Историк Лев Лурье — о том, как готовилось свержение Никиты Хрущева

В феврале 1964 года, 50 лет назад, в СССР попал в опалу Фрол Козлов — полуофициальный наследник Никиты Хрущева. На смену ему пришел Леонид Брежнев. Так готовилось свержение самого Никиты Сергеевича

Лев Лурье, историк

Власть в России меняется по-разному. Но добровольно цари, генсеки, президенты не уходят. За последние 400 лет всего одно исключение — Борис Ельцин.

К 1962 году недовольство Никитой Хрущевым стало всеобщим. Офицеры ненавидели его за сокращение армии, крестьяне — за кукурузу, рабочие — за рост цен, либералы — за грубость на встречах с интеллигенцией ("Абстракционисты — пидорасы!"), сталинисты — за развенчание культа их идола. Глава страны слишком много говорил; от него устали.

Считается, что первые зондажные переговоры о необходимости смещения Никиты Сергеевича произошли зимой 1962-1963 годов в Кисловодске. В них участвовали председатель президиума Верховного совета РСФСР Николай Игнатов, министр обороны Родион Малиновский и первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС Федор Кулаков.

Только что закончился Карибский кризис. Хрущев чуть не спровоцировал ядерную войну из-за Фиделя Кастро, потом вынужден был уступить американцам. Маршал Малиновский понимал — в ядерной войне погибнут все, в том числе и партийная верхушка; а победит почти наверняка НАТО. Николай Игнатов, незадолго до этого изгнанный Хрущевым из президиума ЦК, мечтал о реванше. Федор Кулаков, один из самых влиятельных периферийных начальников, Хрущева не любил и надеялся на карьеру при новом руководстве.

Участники "кисловодского заговора" вскоре, соблюдая всю возможную конспирацию, переговорили с возможными союзниками. Их оказалось немало. Ключевые — секретари ЦК Николай Подгорный, Александр Шелепин (он был заместителем председателя Совета министров), председатель президиума Верховного совета Леонид Брежнев и председатель КГБ Владимир Семичастный.

Но приниматься за дело большинство верхушки ЦК боялось. Никита Хрущев был человеком злопамятным, хитрым и жестоким. Это он инициировал арест и расстрел Берии. Хрущев выстоял в 1957-м, когда против него ополчилось большинство президиума ЦК. Вскоре все они были сняты с должностей и изгнаны — Молотов, Маленков, Каганович, Шепилов, Булганин, Первухин, Сабуров. А потом Никита Сергеевич убрал и тех, кто ему помог в противостоянии: Жукова, Игнатова, Фурцеву, Кириченко, Мухитдинова, Аристова.

Хрущев научился искусству кадровых революций у Сталина. Только тот расстреливал, а Хрущев высылал на периферию. Заподозри он хоть кого-нибудь в заговоре — все провалится. Ведь рядом с Хрущевым находился его полуофициальный преемник — второй секретарь ЦК Фрол Козлов, который вот-вот должен был занять пост первого секретаря.

Фрол Романович Козлов отличался огромной заботой о своем внешнем виде. Вальяжный мужчина в отлично сшитом костюме, подобранном в тон галстуке, с химической завивкой. Своей карьерой он был обязан Никите Сергеевичу.

В 1949 году, в разгар "ленинградского дела", Козлова посылают из Куйбышева в Ленинград — "чистить" областную партийную организацию. Однако после смерти Сталина одними из первых были реабилитированы именно "ленинградцы". Главу сталинских "чистильщиков" первого секретаря обкома Василия Андрианова с позором выгнали с должности. А вот Козлова, несшего равную с Андриановым ответственность, назначили на место его бывшего шефа. Он становится полновластным хозяином города.

В 1954-м Хрущев приезжает в Ленинград. На партийном активе коммунисты публично рассказывают о роли Фрола Романовича в 1949 году. Но Хрущев отвечает: "Так нельзя. Нельзя искать козла отпущения, хотя фамилия у вашего секретаря и Козлов". И тот остается первым секретарем Ленинградского обкома.

