Марк Уолберг в "Уцелевшем"

Премьера кино

Сегодня в прокат выходит "Уцелевший" (Lone Survivor), батальный очерк на основе реального эпизода американо-афганской войны, в котором четверо "морских котиков" вступили в неравный бой с превосходящими талибскими силами — исход схватки ясен уже из заголовка, но сам кровавый процесс превращения простых солдат в бессмертных героев местами заворожил ЛИДИЮ МАСЛОВУ.

Операция "Красные крылья" 2005 года, о которой рассказывает "Уцелевший", имела довольно скромный смысл — нейтрализовать одного особо зловредного афганского талиба, миниатюрного бен Ладена местного значения, полевого командира, которого было легко узнать в армейский бинокль по отсутствию мочек на ушах. Афганцы, впрочем, в этом патриотическом фильме носят скорее трафаретный характер, и даже на лучших из них в драматургической смете не предусмотрена графа "индивидуальность". Американские морпехи в этом смысле находятся в ненамного более выигрышном положении, и в пылу батальных сцен парням в камуфляже отличаться друг от друга затруднительно, зато в неторопливом прологе "Уцелевший" успевает порадовать несколькими сценками мирного казарменного быта — например, когда хорошенький молодой салабон (Александер Людвиг) исполняет по издевательскому требованию старослужащих танец почти эротического характера, а потом зачитывает с выражением пародийную морпеховскую клятву, в которой встречаются стихи: "На трех всемирных выставках бывал, мужика из Таиланда с деревянным членом видал".

Аналогичные уютные успокоительные мысли об оставшейся за скобками нормальной человеческой жизни согревают четырех главных участников операции "Красные крылья", выходящих на предательски неустойчивую радиосвязь с позывными "Спартанцы" (кроме заглавного героя Марка Уолберга это Тейлор Китч, Эмиль Хирш и Бен Фостер). Один из них готовится жениться и терзается мыслью, как бы раздобыть арабского скакуна в подарок капризной невесте, а у другого полным ходом идет ремонт семейного гнезда, и в редкие минуты затишья между боями он достает из-за пазухи табличку с образцами плитки, которую они с женой должны подобрать. То, как в самый торжественный и героический момент сквозь эту мещанскую бумажку с цветными квадратиками просвечивает заходящее солнце, позволяет многое простить режиссеру Питеру Бергу, о котором хотя бы по комиксу "Хэнкок" понятно, что ему присуще очень здоровое, лишенное придыхания и подобострастия отношение к теме суперменства (а "Уцелевший" — абсолютно суперменское кино о людях, способных переносить сверхнагрузки). "Уцелевший" — случай более тяжелый, отягощенный необходимостью хотя бы на финальных титрах сохранять серьезное, патриотическое и принципиальное выражение лица, хотя трудно представить что-либо более от него далекое, чем уолберговские ухмылочки и гримаски, богатейший арсенал которых он демонстрирует в самые жесткие моменты битвы, даже когда оперирует сам себя, вытаскивая из бедра осколок талибской гранаты.

Главное, однако, что делает "Уцелевшего" относительно живым,— это даже не харизма Марка Уолберга, в данном случае задействованная как бы для проформы, без огонька, а некий перепад температур: на одном эмоциональном полюсе бушует натуралистичность, порой граничащая со снаффом (минут сорок в середине фильма, где с одинаковой храбростью представлены и отстреленные пальцы, и предсмертные хрипы простреленных легких, дают прекрасную возможность почувствовать себя одним из бойцов, отстреливающихся от безнадежно превосходящих сил противника), а с другой, противоположной дикому натурализму стороны царит формализованная, ритуальная, напоминающая о сводках теленовостей трескотня под духоподъемную музыку: "найдите повод победить", "парни умирали, создавая традиции и славу, которые я должен хранить"... Режиссер без всякого стеснения наполняет фильм всей этой патриотической мишурой, полагаясь на то, что в момент решающего морально-этического выбора ситуация все скажет сама за себя незашоренному зрителю. И действительно, в идеологически кульминационной сцене все достаточно прозрачно: делая непростой выбор — отпустить безоружных пастухов и тем самым провалить операцию или расстрелять мирных селян (двое из которых, в сущности, подростки, но такие, что не всякий взрослый был бы рад встретиться с ними взглядом),— герой Марка Уолберга больше боится не Бога или своей совести, а CNN, которая раструбит на весь мир, что "морские котики" убивают детей.