«Анна играет "Боже, царя храни", с удовольствием слушаю»
Как деятели культуры России, Германии, Австрии, Франции и Англии встретили начало Первой мировой войны
1914-й, о котором мы так часто сейчас вспоминаем, стал в Европе годом практически всеобщего патриотического и националистического подъема и одновременно впервые разделил границами самый космополитический и образованный класс, до этого считавшийся общеевропейским, то есть единым. Разделились те, кого позднее стали называть «мастерами культуры». Именно в первые месяцы войны ответ на известный вопрос показался большинству из них очевидным: «и с властью, и с народом».
Жажда причастности и страсть обновления стирали жанровые и национальные различия с такой же силой, с какой их подчеркивала породившие эти чувства война. Патриотическая риторика, так востребованная военным аппаратом и бюрократической машиной, использовалась не только по прямому казенному назначению. В 1914 году, который справедливо считают началом всех дел и переделов XX столетия, она возникала в дневниках и письмах лучших людей эпохи, рождалась из искренних и даже интимных представлений и заблуждений, за которые вскоре пришлось заплатить непредставимую поначалу цену.
В день объявления всеобщей мобилизации, Германия, 1914 год
Фото: AFP / DPA
Толпа на Дворцовой площади в ожидании официального заявления Николая II о вступлении России в войну, Санкт-Петербург, 2 августа 1914 года
Фото: Коммерсантъ / ЦГАКФД СПб/Росинформ
Добровольцы из Эльзаса и Лотарингии, Париж, 13 августа 1914 года
Фото: AFP / Photo12
Пункт записи добровольцев, Трафальгарская площадь, Лондон, ноябрь 1914 года
Фото: Topical Press Agency / Getty Images / Fotobank
Россия
Николай II благословляет солдат перед началом боя
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Александр Бенуа
художник
1870–1960
После первых нескольких месяцев войны стал убежденным пацифистом, злился на патриотов, утверждал, что война разрушит любое искусство, в том числе русское.
Из статьи «Искусство и война», 1914 год:
«Мы воюем для того, чтобы отстоять в полной неприкосновенности нашу русскую душу, а следовательно, наше искусство».
Агитационный плакат "Черт качает кайзера Вильгельма II"
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Сергей Городецкий
поэт
1884–1967
С начала войны публиковал патриотические стихи, вышедшие в 1915 году сборником «Четырнадцатый год». С 1916 года до конца войны был корреспондентом газеты «Русское слово» на Кавказском фронте. Попав в Армению, начал писать о геноциде армян, занимался помощью беженцам и детям, осиротевшим в результате погромов.
«Явление народа», 1914 год:
Тиха Россия и смиренна,
В молитвах трудится она,
Но от обиды дерзновенной
Она встает, как Бог, грозна,
Она идет за правду Божью,
Неодолима и строга,
Чтоб, победив, к Его подножью
Сложить оружие врага.
Георгий Иванов
поэт
1894–1958
В 1914 году сменил Николая Гумилева, добровольцем ушедшего на фронт, в редакции журнала «Аполлон», где публиковал обзоры военной поэзии. В 1915 году выпустил сборник патриотических стихов «Памятник славы», к которому позднее относился критически.
«Родине», 1914 год:
…Уже слабеет враг, уже
Готов он рухнуть с пьедестала,
И на предательском ноже
Зазубрин слишком много стали.
А ты по-прежнему сильна,
Глядишь в лицо грозовым тучам,
Неизнуренная страна,
Цветешь за воинством могучим!
Москвичи читают приказ о мобилизации, 19 июля 1914 года
Фото: РИА НОВОСТИ
Александр Куприн
писатель
1870–1938
Осенью 1914 года добровольцем записался в запасной полк и был отправлен в Финляндию для обучения солдат. В январе 1915-го был демобилизован по болезни. В своем доме в Гатчине организовал лазарет для раненых на 10 коек.
«О войне», 1914 год:
«Эти народы, культивировавшие сотни лет прикладные знания и фабрикующие прекрасных техников и инженеров, только с этой чисто внешней стороны и носят следы культуры,— интеллектуальная же их сущность немногим отличается от сущности средневекового варвара. Особенно прямо-таки непонятна злоба и неприязнь против русских. Что сделала Россия и русские плохого Германии? За что такая ненависть к нам царит на берегах Рейна? Разве за то, что Россия кормила их своим хлебом, за то, что у них сотни тысяч немцев имели самый радушный прием».
Александр Блок
поэт
1880–1921
Обложка журнала "Отечество", ноябрь 1914 года
В июле 1916 года в 35 лет был призван и определен табельщиком в инженерно-строительной дружину. До марта 1917-го он служил на строительстве дорог и укреплений.
Из письма жене, 6 октября 1914 года:
«…Чувствую войну и чувствую, что вся она — на плечах России, и больнее всего — за Россию, а остальные — Бог с ними…»
Кузьма Петров-Водкин
художник
1878–1939
Начало войны встретил с воодушевлением. Но, как утверждал Бенуа, уже летом 1916 года, когда в качестве резервиста был призван в лейб-гвардии Измайловский полк, «не скрывал ужаса перед тем, что его могут отправить на фронт». В том же году написал картину «На линии огня» — гибель ведущего солдат в атаку молодого офицера.