В 1957-м Козлов поддержал Хрущева и перебрался в Москву, где вскоре стал вторым секретарем ЦК и первым заместителем главы правительства; отвечал за военно-промышленный комплекс; замещал Никиту Сергеевича во время его многочисленных зарубежных поездок.

Среди не отличавшихся либерализмом людей из Кремля и со Старой площади Козлов считался крайним консерватором. Именно он убедил Хрущева не реабилитировать участников "Больших процессов" 1936-1938 годов, хотя такое решение уже было подготовлено. В 1962-м Козлов руководил подавлением рабочих волнений в Новочеркасске, приказал открыть огонь на поражение против демонстрантов (16 погибших).

Репутация, словом, у Козлова сложилась однозначная — сатрап. И когда в шутку или всерьез Хрущев заговорил о перспективах своего ухода на пенсию, назвав Фрола Романовича возможным преемником на должностях первого секретаря ЦК и главы правительства, номенклатура напряглась — при Хрущеве стало худо, а уж при Козлове и вовсе никому не поздоровится. И тогда под Козлова начали копать.

Аппарат давно усвоил: склонность к личному обогащению, выявленная в партийном или советском работнике, для Никиты Сергеевича — непростительный грех, и с грешниками он расправлялся незамедлительно. Этим и решают воспользоваться заговорщики. В их руках КГБ, которым прежде руководил Шелепин; сейчас во главе комитета — его выдвиженец Семичастный. Другой бывший подчиненный Шелепина, Вадим Тикунов, возглавляет милицию. Решено "покопать" в Ленинграде и найти компромат на Козлова именно там.

Вскоре появляется роскошное, образцовое дело на заведующего главной ленинградской торговой базой Георгия Петровича Зуйкова (это дело было потом положено в основу сценария знаменитого советского боевика "Два билета на дневной сеанс"). Свою должность он занял в свое время именно благодаря Козлову.

Биография Зуйкова — так, как она была отражена в анкетах,— соответствовала образу советского труженика, который посвятил жизнь самоотверженному труду на благо партии и народа и прошел путь от мальчика на побегушках до хозработника высокого ранга. С июня 1954-го он директор оптово-торговой базы в управлении торговли Леноблисполкома. Из этой базы шли продукты в служебную столовую Смольного, в столовую горисполкома, в столовые, где питались райкомовские работники.

В его записной книжке значились имена множества высокопоставленных знакомых, а заместитель начальника следственного управления Прокуратуры СССР Владимир Теребилов был записан там просто: "Володя". Общаться с номенклатурой было прямой обязанностью завбазы: обком, горком исполком. Зуйков имел обширные знакомства и в Москве, но главное — был крепко завязан на своего бывшего шефа Фрола Козлова.

Зуйков чувствовал себя очень уверенно. Перед ним открывались все двери, и он был в состоянии пробить ордер на квартиру, право на покупку автомобиля, путевку в любой самый закрытый санаторий. В поле зрения органов попадал не раз и не раз выходил сухим из воды — благодаря высокому заступничеству.

Еще в 1959 году на базе, которой руководил Зуйков, арестовали заведующую складом, у которой дома было изъято 80 тысяч рублей. Каких-либо доказательств причастности завбазы к ее махинациям не нашлось, да их и не искали. Но правоохранители об этом деле помнили.

В 1962 году за Зуйковым началась слежка, в ходе которой обнаружилось подозрительное обстоятельство. Раз-два в неделю он посещал могилу своей первой, рано умершей дочери на Волковском кладбище. Приезжал туда с лопатой, что-то поправлял, но при этом не нашел времени, чтобы посадить цветы.

Когда Зуйкова арестовали, выяснилось: в могиле своей дочери он хранит огромные ценности, по преимуществу золото — три бидона, зарытые на глубине в полметра. 1027 монет царской чеканки, 200 американских золотых долларов весом 8 килограммов, 5 золотых пластин, 11 слитков, броши, браслеты. И 11 бриллиантов на 61 карат.

