Если половина миллиардеров начнет избавляться от своих активов, то кто сможет все это купить?

Вопрос наследования для первого постсоветского поколения предпринимателей в ближайшие пять лет станет одной из главных бизнес-проблем. "Секрет фирмы" провел ее аудит, но не нашел ни одного решения, приемлемого для России.

Текст: Сергей Кашин

К лету 2020 года цены на московскую недвижимость упали на 30-40% по сравнению с летом 2015-го, на Рублевке и Новой Риге падение достигло 50%. Свобода движения капиталов подверглась многочисленным ограничениям, а крупные заграничные контракты подлежат согласованию в правительстве. Международное IPO можно провести только на Казахской фондовой бирже, но глава думского комитета по собственности Ирина Яровая требует закрыть этот легальный канал скупки России китайцами. В стране действуют команды "потрошителей", которые при помощи подкупа менеджмента и коррумпированных судей арбитражного суда практикуют схемы стремительного перехвата собственности.

Неприглядная картина? Может быть. Но факты, которые лежат в основе такого диковатого прогноза, долго искать не надо. Они хранятся в одной-единственной графе анкет средних, крупных и очень крупных российских предпринимателей — "возраст".

Как медицинская карта ляжет

Нехитрый анализ списка миллиардеров Forbes показывает, что в ближайшие 13 лет половина его членов (суммарная стоимость активов $240 млрд) перешагнет порог 65-летия. Еще в прошлом году таких "пенсионеров" было всего семеро, а через 17 лет "на пенсии" будут 80% нынешних миллиардеров. Список Forbes мы взяли для наглядности, за его пределами ситуация та же. Возрастной порог 65 лет в западных пособиях по управлению семейным бизнесом недаром указывается как рекомендуемое время "отхода от дел". Вот свежие данные по Европе (Old age in Europe, Springer, 2013 год). Средняя продолжительность здоровой старости (healthy life expectancy, когда проблемы со здоровьем не влияют на привычный образ жизни) после 65 лет в странах, близких к России по продолжительности жизни, такова: Словакия — три года, Латвия и Эстония — пять, Польша — семь.

Исаак Беккер, независимый международный инвестиционный консультант, основываясь на опыте общения с собственниками бизнеса, говорит, что между 40 и 50 годами проблема передачи активов осознается лишь как теоретическая, но в 50-55 лет предприниматели переходят к действиям. Этот срок для многих в России уже наступил.

Что думают сами предприниматели про столь интимную и эмоционально не самую приятную проблему, выяснить непросто. Председатель совета директоров корпорации "Биоэнергия" Давид Якобашвили (57 лет) признался, что рассчитывает сам позаниматься бизнесом. Владелец компании IBS Анатолий Карачинский (54 года) тоже не считает, что ему уже пора думать о передаче дела наследникам.

Одна из немногих попыток объективно разобраться с ситуацией грядущего перехода активов — исследование компании PwC 2012 года "Частный бизнес в России: успехи и тревоги, тенденции и ожидания". 70% из 49 опрошенных предпринимателей склоняются к продаже бизнеса.

В 2012 году весь российский рынок M&A составил $50 млрд. Только 70% участников списка Forbes добавят к этому объему еще по $13-15 млрд каждый год. Откуда возьмутся покупатели?

Стратеги — транснациональные компании есть во всех отраслях. Но в стране, так плотно окруженной врагами, как это видится из здания Госдумы и администрации президента, шансы транснационалов невелики. Попытка "ЮкосСибнефти" 11-летней давности не прошла даже в более благоприятной политической атмосфере.

Самые агрессивные на сегодняшний день покупатели активов — председатель совета директоров СМП-банка Аркадий Ротенберг (62 года) и член совета директоров ОАО "Новатэк" Геннадий Тимченко (61 год) — на самом деле одни из самых возрастных владельцев крупного бизнеса в России.

Партнер UFG Wealth Management Дмитрий Кленов знает о существовании фондов private equity, которые уже "поднимают" деньги под идею грядущей скупки недорогих активов в России. Почему недорогих? Потому что, когда все только продают, цена падает.

60% публичных американских компаний контролируется семьями их основателей

Одностороннее движение

Есть еще один прогноз, он не понравится ни государству, ни гражданам. Все деньги, вырученные от продажи или получаемые в качестве дивидендов, будут уходить из России. Очень многие семьи владельцев бизнеса и так живут на два дома, говорит Исаак Беккер. Не менее показателен анализ статусов Facebook детей известных предпринимателей, проведенный "Секретом фирмы": около 90% получают образование за границей. Многие окончившие обучение строят свои карьеры и бизнесы тоже за пределами страны.