Запись из дневника, 6 сентября 1914 года:
«…Я изголодался по живописи, и это прежде всего — особенно потому, что Германия скоро подохнет, и жизнь, надеюсь, станет светлой».
Кузьма Петров-Водкин. "На линии огня", 1916 год
Фото: AFP / Leemage
3700 русских писателей, художников, артистов, юристов и инженеров ушли на фронт добровольцами
Федор Сологуб
писатель
1863–1927
Во время войны опубликовал множество патриотических статей и стихов. В 1915 году выпустил поэтический сборник «Война», в 1916-м — книгу рассказов «Ярый год», исполненных веры в победу.
Из статьи «Выбор ориентации», 1914 год:
«Довольно нам ориентироваться на Запад, пора нам найти в самих себе нашу правду и нашу свободу, опереться на исконное свое, вспомнить древние наши были, оживить в душе торжественные звоны вечевых колоколов».
Николай Гумилев
поэт
1886–1921
Не подлежал мобилизации из-за плохого зрения, ушел на фронт добровольцем и воевал с августа 1914-го по январь 1917 года; трижды награжден Георгиевским крестом. С 1915-го по 1916-й газета «Биржевые ведомости» печатала серию его военных очерков «Записки кавалериста».
«Наступление», 1914 год:
…Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
Серия "Сегодняшний лубок". Казимир Малевич, Владимир Маяковский. "Подошел колбасник к Лодзи. / Мы сказали: "Пан добродзи! / Ну, а с Лодзью рядом Радом, / И ушел с подбитым задом", 1914 год
Борис Пастернак
писатель
1890–1960
До войны получил белый билет, осенью 1914 года хотел записаться добровольцем, но передумал. Патриотических стихов не писал, в 1916 году называл жизнь в эпоху войны мраком и глупостью, на смену которым должна прийти новая эра.
Из письма родителям, 20 июля 1914 года:
«Нет, скажи ты, папа, что за мерзавцы! Двуличность, с которую они дипломатию за нос водили, речь Вильгельма, обращение с Францией! Люксембург и Бельгия! И это страна, куда мы теории культуры ездили учиться!»
Александр Амфитеатров
писатель, публицист
1862–1938
С 1914-го по 1916 год жил в Италии и в качестве корреспондента сотрудничал с газетой «Русское слово». Вернувшись в Россию в 1916-м, возглавил отдел публицистики шовинистической «Русской воли».
Из письма Максиму Горькому, 1914 год:
«И я думаю, что всякая война — с победою ли, с поражением ли, потому что зовет она с неслыханною силою к великому единству. … Надо дать свободу национальному инстинкту и превратить его в сознательность. Помирать, так помирать, черт возьми, но пусть на костях нашего, безнужного к жизни, так хоть хорошо умершего, поколения, останется жить и цвести русский народ — Россия…»
Владимир Маяковский
Новобранцы направляются в казарму, 1914 год
Фото: РИА НОВОСТИ
поэт
1893–1930
Сразу после объявления войны принял участие в патриотическом митинге, где впервые прочел стихотворение «Война объявлена». Пытался записаться добровольцем в армию, но не получил удостоверения о политической благонадежности. Написал несколько статей о роли писателей в военное время, рисовал военные плакаты и открытки. Но уже в начале 1915 года написал знаменитое пацифистское «Вам!», чтение которого в «Бродячей собаке» завершилось скандалом и чуть ли не закрытием кафе. 8 октября был призван в армию и после вмешательства Максима Горького приписан к Учебной автомобильной школе в Петербурге. В течение 1915-1916 годов написал несколько антивоенных стихотворений и поэму «Война и мир», а уже летом — после очередного ходатайства Горького — был признан негодным к военной службе.
24 октября 1914 года:
«Господину московскому градоначальнику
Дворянина
Владимира Владимировича Маяковского
Прошение
Покорнейше прошу выдать мне свидетельство о благонадежности для поступления добровольцем в действующую армию. При сем прилагаю свидетельство, выданное мне из 3-го участка Пресненской части за N 4170.
Владимир Владимирович Маяковский»
Игорь Стравинский
композитор
1882–1971
С начала 1910-х годов фактически жил между Петербургом и Парижем, где ставились «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна священная». В начале 1914 года, по его словам, «счастливо попал» с семьей в Швейцарию, откуда из-за войны возвращаться в Россию не стал.
Из письма Льву Баксту, 20 сентября 1914 года:
«Моя ненависть к немцам растет не по дням, а по часам, и я все более сгораю завистью, видя, что наши друзья Равель, и Деляж, и Шмитт — все в бою.— Все!»
Николай Рерих. "Враг рода человеческого", 1914 год
Фото: Russian Museum, St. Petersburg, Russia
70 документальных пропагандистских фильмов отснял Скобелевский комитет к 1917 году
Леонид Андреев
писатель
1871–1919
Занимался военной публицистикой, написал в 1914 году антинемецкую драму «Король, закон и свобода», в 1916 году повесть «Иго войны».
Прохожие читают специальный выпуск "Немецкой ежедневной газеты" с объявлением о всеобщей мобилизации, 1 августа 1914 года
Фото: AFP / DPA
Из письма брату, 11 августа 1914 года:
«Настроение у меня чудесное,— истинно воскрес, как Лазарь… Подъем действительно огромный, высокий и небывалый: все горды тем, что — русские… Если бы сейчас вдруг сразу окончилась война,— была бы печаль и даже отчаяние… (…я пишу, а Анна играет "Боже, царя храни", и я с удовольствием слушаю…)».
