Андрей Архангельский попробовал заразиться настроением сериала «Дружба народов»

На этой неделе на ТНТ выходит сериал "Дружба народов" — второе за месяц телевизионное произведение на тему интернационализма. Обозреватель "Огонька" — о том, как все запущено

Андрей Архангельский

Герои сериала, русская и лезгин, Лена и Джабраил Муслимовы (звезды КВН Екатерина Скулкина и Тимур Тания) живут в Москве, недалеко от станции метро "Полежаевская" (как указано в пресс-релизе), в шикарном, не побоимся этого слова, сталинском доме. Работают они в принадлежащей им "небольшой стоматологической клинике". У них двое детей и множество родственников, которые то приезжают, то уезжают. То есть условия для жизни героев созданы не просто комфортные, а почти идеальные. Ведь же трудно представить, чтобы сегодня на российском ТВ поселили героев хотя бы в хрущевке на окраине; наши сериалы вообще отвыкли иметь дело с обычными людьми, поскольку сами авторы сериалов, как правило, или уже живут, или пока мечтают о такой жизни, которая 90 процентам зрителей и не снилась.

Надо ли говорить, что конфликты в этом сериале такие же изнеженные, как и условия жизни; и надо ли говорить, что если они и возникают, то рассасываются в течение одной серии — к всеобщему удовольствию сторон?.. Ну то есть это же обычное дело, мы знаем — фанаты "Спартака" гонятся за фанатами "Анжи", чтобы их побить, случайно оказываются в кафе, там водка — и заканчивается это тем, что фанат "Спартака" приносит фаната "Анжи" домой на плечах, как брата, и укладывает его на диван, а тот бормочет во сне "Оле! Оле! Оле! Оле!". Да, безусловно, так в жизни все и бывает, кто же сомневается.

Да, это кукольный театр. К тому же это ситком, комедия положений. Друзья Джабраила легко оперируют почти что фрейдистской терминологией, с ходу меняют фамилии и имена на русские, ходят в ночные клубы. Сценаристы говорят, что они писали героев "с себя". Этот сериал еще и напоминает недавний сериал на СТС "Последний из Магикян" (подробнее о нем см. "Огонек" N 6 за 2014 год), впрочем, авторы утверждают, что "Дружба народов" был задуман еще три года назад.

Тут о многом успеваешь передумать; например, о том, что все эти сериалы появилось не случайно, а после условного сигнала сверху снимать про "дружбу народов". Характерно, что делается это на телеканалах развлекательных — СТС, ТНТ, чтобы в случае неудачи объявить все это шуткой; а если это пройдет успешно, нечто подобное появится вскоре и у Эрнста на "Первом", и у Добродеева на "России 1", не говоря уже о НТВ Кулистикова.

Понадобилось 20 лет, чтобы дойти до понимания, что на межнациональную тему нужно хоть что-то говорить и снимать; что делать вид, будто темы не существует, еще хуже. Вообще-то жанр сериала — идеальный механизм для внедрения каких-то важных базовых понятий, для воспитания той же толерантности. Но все эти 20 лет были угроблены телеканалами на то, чтобы погрязнуть в прошлом — в имитациях советского, в экранизациях литературной классики, в бесконечной реконструкции чекизма. Понадобилось очередное Бирюлево, чтобы кто-то наконец дал команду — можно, попробуйте, очень осторожно, чтобы никого-никого не обидеть.

Такие сериалы, конечно, должны были бы появиться 20, 15 лет назад. И к сегодняшнему дню сериалов и фильмов на эту тему должно было бы быть не два, а 2 тысячи — столько же, сколько про чекистов. И что телевидение, по сути, прос...ло общество, в котором мы живем. И что все эти годы оно жило по принципу "лучше этого не трогать вообще", а теперь нет ни опыта, ни привычки, ни традиции говорить на скользкие, но важные, а главное, насущные темы. И это в стране, где "живет 193 народа", как вдруг выяснилось, на экране этих "народов" 20 лет почти никогда не появлялось, как будто их и нет — только в утрированном или шаржированном виде. И такое поведение можно назвать если не преступным, то социально безответственным. И что из-за этого выросло целое поколение, которое по телевизору вообще не видело "чужих лиц", зато видело их в жизни, в том числе и от этого возник диссонанс, ощущение, что тебя обманывают. И максимум, на что оказалось способно наше ТВ по этой теме,— это украинка в роли няни или сюжеты про Равшана и Джамшута.

И только сейчас возникают на телевидении какие-то спонтанные или разрешенные проекты, которые описываются фразой "нужно что-то делать" — иначе мы совсем упустим страну, которую не понимаем и не знаем. Маргарита Лянге, председатель Гильдии межэтнической журналистики, уже назвала авторов этого сериала "смельчаками": тут уж не знаешь, плакать или смеяться, если говорить на актуальную тему для телевидения является проявлением смелости. О да, это смело — в России в XXI веке говорить о дружбе народов.

Но даже при всех этих условностях у сериала "Дружба народов" есть одно важное преимущество, которое перевешивает все условности и уловки. Он правдив в выборе самой темы. Ты вдруг сознаешь, что и советское кино тщательно избегало конфликтности в национальном вопросе — только борьба хорошего с лучшим. И что в СССР тоже не умели говорить о межнациональных отношениях в кино, за исключением нескольких шедевров, но все они были именно о том в итоге, как хорошо всем живется.

Несмотря на все скрашивания и уловки, сериал говорит, может быть, впервые: есть принципиальное различие между людьми. Есть принципиальный конфликт культур, который никогда не снимается полностью. Хотя сериал занимает в этом вопросе модернистскую позицию. Например, герой Джабраил в кругу московских родственников и среди своей родни — это два разных человека. Архаичным его заставляет быть не собственная "нужда", не зов крови, а именно ложное чувство стыда перед родственниками, боязнь показаться слишком "новым", современным человеком. То есть, говорит сериал, среда все-таки важнее крови; среда способна менять человека, если не сбивать его с пути.

Второе важное преимущество сериала — что все это происходит наконец-то не в героическом 1941-м или романтическом 1961-м, а сейчас, в Москве, здесь. И даже при всем желании свести конфликтность к минимуму, она все равно есть, потому что она вообще основа жизни — то, что русскому режиссеру и сценаристу страшно признать до сих пор.

И даже смех, шутливая форма, через которую решается все, не раздражает, как обычно, а кажется, напротив, единственным возможным вариантом экстренного привития толерантности. Зритель за эти 20 лет так осовел в смысле общечеловеческих ценностей (ведь все наши ценности до сих пор остались "на войне"), что с ним можно только как с ребенком: похихикает, погогочет — глядишь, и станет добрее. И в этом можно согласиться с авторами — через смех и самоиронию прививать общечеловеческое. Чтобы, условно, все посмеялись над всеми, а заодно и над ксенофобией. И это, вероятно, вообще на сегодня единственно возможный формат пропаганды интернационализма — уйти от звериной серьезности и начать срочно шутить друг над другом. Именно тогда, когда люди уже стали, как зверьки, серьезны и уже наточили теоретических аргументов друг против друга.

То есть хорошо в первую очередь, что это вообще появилось. Хотя и с большим, почти хроническим опозданием. Об убедительности и художественных достоинствах потом поговорим.