Там удобнее и безопаснее жить, тратить, учиться, оформлять завещание, заключать сделки и стареть. Как говорит Михаил Бакалейник, сын Иосифа Бакалейника, проектного руководителя "Ренова Менеджмент АГ", "Лондон — это концентрированное удобство". Старшее поколение привязано к своим бизнесам, но у наследников этого якоря не будет.

За пенсионерами и их детьми потянутся капиталы. Единственная причина, по которой это может не произойти,— действия российского правительства. По правде говоря, ни одно правительство в мире не согласится молча смотреть на вывод средств в таких масштабах. Пока отток капитала — около $50-60 млрд в год. Но они почти полностью компенсируются прямыми инвестициями. Аналитики принимают как факт, что это часто одни и те же деньги: так, придавая им форму иностранного капитала, их инвестировать удобнее и надежнее. Для понимания того, что поток пошел в одну сторону, правительству понадобится год-два. Потом власти примут меры — и жесткие. Ведь на дворе рецессия, и одна из ее главных причин — нехватка инвестиций.

Поле чудес

Итак, на пути прямой продажи бизнеса возникнет много препятствий — от падения цены на активы до вмешательства государства не только в сам бизнес, но и в процесс выхода из него. Неплохой вариант: передать детям не деньги, а бизнес. Но уже упомянутое исследование компании PwC показывает, что в России участие членов семьи в бизнесе частных компаний существенно ниже, чем в мире или у соседей по БРИКС. В 20% компаний члены семьи не работают в бизнесе и даже не являются акционерами, лишь 67% (против 92% в мире) работают на руководящих должностях. Российские предприниматели, которые большую часть своей бизнес-карьеры занимались концентрацией собственности и защищали ее от внешних посягательств, не склонны делиться ею даже с членами семьи. Но такая ситуация, по словам Анны Модяновой, старшего налогового менеджера практики по оказанию услуг частным клиентам PwC, во многих случаях приводит к тому, что после кончины владельца бизнеса члены его семьи не знают, кто управляет активами и где их искать. Самый показательный пример — история семьи предпринимателя Бадри Патаркацишвили. Вдова Патаркацишвили Инна Гудавадзе, ее дочь и мать Бадри были вынуждены доказывать в судах права буквально на каждый актив, который принадлежал внезапно умершему партнеру Бориса Березовского.

Менее известна история Сергея Паренькова. По данным СФ, именно он был основным владельцем завода "Серп и молот", то есть фактически обладателем 87 га земли в центре Москвы (рыночная стоимость — приблизительно $500 млн). Пареньков скоропостижно скончался 26 декабря 2012 года. К середине 2013-го все ключевые позиции — генеральный директор завода, члены совета директоров компании, директор компании, которая владела мажоритарным пакетом Московского металлургического завода "Серп и молот",— были заняты представителями структур ВТБ. По сведениям СФ, семья покойного отношения к компании уже не имеет. Получили ли они хоть какую-то компенсацию, в банке не комментируют.

Вопросы наследования могут стать актуальны задолго до "пенсии". Михаил Рудяк, владелец компании "Ингеоком", умер в 2007 году в возрасте 47 лет. Компанию еще год спустя "хоронили" в прессе (тогда ее якобы покинули 2/3 ключевого персонала). Но и в 2014-м она все еще существует и развивается. Положительно сказался на судьбе компании тот факт, что старший сын Рудяка, 26-летний Александр, работал в строительном бизнесе — руководил "Объединением ГРМ", которое было, например, генподрядчиком строительства отеля Ritz Carlton на улице Тверской в Москве. Помогать ему вернулся после более чем 10 лет жизни в Бостоне младший брат Эрнст.

560 членов одной семьи владеют немецкой компанией Haniel после 250 лет ее существования

На заранее подготовленные позиции

Перед выбором одной из альтернатив (продать бизнес или передать его детям) собственник и наследники разбираются со стратегией, с пожеланиями собственника и его наследников — что они хотят от бизнеса и от жизни.

Решения могут быть самые разные. Например, один из давних клиентов PwC, который вел бизнес в Сибири, уже отошел от дел. Бразды правления основного его бизнеса за Уралом, рассказывает Анна Модянова, достались старшему сыну. А младший сын, получивший западное образование? управляет новым бизнесом, в который специально вложилась семья. Передача бизнеса фактически состоялась.