Валерий Брюсов
поэт
1873–1924
В начале войны отправился в Польшу в качестве корреспондента «Русских ведомостей», однако не получил официального разрешения от Генштаба на поездки на передовую и значительную часть репортажей писал со слов раненых, лежащих в госпиталях. Вернулся в Москву в мае 1915 года, разочаровавшись в работе военного корреспондента и потеряв веру в скорую победу русского оружия.
Из статьи в газете «Голос Москвы», август 1914 года:
«Забудьте обо мне, я еду простым чернорабочим… Будем верить в победу над германским кулаком. Славянство призвано ныне отстаивать гуманные начала, культуру, право, свободу народов…»
Вячеслав Иванов
поэт
1866–1949
В 1914 году писал, что война полностью поглотила его мышление, и называл ее «роковым благом». Опубликовал множество военных стихотворений, в том числе «Суд», «Негодующим», «Убеленные нивы» и «Finis Bellonae».
Из статьи в газете «Голос Москвы», декабрь 1914 года:
«Война на всем отразилась как светлое потрясение, она знаменует всеобщий сдвиг наших сил, как в материальной, так и в духовной сферах, что предстоит общая коренная перемена существующих ценностей».
Сергей Прокофьев
композитор
1891–1953
Все лето 1914-го провел в путешествии по Европе и вернулся в Россию накануне войны. Как единственный сын в семье не подлежал мобилизации и на фронт не собирался, к концу 1917 года решил эмигрировать в США.
Из дневника, 1914 год:
«Поезд наш шел в восемь часов вечера… мы устроились хорошо, когда бы не сосед-немец, портивший нам все удовольствие, несмотря на старание вести себя возможно тише и незаметней. Патриотизм заставил нас его ненавидеть».
Сергей Булгаков
философ
1871–1944
Начало войны встретил восторженной славянофильской публицистикой, выступил со знаменитой публичной лекцией «Война и русское самосознание». Но уже в 1917 году воспринимал Первую мировую как крах гуманистической цивилизации. Разочарование в славянофильской идее сформулировано в диалогах «Пир богов».
Из лекции «Война и русское самосознание», 1914 год:
«Происходит великий пожар мещанства, и не случайно, что пожар этот зажгла самая мещанская страна…».
Германия и Австрия
Томас Манн
немецкий писатель
1875–1955
В годы Первой мировой войны жил и работал в Мюнхене.
Эссе «Мысли в войну», август-сентябрь 1914 года:
«Как может солдат в художнике не благодарить Бога за крах этой мирной жизни, которой он сыт, сыт по горло!»
Франц Кафка
австрийский писатель
1883–1924
Страховая компания, в которой служил Кафка, в 1915 году включила его в список «незаменимых специалистов», что освободило его от призыва в армию. Сам он против этого освобождения протестовал, но всю войну оставался в тылу.
Запись из дневника, 6 августа 1914 года:
«Я не нахожу в себе ничего, кроме мелочности, нерешительности, зависти и ненависти к идущим в бой, которым я со всей страстью желаю всего наихудшего».
550 деятелей искусств Австрии работали в так называемой штаб-квартире военной прессы, отделении пропаганды при австрийском Генштабе; среди них — 346 военных художников
Роберт Музиль австрийский писатель
1880–1942
Прослужил всю войну, имел многочисленные награды. Служил главным образом в Тироле и на итальянско-сербском фронте.
Эссе «Европейство, война, германство», август 1914 года:
Верность, мужество, дисциплина, чувство долга, простота,— этот круг добродетелей позволяет нам сегодня пойти в бой по первому сигналу. Мы не хотим отрицать, что эти добродетели описывают то понятие героизма, которое в нашем искусстве и в наших представлениях играло роль незначительную. Отчасти не по нашей вине, ибо мы не знали, как прекрасна братская война, но отчасти и по нашему намерению, ибо перед нашим мысленным взором был идеал человека-европейца, не связанного с народом и государством и нынешними формами жизни, в которых ему было тесно. <…> Дух был делом оппозиционного европейского меньшинства, а не делом народа, возглавляемого вождем, ободряемого в своем движении вперед волею тех, кто за ним следует.
<…>
Когда над нашей страной с каждым часом сгущалась тьма, и мы, народ в самом сердце Европы и народ самого сердца Европы, вынуждены были осознать, что во всех концах континента собирается заговор с целью нашего истребления,— тогда-то и родилось новое чувство. Общие основы, которых мы в обычной жизни не ощущали, оказались под угрозой, мир раскололся на немецкий и противонемецкий, и оглушительное чувство общности вырвало сердце из наших рук, которые, возможно, хотели удержать его еще на мгновение размышления".
Мобилизованные австрийские офицеры прощаются с женами и подругами, 1914 год
Фото: Hulton Archive / Getty Images / Fotobank
Зигмунд Фрейд
австрийский психиатр, невролог
1856–1939
Годы войны провел в Вене, в доме Берггассе, 19, в который переехал в 1891 году и покинул в 1938-м, отправляясь в эмиграцию.
