Омская библиотека отказалась выдавать школьникам роман Теодора Драйзера. Писательница Татьяна Устинова обсудила ситуацию с ведущими Олегом Богдановым и Дарьей Полыгаевой.

16-летняя ученица не смогла получить книгу "Финансист" из-за сексуальных сцен в содержании. Об этом заявила заместитель директора Омской библиотеки имени А.С. Пушкина Оксана Московцева. Данная книга относится к категории "18+" заявили работники библиотеки.

Д.П.: Как вы считаете, "Финансист" относится к категории "18+"?

Т.У.: Это смешно, ребят. Я не знаю, может быть, он и "42+", кто его знает. Все ведь зависит от точки зрения. Вполне возможно, что найдется 41-летний человек, который прочтет его и развратится. Тут другое дело: мне очень жалко непосредственно старика Теодора Драйзера. Он же прекрасный писатель. Его же и так никто не читает, потому что время прошло. И какая-то школьница вдруг захотела его почитать, потому что он все-таки писатель, притом прекрасный, а в библиотеке взять его не может, потому что Оксана Московцева считает, что она еще не доросла. В писательской судьбе это самое обидное. Даже если он давно на небесах, все равно ему обидно, что его нельзя почитать. Как это, почему нельзя почитать?

О.Б.: Я бы другим обосновал. У Драйзера очень хорошая сцена торговли на бирже. Для людей старше 22 лет, которые учатся в университете, эта книга интересна. Там очень хорошо описана теория корнера на финансовом рынке. Суть в том, что загоняют в угол тех, у кого слишком большие позиции. Детям это непонятно. В Советском Союзе мог быть запрещен "Финансист" в целях борьбы с валютными и другими спекуляциями, еще можно было бы понять. Но сейчас сложно понять, почему.

Д.П.: Запретный плод сладок, например?

Т.У.: Да, совершенно верно. В этом смысле как раз это всем большая услуга. И вам спасибо, ребята, потому что вы об этом говорите. Много сейчас людей узнают внезапно для себя о том, что существует такой писатель — Теодор Драйзер, о том, что он описал корнер. И это прекрасный финансовый инструмент, который можно к делу и не применить, но как-то в него вникнуть.

О.Б.: У нас очень часто на российском рынке крупные игроки друг друга загоняют в угол.

Т.У.: Да, и "Титан", и "Стоик" — эти романы тоже нельзя сказать что совсем для дурачков и про дурачков. Поэтому прекрасно, что это стало известно, что мы об этом говорим. Возможно, что девочка, — если в библиотеке никто не одумается, — когда ей стукнет 18 лет, пойдет и прочитает Теодора Драйзера. Но в современном околоинтеллектуальном мире совершается невероятное количество глупостей. Я слышала про те же Соединенные Штаты, где никуда не годится Марк Твен, потому что человек с черной кожей называется негром. И Том Сойер глубоко унижает этого самого негра и индейца Джо, одного как раба, а второго как представителя коренной цивилизации. Такая же совершенно песня с Джеком Лондоном, потому что Джек Лондон – человек своеобразный, писатель своеобразный, со своеобразными взглядами на жизнь — и Фридрих Ницше огромное место занимал в его голове, и у него везде написано о превосходстве белой расы над всеми остальными. Это не означает, что мы должны заклеймить Джека Лондона позором, не давать его детям.

Д.П.: В омской библиотеке.

О.Б.: Татьяна Витальевна, я сижу и вспоминаю сексуальные сцены у Драйзера. Чего-то не припомню, как это было там?

Т.У.: Нет там никаких сцен.

О.Б.: Что же они имеют в виду? "18+" – это уже совсем такое порно должно быть жесткое.

Д.П.: А Набокова они выдают еще, интересно, в омской библиотеке?

О.Б.: Набокова – нет, это вообще запрещенная литература, как Mein Kampf, наверное.

Т.У.: А Бунина? Бунин писал, как говорили критики, "с напряженным эротизмом". А Горький? Горький – глубоко эротический писатель.

О.Б.: Про Мопассана мы вообще не говорим.

Т.У.: Нет, нет. Но про Драйзера можно сейчас целую лекцию прочесть. Протестант, человек, живший и писавший в таких, условно, ограничительнных условиях. Ничего там нет ни неприличного, ни, боже сохрани, возбуждающего, чтобы дети возбудились, которые сейчас прекрасным образом пользуются во всех направлениях интернетом. А Теодор Драйзер — XIX века рождения человек.

Д.П.: Конечно, смешно слышать о таком запрете. Не выдали книгу в библиотеке — пошел в магазин, скачал в интернете. Что угодно вообще.

Т.У.: Совершенно верно. Но это волшебное место — библиотека, вокруг нее может формироваться культурная жизнь, как, например, в Анадыре. Библиотека в Анадыре – это центр культурной жизни не только взрослых, но и детей. Таким образом, библиотека себя совершенно абсолютно дискредитирует, потому что человек приходит домой, и думает: "Там работают какие-то дураки. За кого они меня принимают?". И при всем абсолютно полном отсутствии всякого присутствия — методики чтения, читать надо уметь — считается, что библиотека может порекомендовать человеку нужную книгу в нужное время. Если библиотекарь так себя ведет – человек никогда не будет верить его рекомендациям. И мы тогда пропали. Причем мы пропали завтра, а не через 500 лет, когда небо упадет на землю, а завтра. Через очень небольшое время все необратимо изменится. Люди перестанут читать. Но это полбеды. Они еще и слушать перестанут, что им говорят люди, которые когда-то читали. Это тоска зеленая.