По словам Дмитрия Кленова, реструктуризация частных компаний с целью дальнейшей продажи для 80% российского бизнеса — реальная задача, если у собственника есть желание и драйв этим заниматься. Он считает, что такая подготовка занимает от трех до пяти лет.

В западной практике в случае реструктуризации часто создается семейная конституция. Там прописывается, как семья видит бизнес и имущественные отношения внутри семьи: какова роль каждого члена семьи, как будут разрешаться конфликты, как родственники-акционеры будут реагировать на какие-то определенные ситуации. Но в России такой документ — редкость, PwC, например, сейчас ведет первый проект, где такой документ составляется.

Кто Карнеги? Я Карнеги?

Конечно, всегда остается еще один способ распорядиться капиталом — путь Эндрю Карнеги. Этот шотландец стал сталелитейным королем Америки в конце XIX века. Но в 65 лет продал абсолютно весь бизнес, месяц просидел в состоянии, которое теперь называют "депрессия", а потом всю оставшуюся жизнь и деньги потратил на благотворительность. Приложил руку к основанию 5000 библиотек, создал Фонд борьбы за мир и еще массу подобных проектов. И попал в историю. В России ему немного подкузьмил со своей запылившейся книжкой Дейл Карнеги, но в США Эндрю — самый важный из Карнеги.

Соображений, подталкивающих к такому виду передачи наследства — "в гробу карманов нет", "большие деньги развращают детей", желание попасть в историю,— немало. Исаак Беккер настаивает, что подавляющее количество его клиентов уже сейчас отдают часть денег на благотворительные цели. Есть только две особенности giving в России. Во-первых, рассказывать об этом не принято. А во-вторых, российские богатые и здесь никому не доверяют, предпочитая делать все самостоятельно, контролируя все расходы.

В России о своем выборе в пользу благотворительности громко заявил пока лишь владелец "Интерроса" Владимир Потанин. Судя по последним сообщениям, он уже подписал трастовый договор, по которому, как он утверждает, большая часть его активов будет отправлена на благотворительные цели. Трое его детей, конечно, не забыты, но речь о передаче миллиардов не идет — вслед за Эндрю Карнеги, Уорреном Баффеттом и Биллом Гейтсом Потанин считает, что огромные деньги их лишь демотивируют. Правда, его жена Наталья сейчас пытается подвергнуть сомнению чистоту помыслов Потанина. Ее адвокаты утверждают, что это лишь шаг для укрывания активов в ходе бракоразводного процесса.

Но даже если Потанин искренен в своих помыслах, в России нарушаются основные сложившиеся принципы работы благотворительных фондов. Например, вся прибыль с денег, положенных в эндаумент-фонд, как правило, от налогов освобождается. Именно с помощью этой добавки финансируются проекты, что отличает эндаументы во всем мире от прочих благотворительных фондов. Как напоминает Анна Модянова, в России получение и расходование средств налогом может не облагаться, в отличие от заработков. Справедливости ради надо сказать, что ни Карнеги, ни первый долларовый миллиардер Джон Рокфеллер льгот тоже не имели. Но захотят ли наши собственники создавать благотворительные фонды в России, если есть более удобное западное законодательство,— вопрос. И лучше российским властям решить его побыстрее.

Екатерина Герус, исполнительный директор Фонда целевого капитала "Истоки":

— В отличие от других стран, целевые капиталы в России выделены в отдельный сектор: не являются ни благотворительными, ни коммерческими организациями, и поэтому лишены преимуществ и той и другой категории. Развитию сектора препятствует прежде всего отсутствие налоговых льгот, что является для компаний серьезной экономической мотивацией осуществлять поддержку социальных и благотворительных программ. К настоящему моменту удалось добиться только льгот для физических лиц в пределах 25% налогооблагаемого дохода и только при подаче налоговой декларации.

Невечные ценности
Старейший в человеческой истории семейный бизнес тихо скончался восемь лет назад. На 40-м поколении прекратила свою историю японская девелоперская компания Kongo Gumi, существовавшая с 578 года. Чтобы не рухнуть под тяжестью запросов наследников, надо передавать компанию старшему сыну. За его неимением — не стесняться усыновлять взрослых способных менеджеров, давая им свою фамилию. Теперь старейшая компания — японская Hoshi Hotel, она управляет гостиницами с 717 года.