Из письма Карлу Абрахаму, 26 июля 1914 года:
«Вероятно, впервые за 30 лет я чувствую себя австрийцем… Все мое либидо на службе у Австро-Венгрии».
Райнер Мария Рильке
австрийский поэт
1875–1926
Был призван на военную службу в начале 1916 года, благодаря влиятельным покровителям откомандирован для работы в военном архиве, и уже в июне того же года демобилизован.
Из цикла «Пять военных песнопений», август 1914 года:
…Наконец-то единственный бог. Так как мы мирного часто
не постигали, настигает нежданно нас битво-бог,
мечет пожар, и над сердцем, полным Отчизны,
вопиет оплот громовержца, рдеющее небо.
33 тыс. фронтовых фотографий и фотографий военного времени хранится в архиве Австрийской государственной библиотеки
Арнольд Шёнберг
австрийский композитор
1864–1951
Русский агитотряд
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
В 1915-м призван как офицер запаса, но к активной службе не привлекался до 1917 года, когда был направлен служить в военный оркестр.
Из письма Альме Малер-Верфель, 28 августа 1914 года:
«…у меня открылись глаза на то, почему у меня всегда было столько чувств против иностранцев. Мои друзья знают, я им это часто говорил: я никогда не мог найти ничего хорошего в иностранной музыке. Она всегда казалась мне выдохшейся, пустой, отвратительно слащавой, изолгавшейся и неумелой. Без исключения. Теперь я знаю, кто такие французы, англичане, русские, бельгийцы, американцы и сербы: черногорцы! Это мне уже давно сказала музыка. Я был удивлен, что не все чувствовали то же, что и я. Эта музыка уже давно была объявлением войны, нападением на Германию. Но теперь наступает время платить по счетам! Теперь мы снова возьмем в рабство всех этих посредственных создателей китча, и они должны будут прославлять немецкий дух и молиться немецкому богу».
Немецкий агитационный плакат, 1914 год
Фото: © IWM
Макс Вебер
Прибытие британских военных во Францию, август 1914 года
Фото: AFP
немецкий социолог
1864–1920
Служил офицером, ответственным за дисциплину при больничной комиссии города Гейдельберга. В 1917 году получил профессуру в университете Вены.
Из письма жене, 28 июля 1914 года:
«Неважно, чем все закончится,— в любом случае эта война велика и прекрасна».
Франц Марк
немецкий художник
1880–1916
В 1914 году отправился на фронт добровольцем. В 1916 году был включен в список «наиболее значительных немецких художников», что позволяло ему демобилизоваться, но остался в армии. Погиб в том же году под Верденом.
Эссе «В чистилище войны», октябрь 1914 года:
«Мы сделали былью то, что Гомер пел о невидимом громовержце Зевсе и о коварном Марсе. <…> Мы не знали, с какой стремительностью придет великая война, которая сметет все ветхое, все гниющее, и сделает будущее настоящим».
Оскар Кокошка
австрийский художник
1886–1980
Поступил добровольцем в драгунский полк, в августе 1915 года тяжело ранен, после выздоровления приписан к штаб-квартире прессы в качестве «военного художника».
Из письма жене о решении отправиться на фронт добровольцем, август 1914 года:
«…отсидеться дома означало бы покрыть себя вечным позором».
Добровольцы в Берлине, 1914 год
Фото: Hulton Archive / Getty Images / Fotobank
Готфрид Бенн
немецкий поэт
1886–1956
Врач по профессии, Бенн был призван уже в июле 1914 года, служил до конца войны во фронтовых и прифронтовых лазаретах, главным образом в Бельгии, награжден Железным крестом второй степени.
Из письма издателю Альфреду Майеру, 27 июля 1914 года:
«Я тороплюсь, должен идти на войну, а я совсем не готов, нужно срочно в Мюнхен, а затем сразу в Берлин, на призывной пункт».
Макс Бекман
немецкий художник
1884–1950
Служил помощником в медсанчасти, ушел на фронт добровольцем, но уже в 1915 году пережил тяжелый нервный срыв, после чего был переведен в Страсбург, затем во Франкфурт.
Из письма жене, конец 1914 года:
«Во французов я стрелять не стану, потому что я у них очень многому научился. В русских тоже не стану — Достоевский мой друг».
27 зарубежных информационных агентств в годы войны снабжало новостями из Германии Zentralstelle fuer Auslandsdienst — пропагандистское подразделение немецкого МИДа
Стефан Цвейг
австрийский писатель
1881–1942
Уже через несколько месяцев после начала войны превратился в убежденного пацифиста, связи позволили ему перевестись на службу в военный архив, а в 1917-м Цвейга досрочно демобилизовали.
Из письма издателю Антону Киппенбергеру, 4 августа 1914 года:
«Мы знаем: в этот раз на кон поставлено все. Бог защитит Германию! <…> Не могу дождаться, когда призовут в ополчение, хоть и буду вынужден служить простым солдатом».
