленников поймали и про фальшивки забыли. А проблема осталась. Просто фальшивомонетчики переориентировались на частные сети платежных терминалов: прибыль сопоставима, а шуму меньше.

МАРИЯ ГЛУШЕНКОВА

Несколько лет назад Вадим Маркин (имя и фамилия изменены) решил начать собственный бизнес. Взял в банке кредит, купил терминалы самообслуживания, договорился с партнерами. Дело пошло. Все было отлично до той поры, пока в терминалы Маркина не пошли фальшивки. "Недавно пришлось списать почти 100 тыс. руб.,— говорит он.— Для меня это ощутимо, у меня же не банк! И вообще, раньше воровали меньше". Особенно эта волна стала заметна в последнее время — Маркин говорит, что мошенники, в переводе на литературный язык, "совсем обнаглели".

И бороться с ними владельцу небольшой сети терминалов очень непросто. "К примеру, идут с терминала крупные суммы. А за одну операцию ты можешь внести до 15 тыс. руб. Засечь их можно: у каждой платежной системы есть мониторинг платежей. Просто оперативно отследить фальшивки по этому мониторингу практически невозможно. Если мы видим, что пошла оплата: мобильный, интернет, электронные кошельки и т. п.— и все впритык к максимуму, значит, скорее всего, фальшивки грузят. Даже не звоню, а срочно пишу письмо в службу поддержки платежной системы, чтобы остановить эту операцию. И на это может уйти несколько дней. А если платеж прошел, то это моментальное зачисление, деньги уже на чьем-то счете, значит, это мои убытки",— говорит бизнесмен. Но это когда крупные суммы, которые, по словам Маркина, видно. "Сейчас стали разбивать платежи: по тысяче, скажем, кладут на счет мобильного телефона. Найти владельца счета? Думаю, можно. Но это будет или бомж, или еще какой-нибудь маргинал",— уверен бизнесмен.

"Как ты думаешь, как выглядит фальшивые купюры, которые суют в терминал?" — спрашивает он меня, легко переходя на "ты" и доставая пакет "экземпляров". Оказывается, такая фальшивка внешне может выглядеть довольно правдоподобно, если только не вглядываться и не брать в руки (слишком гладкая бумага). "Пару раз мы доставали купюры с надписями "бубли" или "рррубли",— рассказывает Маркин.— Ну в общем, видно, что это не деньги, при этом на купюре есть несколько признаков, которые датчики валидатора (купюроприемника) распознают как деньги".

Статистика знает не все

Если верить официальной статистике, то масштаб распространения фальшивок не так уж и велик. Согласно данным ЦБ, банковских терминалов и банкоматов с функцией приема купюр на 1 октября 2013 года — примерно 139 тыс. штук. Отдельно Центробанк оценивает количество электронных терминалов, установленных в разных точках продаж,— их более 1 млн штук. Ежеквартально Банк России отчитывается и о числе выявленных фальшивок. К примеру, в четвертом квартале 2013 года было обнаружено свыше 19 тыс. фальшивок, всего за год — 71,5 тыс.

В 2012 году фальшивок было куда как больше — 88 тыс. штук. Но даже это существенно меньше, чем выявляется, скажем, в странах ЕС. По статистике ЕЦБ, которая была обнародована на недавней презентации новой купюры €10, только во второй половине 2013 года количество фальшивых банкнот, изъятых Европейским центробанком, достигло трехлетнего максимума и превысило 350 тыс. штук.

Другое дело, что ЦБ ведет учет только тех банкнот, которые ему сдают. А такие случаи, как у Вадима Маркина, в официальную статистику чаще всего не попадают. "Рынок терминалов "серый", все занимаются обналичкой. Большинство никуда не жалуется и ничего не сдает",— говорит он.

Зато именно из статистики ЦБ видно, что в прошлом году фальшивомонетчики переориентировались на подделку пятитысячных купюр. Так, в 2012 году их доля среди фальшивок составляла около 37%, а в 2013-м уже достигла почти 50%. В октябре прошлого года история с фальшивыми пятитысячными наделала много шума, когда некоторые крупнейшие банки были вынуждены даже приостановить прием купюр этого номинала. Первыми это сделали Сбербанк и ВТБ 24. Сразу за ними последовал Альфа-банк, а потом и Банк Москвы и Промсвязьбанк. "В сентябре был очень большой вброс фальшивок, причем одновременно в разные банки. Вброс был настолько масштабным, что смог напугать даже Сбербанк",— рассказывает на условиях анонимности один из участников рынка.

Какое количество банкоматов и терминалов подверглось атаке, неизвестно. Но если пытаться оценить ущерб от такого вброса, надо помнить о том, какой убыток вызывает один день простоя крупной терминальной или банкоматной сети. К примеру, у группы Qiwi (167 тыс. терминалов) ежедневный объем платежей в третьем квартале 2013 года в среднем составлял около 1,5 млрд руб. Сеть Сбербанка включает в себя 53 тыс. банкоматов и 35 тыс. терминалов (данные на конец января 2014-го). Обороты у банковской сети по идее должны быть существенно выше. "То, что решение о приостановке приема купюр дается банку очень нелегко, это правда,— соглашается начальник управления по развитию систем самообслуживания Альфа-банка Максим Дарешин.— Это значительное ограничение сервиса для клиентов мгновенно сказывается на имидже банка и приводит к перегрузке и очередям в отделениях".