Подняв старые дела, следователи установили, что уже в 1949 году Зуйков был уличен в незаконном отпуске сторонним организациям и лицам 535 литров спирта. Руководил Смольным Козлов. Спекуляция спиртом обошлась Зуйкову партийным выговором без занесения в личное дело.

Ревизия 1957 года обнаружила на его оптово-торговой базе необоснованное списание значительного количества овощей и фруктов. Возбудили уголовное дело. Светил ему Магадан на долгие годы. Однако вмешательство первого секретаря обкома Фрола Козлова обернулось амнистией. А Зуйков остался на прежней должности.

Теперь о поблажках речь уже не шла: по указу 1961 года хранение валюты и золота давало возможность приговорить обвиняемого к смертной казни, а несколько человек обличали завбазой в валютных операциях. В итоге 27 июня 1963 года суд вынес приговор: расстрел, с конфискацией имущества. Георгия Петровича Зуйкова расстреляли.

Дело Зуйкова было уникальным в своем роде, но отнюдь не единственным в развернувшейся в начале 1960-х кампании, направленной против работников ленинградской торговли, начинавших свою деятельность именно при Фроле Козлове.

В череде громких процессов оказывается, в частности, начальник главного управления ленинградской торговли Анатолий Романов, вместе с которым осуждены еще несколько чиновников Смольного. В ходе расследования дела Минводторга (торговля прохладительными напитками и соками) были получены компрометирующие показания на властного председателя Ленгорисполкома Николая Смирнова, который погиб в автомобильной аварии незадолго до ареста Зуйкова — 17 июня 1962 года. Смирнов был пьян, но ходили слухи, что на самом деле он покончил с собой в ожидании неминуемого ареста.

Завершающей операцией этой кампании, направленной в конечном итоге против Фрола Козлова, стало "дело "Степанторга"".

На Литейном проспекте, 59 находился памятный горожанам еще с дореволюционного времени букинистический магазин. Работал он превосходно: очередь на сдачу рассасывалась на глазах, ассортимент радовал, продавщицы были непривычно вежливы. Всем в городе известно, что деятельностью магазина фактически руководит многолетний заместитель директора Леонид Степанов, начинавший в букинистической торговле еще в годы нэпа. Представительный, известный всем городским книжникам человек. Холеный, похожий на артиста Михаила Жарова в роли Меншикова.

И вот в марте 1963 года Леонид Степанов был арестован. При обыске в его рабочем кабинете обнаружены тетради записей теневой бухгалтерии. Оказалось, что букинистический магазин на Литейном представлял собой скорее процветающее частное предприятие, чем учреждение советской торговли. За счет завышения маржи между ценой продавца и ценой покупателя Степанов аккумулировал средства, позволявшие ему доплачивать всем работницам магазина, давать взятки наверх, создать подпольную переплетную мастерскую. Никто на него не жаловался, все были довольны.

В 1964 году за расхищение социалистической собственности в особо крупных размерах суд приговорил Леонида Степанова к расстрелу, замененному, впрочем, 15-летним сроком (через два года он умер в лагере). Одновременно проходят процессы в других магазинах букинистической торговли. Все руководство Ленкниги снято с должностей. О "Степанторге" взахлеб пишут центральные и местные газеты: "Он словно хищный жучок подтачивал души своих подчиненных подкупом и подачками".

К весне 1964 года Ленинград представал городом, который много лет возглавляли покровители "расхитителей социалистической собственности". Весь собранный в ходе нескольких громких процессов компромат чекисты и милиция предоставили Никите Сергеевичу, который мог убедиться лично: начиналась и развивалась деятельность выявленных органами хапуг и мздоимцев именно тогда, когда городом руководил Фрол Козлов.

Гнев Хрущева был страшен. Он вызвал Козлова на ковер и, говорят, придя в ярость, бросил в своего возможного преемника тяжелое мраморное пресс-папье. На следующий день у Козлова случился инсульт. Хрущев по этому поводу сказал: "Если оклемается, исключим из партии и будем судить. Если умрет — похороним на Красной площади".

Освободившуюся должность второго секретаря ЦК КПСС занял Л.И. Брежнев. Путь к власти для заговорщиков был открыт...