Немецкий агитационный плакат, 1914 год
Фото: AFP / DPA
«Манифест 93»
Культурному миру
Мы, представители немецкой науки и искусства, заявляем перед всем культурным миром протест против лжи и клеветы, которыми наши враги стараются загрязнить правое дело Германии в навязанной ей тяжкой борьбе за существование. <…>
Неправда, что наши войска зверски свирепствовали в Лувене. Против бешеных обывателей, которые коварно нападали на них в квартирах, они с тяжелым сердцем были вынуждены в возмездие применить обстрел части города. Большая часть Лувена уцелела. Знаменитая ратуша стоит цела и невредима. Наши солдаты самоотверженно охраняли ее от огня. Каждый немец будет оплакивать все произведения искусства, которые уже разрушены, как и те произведения искусства, которые еще должны будут быть разрушены. Однако насколько мы не согласны признать чье бы то ни было превосходство над нами в любви к искусству, настолько же мы отказываемся купить сохранение произведения искусства ценой немецкого поражения.
Неправда, что наше военное руководство пренебрегало законами международного права. Ему несвойственна безудержная жестокость. А между тем на востоке земля наполняется кровью женщин и детей, убиваемых русскими ордами, а на западе пули "дум-дум" разрывают грудь наших воинов. Выступать защитниками европейской цивилизации меньше всего имеют право те, которые объединились с русскими и сербами и дают всему миру позорное зрелище натравливания монголов и негров на белую расу.
Неправда, что война против нашего так называемого милитаризма не есть также война против нашей культуры, как лицемерно утверждают наши враги. Без немецкого милитаризма немецкая культура была бы давным-давно уничтожена в самом зачатке. Германский милитаризм является производным германской культуры, и он родился в стране, которая, как ни одна другая страна в мире, подвергалась в течение столетий разбойничьим набегам. Немецкое войско и немецкий народ едины. Это сознание связывает сегодня 70 миллионов немцев без различия образования, положения и партийности.
Мы не можем вырвать у наших врагов отравленное оружие лжи. Мы можем только взывать ко всему миру, чтобы он снял с нас ложные наветы. Вы, которые нас знаете, которые до сих пор совместно с нами оберегали высочайшие сокровища человечества — к вам взываем мы. Верьте нам! Верьте, что мы будем вести эту борьбу до конца, как культурный народ, которому завещание Гете, Бетховена, Канта так же свято, как свой очаг и свой надел.
В том порукой наше имя и наша честь!"
Опубликован во всех крупных газетах Германии 4 октября 1914 года (93 подписи, среди подписавших: Вильгельм фон Боде, Зигфрид Вагнер, Август Вассерман, Герхарт Гауптман, Макс Клингер, Макс Либерман, Макс Планк, Макс Рейнхардт, Людвиг Фульда, Пауль Эрлих)
«По поводу войны. От писателей, художников и артистов»
«Уже прорастает широко брошенное ее (Германии.— Weekend) рукой семя национальной гордыни и ненависти; пламенем может перекинуться ожесточение к другим народам, и громко раздадутся тогда голоса ослепленных гневом… и отрекающихся от всего великого и прекрасного, что было создано гением Германии на радость и достояние всего человечества. Но заставим себя помнить гибельность таких путей… Противники ее, несущие народам мир и освобождение, воистину должны быть руководимы лишь священными чувствами!"
"Русские ведомости», 28 сентября 1914 года (автор воззвания — Иван Бунин, среди подписавших: Федор Шаляпин, Максим Горький, Константин Станиславский, Евгений Вахтангов, Иван Шмелев, Федор Корш, Петр Струве, Мария Ермолова, Александр Серафимович и другие, всего около тысячи человек)
«Судьба и долг Британии. Заявление писателей»
"Мы, нижеподписавшиеся писатели, несмотря на разность своих социальных и политических взглядов, несмотря на то, что некоторые из нас известны как сторонники миролюбия в отношениях с Германией, а многие из нас — как убежденные сторонники мира между государствами, в настоящий момент единодушны в убеждении, что отказ от участия в начавшейся войне стал бы для Великобритании позором…
…Договор с Бельгией делает долг Великобритании очевидным, однако многие из нас считают, что если бы Бельгия и не была вовлечена, мы все равно не смогли бы оставаться в стороне и наблюдать за тем, как принуждают к войне и разоряют Францию.
Допустить разрушение Франции было бы преступлением против свободы и цивилизации. Даже те из нас, кто не поддерживает в целом политику континентальных союзов, отказываются быть свидетелями тому, как в результате запрещенных ударов и нарушения договоров Франция терпит поражение.
Разнообразные официальные и полуофициальные апологеты Германии признают сейчас, что эта страна нарушила свои обязательства, подробно и почти с гордостью останавливаются на «методах устрашения», которые она выбирает для террора в Бельгии. Однако они находят этому странное и неожиданное оправдание: превосходство немецкой культуры и цивилизации над прочими так велико, что все шаги, предпринятые ею, чтобы утвердить его, более чем справедливы; цель Германии быть главенствующей силой в Европе так очевидна, что на Германию не могут быть распространены обычные нормы морали, и действия ее могут быть оценены как добрые или дурные лишь в зависимости от того, насколько они способствуют или вредят достижению этой цели.
Такие взгляды, внушенные нынешнему поколению немцев многими прославленными историками и наставниками, кажутся нам одновременно и опасными, и безумными. У многих из нас есть близкие друзья в Германии, многие испытывают к немецкой культуре глубочайшие уважение и благодарность, однако мы не можем признать за какой бы то ни было нацией права использовать грубую силу с тем, чтобы навязать свою культуру другим народам. Равно как не можем признать, что железо военной бюрократии Пруссии представляет более высокую форму человеческого общества, чем свободные конституции Западной Европы.
