Никита Аронов — о ситуации с получением российского гражданства

Россия готовится к наплыву русскоговорящих украинцев, к которым и граждане, и власти испытывают сочувствие. При этом не секрет: многие зарубежные соотечественники годами не могут получить паспорт РФ. "Огонек" попытался понять, чем все-таки будут руководствоваться чиновники

Никита Аронов

Защита прав русских на Украине за последние дни породила уже три законопроекта, призванных облегчить получение российского паспорта (см. "Огонек", N9 за 2014 год). Первый, за авторством депутата ЛДПР Ильи Дроздова, направлен на всех этнических русских бывшего СССР, способных подтвердить национальность. Второй вышел из-под пера "Справедливой России" и касается исключительно граждан Украины, зато не только русскоговорящих.

Но настоящей сенсацией может стать третий документ. Его по поручению президента долго и с переменным успехом разрабатывает Федеральная миграционная служба. Если он будет принят, в число претендентов на упрощенное получение гражданства попадут все те, кто "имели гражданство СССР, РСФСР, Российской Республики, подданство Российской Империи, либо имеют (имели) родственников по прямой восходящей линии, относящихся к этим категориям лиц". В общем, гражданином РФ сможет стать кто угодно, от туркмена до финна и потомка белых эмигрантов, но владеющий русским языком.

— Решение о признании иностранного гражданина или лица без гражданства носителем русского языка будет приниматься по результатам собеседования с данным иностранным гражданином или лицом без гражданства, проводимого комиссией по признанию иностранного гражданина или лица без гражданства носителем русского языка,— объясняют в пресс-службе ФМС.

Кто и каким образом будет такие собеседования проводить, пока неясно. ФМС сейчас разрабатывает для них внутренний регламент. До сих пор формальные требования к владению языком при получении гражданства были сравнительно мягкими.

А вот русские националисты опасаются, что новый закон обернется наплывом мигрантов из Средней Азии, и уже обещают акции протеста. Думские фракции "Справедливой России", КПРФ и ЛДПР тоже не поддержали столь широкую инициативу. Впрочем, не все в миграционных делах решает закон.

Ошибок не прощают

Ни один из новых документов еще не принят, а граждане Украины уже успели почувствовать на себе особое внимание. Территориальным органам ФМС дано официальное указание внимательнее относиться к их обращениям. Одной из первых выигравших от украинского кризиса может оказаться Мария Бенца, проблемы которой еще недавно волновали только правозащитников.

Семья русскоязычных украинцев оказалась по разные стороны границы по воле случая. Отец, снабженец, мотался по всему Союзу. Так что Маша родилась в Закарпатье, в садик ходила в Кирове, а в школу — в Великом Устюге. В начале 1990-х семью снова занесло на Украину. Там девушке пришел срок получать паспорт, оказавшийся, естественно, украинским. Родители сохранили советские документы и потом обменяли их на российские, осев в Котласе Архангельской области. А Маша вышла замуж, родила сына Андрея и поселилась под Кировоградом. Но мальчик рос худым и болезненным, и доктора посоветовали сменить климат. Переезд на Русский Север поначалу казался хорошей идеей.

Маша с мужем и сыном поселилась у родителей, взрослые нашли работу на пилораме и попытались честно получить гражданство России. В 2009 году им выдали разрешение на временное проживание (РВП на жаргоне миграционной службы). В марте 2012-го пора было писать заявление на вид на жительство, но Маша угодила в больницу. Она позвонила в Москву на горячую линию ФМС, а там успокоили: причина, мол, уважительная. Вот только чиновники в Котласе были другого мнения.

На все обращения женщина получала от них однотипные ответы, что подавать документы надо было строго в марте, а "продление срока подачи заявления о выдаче вида на жительство законодательством РФ не предусмотрено". Такая вот бюрократическая западня. Маша пыталась жаловаться, чем окончательно испортила отношения с местной ФМС. Переписка тянулась до тех пор, пока РВП не кончилось, и начались репрессии.

— Моему ребенку аннулировали страховой полис, врывались к нему в школу, в санаторий, где он лечился,— перечисляет Маша.— Сын еще сильнее разболелся на нервной почве. Представители миграционной службы постоянно ходили к моим родителям, искали нас. Нам пришлось оставить работу и бежать в Москву.

Не беженцы

Многих украинцев сейчас наверняка признают вынужденными переселенцами. Официальные цифры, правда, меняются. Поначалу сообщалось о десятках тысяч. На днях в ФМС назвали более скромные цифры — 82 беженца с Украины с начала года. По российским меркам, это тоже много. К концу 2013 года, по данным ФМС, таковыми в России числились всего 632 человека.