После громкого скандала с попаданием фальшивок в банкоматы крупнейших банков пресс-служба МВД сообщила, что сотрудники правоохранительных органов при помощи службы безопасности Сбербанка задержали в аэропорту Санкт-Петербурга семерых граждан Узбекистана, подозреваемых в сбыте тех самых пятитысячных купюр. Следствие, которое еще продолжается, оценило ущерб от их деятельности в 15 млн руб. По словам Алексея Журавлева, начальника отдела по борьбе с фальшивомонетничеством ГУ УБЭПиПК МВД России, задержанным предъявлены обвинения по ст. 186 ч. 3 (изготовление и сбыт поддельных денег в составе организованной группы), предусматривающей наказание в виде лишения свободы до 15 лет.

Сказочный принтер

В то, что бизнес крупнейших банков могли парализовать несколько граждан Узбекистана с помощью струйного принтера, как писали тогда многие СМИ, не верят ни банкиры, ни владельцы терминальных сетей. "Даже для того, чтобы сделать так называемую примитивную подделку, которая только внешне смотрится как примитивная, необходимо знать техническое устройство самих валидаторов, которые принимают и распознают купюры. Надо знать особенности их работы, и еще много чего надо знать",— говорит гендиректор терминальной сети "Элекснет" Юрий Локотцов. Очевидно, что пойманные узбеки — это лишь исполнители. Да и Алексей Журавлев говорит, что именно для вброса фальшивок привлекают социально незащищенных граждан, например многодетных матерей: если их поймают, то суд, скорее всего, подтвердит, что он самый гуманный в мире.

Как бы то ни было, Юрий Локотцов считает, что для минимизации масштабов такого явления, как терминальные фальшивки, нужно срочно ужесточать наказание, в том числе и для тех, на чей счет поступает платеж. "А то, знаете, порой происходят удивительные вещи. Оказывается, что человек делал эту карту по просьбе какого-то дяди, отдал ее, получил за это 500 рублей и вроде бы здесь ни при чем",— грустно иронизирует он.

"Дело в том, что преступники, чтобы не попадать под действие 186-й статьи, которая квалифицирует фальшивомонетчество как тяжкое преступление, стали печатать фальшивки для банкоматов и терминалов (внешне легко отличимые от настоящих денег), что квалифицируется как мошенничество и не всегда влечет за собой наказание в виде уголовного срока",— сокрушается Алексей Журавлев.

Не секрет, что МВД — пока, впрочем, безуспешно — лоббирует принятие законопроекта, согласно которому был бы запрещен выпуск так называемой сувенирной полиграфической продукции, внешне напоминающей настоящие купюры. Документ, подготовленный МВД, будет рассматриваться на сегодняшнем заседании думского комитета по финансовым рынкам. "Проблема с квалификацией подобных действий и впрямь имеется. Дело в том, что последние разъяснения для судов по фальшивомонетничеству пленум Верховного суда РФ дал еще в 1994 году. С того времени существенно изменились условия, в которых действовали фальшивомонетчики, и разъяснение неприменимо для многих ситуаций. В разъяснении предусмотрена только одна ситуация: когда одно лицо передает поддельные деньги другому лицу. В том документе нет банкоматов или платежных терминалов",— поясняет Дмитрий Титов, партнер адвокатского бюро "Юрлов и партнеры".

Постановлением Верховного суда предусмотрена ситуация, когда поддельные купюры, даже не похожие на настоящие, квалифицируются как проявление мошенничества, правда, только если их кому-то передают и тем самым вводят в заблуждение получателя. "Но, передавая купюры в банкомат или терминал, лицо никого не вводит в заблуждение путем обмана и злоупотребления доверием, потому что вводить в заблуждение машину невозможно, и таким образом выпадает главный квалифицирующий признак мошенничества",— уточняет Дмитрий Титов.

Есть и такой нюанс. "Сбыт с использованием банкомата поддельных денежных купюр, даже с признаками грубой подделки (например, с надписью "пять тысяч тугриков"), не образует состава преступления, предусмотренного ст. 186 УК РФ",— говорит адвокат МКА "Клишин и партнеры" Дмитрий Васильченко. И еще адвокаты уверены, что привлечь к ответственности того, на чей счет был сделан платеж,— дело тоже малоперспективное. "Во-первых, чисто технически сложно определить, на чей счет зачислены фальшивки, потому что они в банкомате смешиваются с подлинными банкнотами. А во-вторых, необходимо доказать, что это лицо заведомо знало о том, что на его счет будут зачислены именно фальшивые деньги. Если вносил фальшивые купюры в банкомат не он, то доказать такое знание практически нереально",— говорит Дмитрий Титов.

Наиболее простой выход сейчас — это внесение поправок в Уголовный кодекс, прямо предусматривающих ответственность за внесение поддельных купюр в банкоматы и платежные терминалы, уверены и юристы, и бизнесмены. Тем более что история с пятитысячными купюрами, якобы отпечатанными на струйном принтере, тоже, похоже, не завершена. "При определенных обстоятельствах история точно может повториться. И очень даже оперативно",— сообщил "Деньгам" один из банкиров. В Сбербанке отвечают уклончиво, но признают, что в последнее время фиксируется некоторый рост количества преступных посягательств на банкоматы банка.