По названным и прочим причинам мы, нижеподписавшиеся, чувствуем себя обязанными оказать абсолютную поддержку действиям союзников с чувством полной правоты и глубоким пониманием их спасительной важности для мирового будущего".
The Times и New York Times, 18 сентября 1914 года (40 подписей, среди подписавших: Гилберт Кит Честертон, Артур Конан Дойль, Джон Голсуорси, Томас Харди, Джером К. Джером, Редьярд Киплинг, Герберт Уэллс)
Англия
Мальчишки на Трафальгарской площади играют в солдат, 1914 год
Фото: Getty Images / Fotobank
Артур Конан Дойль
писатель
1859–1930
Сразу после объявления войны развернул активную деятельность по улучшению боеспособности британской армии — писал письма в министерства и газеты с предложениями способов борьбы с подводными лодками и минами и об оснащении военных судов, пытался внедрить использование бронежилетов, камуфляжных сеток, надувных лодок. Приняты оказались два: снабдить экипажи военных кораблей «плавучими резиновыми поясами», прообразом современных спасательных жилетов, и обязать солдат носить каски. С конца 1914 года работал над книгой «Британская кампания во Франции и Фландрии», в 1916 году опубликовал восторженный очерк «Поездка на три фронта» об английских, французских и итальянских солдатах.
Из письма в военное министерство, август 1914 года; заявление отклонено спустя несколько дней:
«Мне стало известно, что в армии могут возникнуть трудности с комплектованием офицерского состава. Я полагаю, что могу утверждать, что имя мое хорошо известно молодому поколению в этой стране и что, несмотря на мой возраст, возложение на меня офицерских полномочий могло бы принести пользу. Мне 55, но я очень силен и вынослив и могу сделать так, чтобы голос мой был слышен на очень большом расстоянии, что может пригодиться во время учений».
09.15 утра 17 декабря 1914 года, на следующее утро после немецкого рейда на Хартлпул и Скарборо, был раскуплен весь тираж The Times, даже по завышенным ценам
Австралийский пропагандистский плакат "Труба зовет", 1914-1918 годы
Фото: Galerie Bilderwelt/Getty Images/Fotobank
Редьярд Киплинг
писатель, поэт
1865–1936
В начале войны писал патриотические статьи и стихи, участвовал в работе Бюро военной пропаганды. Выступал с критикой уклоняющихся от воинской обязанности и добился, чтобы его единственный сын, несмотря на плохое зрение и отказ английской военной комиссии зачислить его в армию, попал на фронт в рядах Ирландской гвардии. После гибели сына в 1915 году сосредоточился на работе в Красном Кресте.
Из письма Хоуэллу Артуру Гвинну, 7 августа 1914 года:
«Когда падет Льеж, немецкая армия выставит это таким жутким "примером" (чтобы парализовать всех ужасом), что заставит всех свободных мужчин Англии броситься в строй, чтобы взяться за ружье и поупражняться на немцах. Когда дело касается английского народа, политика "парализации ужасом" не работает».
Бертран Рассел
философ
1872–1970
Будучи убежденным пацифистом, во время войны писал антивоенные статьи, вступил в организацию «Противодействие призыву на военную службу», распространял листовки в защиту права человека отказаться от воинской службы. В 1916 году за антивоенные выступления уволен из Кембриджа, в 1918-м — приговорен к шести месяцам тюрьмы.
Из письма Оттолайн Моррелл, 5 августа 1914 года:
«Моя дорогая, мы ужасно одиноки в этом страшном мире. Я всего 10 минут дома, но уже получил письмо от миссис Уайтхед в защиту войны и имел беседу с проф. Хобсоном, который собрал большую часть подписей под нашим манифестом, но из-за Бельгии полностью переменил свое мнение. Остается только страдать и ждать. Но я в состоянии понять тех, кто верит в войну, и это утешительно, потому что позволяет не ненавидеть их. А я думаю, что, хотя в конце концов до этого дойдет, но до этого конца концов еще можно подождать».
Прощание на вокзале Виктория, Лондон, 1914 год
Фото: Topical Press Agency / Getty Images / Fotobank
Бернард Шоу
драматург
1856–1950
В 1914 году написал памфлет «Война с точки зрения здравого смысла», из-за которого прослыл в обществе чуть ли не германофилом; активно занимался защитой тех, кто преследовался за отказ идти на фронт по религиозным, политическим или иным соображениям.
«Война с точки зрения здравого смысла», 1914 год:
«Если св. Георгий не сразит дракона, мир будет, как сказал один мой друг о Европе, "не местом для джентльмена"».
Гилберт Кит Честертон
журналист, писатель
1874–1936
После объявления о начале войны пережил тяжелый нервный срыв. Был одним из активнейших участников Бюро военной пропаганды, в 1915 году выпустил брошюры «Варварство в Берлине» и «Преступления Англии».
«Варварство в Берлине», 1915 год:
«Немецкие патриоты отличаются от прочих своей неспособностью понять, что такое патриотизм. Европейцам жаль поляков или валлийцев из-за нарушения границ их государств, немцам жалко только себя. Они могут захватить Северн или Дунай, Темзу или Тибр, Гарри или Гаронну — но будут все так же печально петь о том, как тверд и надежен на Рейне страж и каким позором было бы отдать кому-то их собственную речку. <…> Обвинения в бессердечии обычно взаимны. Но в том-то и штука с Пруссией, что с ней не может быть взаимности».