— В основном это граждане Афганистана и Грузии, но не этнические грузины,— рассказывает Светлана Ганнушкина, руководитель сети "Миграция и право".

Например, русскую семью Филипских, бежавшую из Киргизии в 2010 году после погромов в Ошском районе, беженцами не признают. Потомки русских горных инженеров, они жили не в самом Оше, а поблизости, в шахтерском городке Кызыл-Кии.

— Статус беженцев дают, только если в семье есть убитые или если твой дом сожгли, но все это надо доказывать с помощью видео,— объясняет Майя Филипская.

— Многие наши земляки после ошских событий поехали в Бельгию,— вступает в разговор дочь Луиза.— Так у них там и статус беженцев, и пособия, и по Европе путешествуют — фото все время выкладывают. А мы, дураки, вернулись на родину.

Обычными средствами обустроиться на новом месте не получается. Майя Николаевна с Луизой получили российские паспорта по временной регистрации. Но Луизиным детям Сереже и Милане гражданство не дают.

— В ФМС мне отказывают, потому что у нас нет собственного жилья,— объясняет Луиза.— Квартиру в Кызыл-Кии мы просто оставили, продать ее, чтобы купить что-то здесь, невозможно.

На самом деле, Филипские живут не хуже многих московских семей. Работают, снимают "однушку" в Бибиреве. Дети ухоженные, ходят в школу — директор попался хороший, не придирающийся к лишним бумажкам. Но ни национальность (есть в киргизских документах такая графа), ни русский язык не помогают переселенцам полностью легализоваться.

— Я встречала земляков киргизов, которые по-русски двух слов связать не могут, а все равно получили гражданство по упрощенной форме,— признается Луиза.— Но мы хотим все сделать по закону. И в результате ничего не получается. А мы ведь русские и хотим здесь жить.

Без прописки не приходить

Жилье — фактор поважнее языка. Например, участникам госпрограммы по переселению соотечественников для получения гражданства необходима регистрация по месту жительства. В общежитиях, куда по большей части селят переселенцев, сделать это нельзя, требуется своя жилплощадь. И это одна из причин того, что программа практически не работает, о чем "Огонек" недавно писал (см. N7 за 2014 год).

Для остальных претендентов на гражданство достаточно временной регистрации. Но и это очень сильное ограничение.

— Освоившись в Москве, я позвонила в ФМС, сказала, что вынужденная беженка и хочу легализоваться,— вспоминает Лариса Беляева из Казахстана.— Меня сразу спросили про регистрацию. Без нее, сказали, даже охранник на проходной меня не пустит.

За 16 лет московской жизни женщина сменила 20 квартир. Хозяева попадались разные: и злые, и сердечные, но сделать временную регистрацию никто не соглашался. Переселенке по карману только самое дешевое жилье, а владельцы таких квартир не готовы входить в положение клиентов.

— Дело даже не в налогах, как многие думают, просто люди стараются минимизировать свои отношения с государством,— считает Светлана Ганнушкина.— К приезжим из горячих регионов начинает, например, ходить полиция с проверками и профилактическими беседами, а кому из хозяев это понравится? В других странах института регистрации с такими же вытекающими правами нет. А значит, и нет этого препятствия для получения гражданства.

Ларису действительно можно было бы признать беженкой. В 90-х в Семипалатинске, раньше относившемся к Казахстану чисто географически, менялась элита. Ларису к этому времени выбрали президентом акционерного общества, в которое превратился один из семипалатинских заводов. Когда новый судья потребовал с предприятия взятку, она сдала его местным чекистам, да еще и сама передала взятку мечеными купюрами. После этого начались слежка и угрозы, и в 1998-м пришлось бежать всей семьей.

Младшая дочка Татьяна уехала через Ханты-Мансийск, где быстро получила гражданство и родила Аделину, тоже, соответственно, россиянку. А Лариса со старшей дочерью отправились в Москву к дяде покойного мужа.

Дядя скоро умер, из квартиры выселили наследники, а Ларисе Александровне на старости лет оставалось идти уборщицей или судомойкой — без гражданства никуда больше не брали. Сейчас она торгует книжками с рук. У нее отличный русский, высшее образование и богатая трудовая биография, от фельдшера до начальника завода. Но все эти прекрасные качества сводит на нет голубой казахский паспорт. Когда после Бирюлевского погрома в Москве начались рейды по проверке статуса мигрантов, Ларису Александровну однажды вместе с таджиками и киргизами до утра держали в камере. Она пыталась объяснить, что русская, а дочка с внучкой у нее — гражданки России, но бесполезно.

Сомнительный вид

Софья Сергеевна и ее дочь Анна из тех, кого в Армении называют "шуртвац хай", дословно "перевернутыми армянами". От предков у них не осталось даже фамилии — в Азербайджане (откуда после погромов 1988-го они и бежали в Армению) ее заставили поменять с Багирян на Багиров. Родной язык — русский, причем это тот самый случай, когда термин "русскоязычные" определяет и национальность.

