Поток инвестиций в экономики развивающихся стран может восстановиться через два-три года, заявил российский вице-премьер в рамках Всемирного экономического форума в Давосе. Руководитель отдела экономической политики ИД "Коммерсантъ" Дмитрий Бутрин ответил на вопросы ведущей Оксаны Барыкиной.

Аркадий Дворкович подчеркнул, что тенденция перетока инвестиций с развивающихся рынков в развитые экономики недолгосрочна.

— Российский вице-премьер как-то мотивировал свой тезис?

— В целом, ничего особо принципиально нового в этом тезисе нет: он, с одной стороны, совершенно естественный, поскольку абсолютно все экономисты признают, что причины нынешнего оттока, скорее, короткосрочные, чем долгосрочные. Это именно такой путь ухудшения ситуации на мировых рынках, оно ведет бегство в качество, поэтому люди, которые думают, инвестировать ли им проекты в Соединенных Штатах или инвестировать в проекты в Бразилии, выбирают Соединенные Штаты. Так поспокойнее, попонятнее, попросчитанней, денег больше и так далее.

Рано или поздно это закончится, и инвестор, у которого будет предыдущий доллар уже проинвестирован в Соединенные Штаты, второй доллар проинвестирует несомненно в развивающиеся рынки, потому что на развивающихся рынках больше доходности. Это логика, которая совершенно понятна.

Второй момент, который Аркадий Дворкович абсолютно не объяснил, и, видимо, объяснять не будет, и который не объяснит ни один экономист, потому что это вопрос о том, практично ли делать резервы. Это вопрос, на который ни у кого нет ответа. Можно верить в то, что мировая экономика гораздо более динамична, чем мы привыкли считать, что в течение двух лет мы не узнаем структуры мировых финансовых потоков, поскольку они не могут быть предсказаны с такой точностью.

Но есть и другая точка зрения, что мир немножко остывает после бума прошлого десятилетия и что все будет развиваться медленнее, и что, несомненно, следующий доллар будет потрачен на развивающихся рынках. Отдельный вопро, что такое в этот момент будет "развивающиеся рынки"? Но это произойдет только через шесть-семь лет.

Вот примерная картина. При этом, естественно, вице-премьеру российского правительства, заинтересованного сейчас в притоке инвестиций, бессмысленно говорить, что есть вариант, согласно которому, через шесть-семь лет, наверное, будет хорошо. Поэтому по должности Аркадий Дворкович — оптимист, а пессимистом ему быть нельзя. В отличие от глав менеджмента ЦБ, которые должны быть пессимистами, Дворкович должен быть оптимистом, поэтому он честно выступает в роли оптимиста.

— Аркадий Дворкович в курсе, что происходит сейчас с национальной валютой? Как-то это обсуждается, как-то комментируется в Давосе?

— Нет, в Давосе совершенно не комментируется текущий курс, текущие проблемы рубля. Я спрашивал у пары людей, которые, видимо, сегодня могут либо выиграть, либо потерять — я не знаю, в какой они позиции — довольно приличные деньги от колебания рубля. Два человека, с которыми я говорил, здесь в Давосе не принято называть имена, посчитали, что это следствие более или менее успешных переговоров России и США с Ираном о возобновлении экспорта нефти.

Естественно, что любая новость, которая впоследствии приведет к снижению цены на нефть, влияет на рубль. Но нефтью, как ни странно, несмотря ни на то, что у нас в стране другое мнение, интересы России, российских компаний не заканчивается. Некоторые договоренности, в том числе с США о том, как будет решаться иранская проблема, совершенно очевидно, есть. Наверное, когда Россия ввязалась в эту игру, она имела в виду, в том числе, и то, что в определенный момент рубль может упасть.

Наверное, на более долгосрочный период есть какие-то другие соображения, что мы на этом выиграем. Называть их бессмысленно, кроме того, все знают, что рубль — это валюта конвертируемая, у нас нет валютного контроля, это валюта плавающая. Все давно привыкли к Бразилии, все давно привыкли к Южной Африке, все давно привыкли к Австралии, к сырьевым более или менее экономикам, где курс национальных валют достаточно твердый, в который можно инвестировать и который довольно легко колеблется в гораздо больших масштабах, нежели привыкли в России. Причем уровень долларизации экономики там, я бы сказал, что там никак не меньше, чем в России на этом месте.

Это вопрос привычки, когда мы говорим про плавающий курс. Иностранцы гораздо лучше понимают, что такое плавающий курс рубля, чем россияне, потому что мы просто не жили десятилетия в ситуации с плавающим курсом. Нужно прожить десять лет, тогда эти мелочи будут нас особенно не беспокоить.

Хотя, конечно, со стороны выглядит страшно. Еще бы, рубль подешевел за день на 1%. Для сырьевой экономики это совершенно нормальное явление. За месяц национальная валюта может потерять 10-15% и вырасти на 10-15%. Поначалу это всех интересует, потом от этого устают и просто строят свои персональные финансовые стратегии так, чтобы это никого не особенно не затрагивало.