2,5 млн экземпляров книг, записей речей, официальных документов и листовок выпустило к лету 1915 года английское Бюро военной пропаганды
Генри Джеймс
писатель
1843–1916
К началу войны американец Генри Джеймс уже почти 40 лет проживал в Англии (а в 1915 году, за год до смерти, принял британское подданство). С 1914 по 1915 год был председателем Службы санитарного транспорта, занимавшейся эвакуацией раненых во французские госпитали.
Из письма Генри Джеймсу-мл., 6 августа 1914 года:
«Лично я почувствовал невероятное облегчение от того, что мы не окажемся теми, кто бросит Францию или уклонится хоть от какого-то из обязательств Антанты, поскольку мы вступаем в войну, вынуждаемые сделать это и с более чистой совестью, чем когда-либо прежде в таком деле, с тех пор как такие дела начались. (Ты заметил, что я говорю "мы" и "наш", что происходит настолько непроизвольно и само собой, что я испытывал бы жалость к себе, если бы этого не происходило.)»
Толпа на Трафальгарской площади во время объявления войны Германии, Лондон, 4 августа 1914 года
Фото: Hulton Archive / Getty Images / Fotobank
Герберт Уэллс
писатель
1866–1946
Участвовал в работе Бюро военной пропаганды, в 1915 году издал сборник статей «Всемирное перемирие», в 1916 году — книгу «Что будет» о том, как должна быть реорганизована жизнь после войны. С февраля по июль 1918 года входил в состав комитета пропаганды во вражеских странах при министерстве информации, где отвечал за антивоенную пропаганду на территории Германии.
«Война, которая покончит с войнами», 1914 год:
«Каждый солдат, который сражается против Германии, участвует в крестовом походе против войны. Эта величайшая из всех войн — не какая-то очередная война, а война последняя!»
Джером К. Джером
писатель, драматург
1859–1927
Состоял в Бюро военной пропаганды, в начале войны пытался уйти на фронт добровольцем, но не прошел по возрасту, работал водителем скорой помощи французской армии.
«Как не быть полезным в военное время», 1914 год:
«Мы сражаемся за то, чтобы германская нация научилась уважать Бога. И в этом бою мы должны прибегать к сильным ударам, а не к сильным словам».
Франция
Фото: Getty Images / Fotobank
Жан Жорес
публицист и политик
1859–1914
Жан Жорес, выступавший против войны, был застрелен националистом Роланом Виленом за день до объявления всеобщей мобилизации.
28 июня 1914 года, в день убийства эрцгерцога Фердинанда:
«Войны развязываются словами».
140 французских писателей погибло в первые 5 месяцев войны. Всего число погибших в Первую мировую французских писателей составило 530 — все они вошли в пятитомную антологию «Писатели, погибшие на фронтах Первой мировой войны»
Ромен Роллан
писатель
1866–1944
В 1914 году опубликовал несколько антивоенных эссе, после чего французские книготорговцы прекратили продавать его книги. Через год он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, что постепенно положило конец бойкоту.
Открытое письмо Герхарту Гауптману, опубликовано в Journal de Geneve 2 сентября 1914 года:
«Я не принадлежу к тем французам, которые считают немцев варварами. Мне известно моральное и интеллектуальное величие вашей нации. <…> У меня есть некоторые основания считать преступной политику Германии и ее методы, но ничто не заставит меня возлагать ответственность на народ, превращенный в слепое орудие этой политики.
И дело не в том, что я, подобно вам, считаю войну чем-то роковым. Француз не верит в рок. Рок — оправдание безвольных душ. Война — это плод слабости людей и их глупости. <…> Я не упрекаю вас за нашу скорбь, ваша будет не меньше. Если Франция будет лежать в руинах, то же ждет и Германию. Я даже не возвысил голос, когда ваши войска нарушили нейтралитет Бельгии… Но ярость, с которой вы уничтожаете эту великодушную нацию, единственное преступление которой заключается в том, что она отчаянно защищает свою независимость и свое право, как вы сами, немцы делали это в 1813 году,— это уже слишком! <…> Оставьте эту жестокость для нас, французов, ваших настоящих врагов».
Французские офицеры первого батальона 137-го пехотного полка, 1916 год
Фото: AFP / Roger Viollet
Ален-Фурнье
писатель
1886–1914
Погиб 22 сентября 1914 года в бою под Верденом.
Из письма невесте, 20 августа 1914 года:
«Дух самопожертвование, святая жажда победы».
450 фронтовых газет издавалось во Франции в период войны. В Германии — 115
Гийом Аполлинер
поэт
1880–1918
Явился на призывной пункт в первый день мобилизации, но не был зачислен, потому что не имел французского гражданства. Подал прошение о смене имени и о принятии в гражданство Франции, после чего получил возможность отправиться на фронт. Получил ранение в голову, от которого лечился около года. Подорванное на фронте здоровье не дало ему перенести эпидемию инфлюэнцы 1918 года.