Может быть, в силу этого не заладилось и на исторической родине. Пришлось уезжать снова, на этот раз — в Пятигорск. Там родился внук Владислав. В 2003-м маме с дочкой даже дали российские паспорта, и жизнь вроде бы пошла на лад. Но два года спустя у Анны красную книжку отобрали обратно, мол, паспорт получен незаконно.

— Таких людей с отобранными паспортами в России тысячи,— рассказывает Светлана Ганнушкина.— Огромная армия тех, кто в начале 2000-х имел право на российское гражданство, но получил его неправильно, причем по вине паспортисток.

Софья Сергеевна, осталась в странном положении. Паспорт у нее не отняли, но и законным он не считается. А значит, надо как-то узаконить свое положение. Когда в 2012 году появилась поправка, по которой достаточно доказать, что живешь в России хотя бы с 2002 года, чтобы получить гражданство по упрощенной процедуре, беженка обрадовалось. Оказалось, зря.

— Чтобы подтвердить, что я здесь жила, меня попросили предъявить какие-нибудь российские чеки, но кто же столько лет назад думал, что они пригодятся? — досадует Софья.— Я диабетик, и у меня есть анализы, которые я в 1995-м сдавала в Пятигорске. Но им этого мало. Может, говорят, я в Баку жила, а в Ставрополье летала только кровь сдавать.

В общем, есть поправка, да не действует. Теперь Софье предлагают идти тем же путем, что и дочери.

— Мне сразу сказали, что если я хочу гражданство, то надо наравне с другими мигрантами подавать заявку и получать квоту,— у Ани красивые армянские глаза и выражение праведного возмущения, с которым она все это рассказывает, ей очень идет.— На то, что мы русскоязычные, всем вообще наплевать. Мы для них армяне. Один раз в ФМС меня прямо спросили: а не охота ли вам вернуться в Армению?

Квоту на РВП (напомним: разрешение на временное проживание) для себя с сыном женщина выиграла, причем довольно быстро. Немного удачи плюс две бессонные ночи в очередях. Но это было только начало. Дальше нужно было нести справки: об отсутствии судимости здесь, об отсутствии судимости в Армении, об отсутствии армянского гражданства. В общем, обычный путь для мигранта в России. Сначала мать с сыном получили разрешение. Потом вид на жительства для неграждан. Это такая книжечка на манер паспорта, только зеленая, которую почти никто не знает и не признает

— Я с этим документом могу ездить только на поезде, авиабилеты по нему не продают даже внутри России, там паспорт требуется,— возмущается Аня.— С января 2013 года существует указ, что по виду на жительство могут официально брать на работу. Но все равно никуда не берут.

В результате Аня работает по специальности, ассистентом стоматолога, но без трудовой книжки.

— С видом на жительство однозначно должны брать на работу, и с РВП тоже, но работодатели не знают законов и боятся штрафов,— объясняет Светлана Ганнушкина.— И ладно бы только работодатели. Год назад к нам в офис приходил с инспекцией сотрудник ФМС, который не знал, что люди с РВП могут работать.

Политический вопрос

В общем, страдают соотечественники в России не столько от законов, сколько от того, как они применяются. Если бы все нормы и правила работали для всех, то семьи Беляевых и Филипских давно признали бы беженцами, Софье Багировой дали бы новый паспорт, а ее дочь оформили на работу с видом на жительство. Но на отношение к мигрантам не меньше, чем собственно законы, влияла и продолжает влиять конъюнктура. В Абхазии, например, российские паспорта легко раздавали абхазцам (кстати, без какого-то специально принятого закона). А десятки тысяч грузин, бежавших в Россию из той же Абхазии еще после первого конфликта в 1993 году и вполне способных пройти любой тест на русском, до сих пор не могут получить гражданство. Остается только гадать, как скажется на положении тех, кто сейчас добивается гражданства РФ, тот или иной закон, принятый под ситуацию на Украине. Впрочем, наш эксперт допускает, что до закона может вообще не дойти.

— Новый радикальный законопроект по упрощенному получению гражданства, предложенный ФМС, слишком противоречит всему сегодняшнему вектору российской миграционной политики,— считает Светлана Ганнушкина.— За последний год эта область законодательства получила 20 новаций и все — репрессивные. Поэтому я не верю, что документ будет принят. Некоторые законы становятся событиями на стадии проекта. Цель их обсуждения — политическая. Думаю, в данном случае — показать, что мы готовы опекать своих братьев по всему миру. Сам же законопроект покрутится в таком виде, а потом может быть снят.