«Небольшой автомобиль», Перевод М. Зенкевича:
31 августа 1914 года
Я выехал из Довилля около полуночи
В небольшом автомобиле Рувейра…
…И когда проехав после полудня
Фонтенбло
Мы прибыли в Париж
Где уже расклеивали приказ о мобилизации
Мы поняли оба мой товарищ и я
Что небольшой автомобиль привез нас
в Новую Эпоху
И что нам хотя мы и взрослые
Предстоит родиться снова
Французские пехотинцы, 1914 год
Фото: AFP
Луи-Фердинанд Селин
писатель
1894–1961
Пошел на фронт добровольцем, во время разведывательного рейда в октябре 1914 года получил тяжелые ранения; из-за развившегося психоза и частично парализованной руки был демобилизован.
Из письма родителям, начало августа 1914 года:
«Это единственное в своем роде впечатление, которое немногим дано пережить. Каждый человек находится на своем посту, все уверенны и спокойны, перевозбуждение первых минут уступило место смертельной тишине, знаку заставшей врасплох неожиданности. Что до меня, то я выполню свой долг до конца, и если волею судьбы мне не придется вернуться, то пусть ваше страдание умерит уверенность в том, что я умер удовлетворенным и благодаря вас от всего сердца. Ваш сын».
Анатоль Франс
писатель
1844–1924
В первый год войны выступает ярым сторонником войны, в 1915 году выпускает книгу «На славном пути», в которой была собрана вся публицистика за 1914 год. Но уже в 1916 году он резко меняет свою позицию и называет книгу «самым постыдным поступком» в своей жизни.
Из письма Гюставу Эрве, 28 сентября 1914 года:
«Мы не хотели войны. Теперь мы хотим победы. Мы хотим ее со всей энергией. Мы хотим ее со всеми ее плодами».
Открытка, выпущенная в честь заключения союза между Францией и Италией, 1914 год
Фото: Getty Images / Fotobank
Анри Бергсон
философ
1859–1941
В 1914 году избирается членом Французской академии и в 1916 году c пропагандистской миссией направляется в Испанию. В 1917 году премьер-министр Франции Аристид Бриан организовывает Бергсону неофициальный визит в США для переговоров о вступлении США в войну.
Из обращения к Академии моральных и политических наук, президентом которой он являлся, 8 августа 1914 года:
«Борьба с Германией — это борьба цивилизации с варварством. <…> Простой научный долг требует от Академии констатировать, что жестокость и цинизм Германии, ее презрение к справедливости и правде означает деградацию, возврат к состоянию дикости».
Фредерик Массон
историк
1847–1923
Выдающийся исследователь наполеоновской эпохи на время войны превратился в публициста, писавшего для газет L'Echo de Paris, Le Gaulois и Excelsior на актуальные военные темы. Свои статьи Массон издавал и в виде сборников — за время войны их вышло четыре.
Из статьи в газете L'Echo de Paris, 27 сентября 1914 года:
«Ничто исходящее от варваров, их литературы, их музыки, их искусства, их науки, их культуры не должно загрязнять наше сознание, наш ум и наше сердце… Поклонники искусства без родины, если им угодно, могут отправляться слушать Вагнера в Германию… Вагнера не должны больше исполнять во Франции».
Морис Метерлинк
франкоязычный бельгийский писатель
1862–1949
После объявления о начале войны уехал из Франции в Бельгию, где пытался записаться в бельгийскую национальную гвардию, в которую не был принят из-за возраста. Писал пропагандистские статьи и читал лекции в Италии, Испании, Англии и США. В 1916 году издал их одним томом «Крушение бури».
Из письма Жерару Арри, 10 августа 1914 года:
«Нельзя ли мне как-то получить из Брюсселя приказ о мобилизации, который мне позволит выстрелить хоть раз, пока не поздно и пока немцы еще в Бельгии».
Колонна немецких пленных в Бордо, 20 сентября 1914 года. В тот же день в Бордо состоялось заседание совета министров под председательством президента Пуанкаре, в результате которого министр иностранных дел Франции Делькассе информировал русского посла во Франции Александра Извольского об отсутствии у России, Франции и Британии оснований для разногласий
Фото: AFP / Photo12
Звери не любят друг друга — дерутся, ранят, глаза выцарапывают, горло рвут. Даже в своей стае, не говоря уж о других.
Культура вообще-то — это про то, как так не делать, как уметь владеть собой и понимать, уважать, а при некотором везении и любить других. Культуры бывают разные, и техники тут разные, кто-то призывает возлюбить ближних, кто-то уйти в нирвану, но все про то, как не быть зверем.
Но бывают моменты, когда оказывается, что хорошо, правильно и прекрасно — быть зверем. Быть зверем — морально, зверство — это добро. И тут вдруг все силы, весь опыт, все техники, знания и приемы — все это начинает работать на то, чтобы зверство выразить. Это наслаждение для художников, писателей, артистов, журналистов, музыкантов и философов — их ломает от избытка воодушевления. Какой силой наливаются слова, звуки, краски, как ярок мир! Как свеж каждый вдох, как прекрасно каждое движение! Ты даже по улице ходишь не просто так, а в том смысле, что сейчас вцепишься в горло далекому врагу своими мыслящими зубами.
Корпус текстов осени и зимы 1914-1915 года — один из самых ярких документов, фиксирующих, как этот наркотик действует на творческих людей. Потрясающий коллективный наркотик. К сожалению, дорогостоящий и действующий совершенно разрушительно. В том числе на них самих.