Никита Аронов — о русских моряках, застрявших на Канарах

На Канарских островах живет целая колония российских моряков, брошенных вместе с кораблями на самом краю Старого Света

Фото Matias Costa/Panos Pictures/Saltimages.ru. Текст Никита Аронов

Для кого Канары — курорт, а для них — чужая земля, причем совсем негостеприимная. Это в былые времена наши моряки чувствовали себя на острове Гран-Канария, третьем по размерам острове архипелага, как дома: порт Лус в городе Лас-Пальмас-де-Гран-Канария был важным перевалочным пунктом для советских рыбаков, промышлявших в водах Атлантики. Здесь суда разгружались, чинились, заправлялись топливом, водой и продуктами, тут же многих из них в конечном счете и бросили за ненадобностью.

Многие корабли оставили ржаветь у причальной стенки сразу после распада Советского Союза. Другие добавились к ним за 1990-е и начало 2000-х: в итоге в порту образовалась целая флотилия покинутых владельцами кораблей. Флаги у них разные, зачастую "удобные". Так моряки называют флаги тех стран, которые требуют от судовладельцев минимальных формальностей. Но есть и обратная сторона: для тех моряков, что ходят под такими флагами, гарантии тоже невелики. Вот и обживают брошенные люди эти брошенные на краю света суда, построенные, по большей части, еще на советских верфях. Их русские названия — "Калининград", "Севастопольский", "Шквал", "Генерал Остряков" — бросаются в глаза на этом кладбище кораблей, где хоронят свои ржавые посудины судовладельцы разных стран и народов. Иногда их и установить-то нельзя, как в случае с той же Iballa G, на которой какое-то время жил кубинский экипаж под панамским флагом.

В прошлом десятилетии брошенных кораблей с "советской пропиской" скопилось здесь больше полусотни. Потом часть из них продали в Китай и Бангладеш на металлолом, а у шестикилометрового мола, вдали от парадной туристической гавани, осталось всего несколько судов. Но корабли продолжают бросать, Valiente, например, хозяева бросили здесь только в 2013-м. Нерусское имя и флаг Белиза не должны вводить в заблуждение: когда-то флаг был советским, а судно назвалось "Василий Зайцев". Экипаж же на нем и по сей день русско-украинский, вот и матрос Василий, который на нашей обложке, — оттуда.

Почему вместе с кораблями остаются и моряки? Все просто: хозяева не хотят платить по долгам — ни порту за якорную стоянку с ремонтом, ни людям за долгое плавание. Те же, кто покинет судно, рассчитывать на зарплату уже не могут. Вот каждый член экипажа и выбирает: либо бросить судно, либо жить на нем годами и ждать. Есть еще, конечно, и те, кто просто не смог уехать — не на что. Просить убежища или требовать статуса беженцев оснований нет. Можно только ждать и надеяться.

Время у причальной стенки тянется еще медленнее, чем в плавании. Целыми днями моряки играют в нарды и домино, смотрят кино, читают потрепанные российские детективы и прибирают свои посудины. Даже брошенный корабль надо красить, чтоб его не доела ржавчина.

А вот деньги у людей на чужом берегу кончаются достаточно быстро. Правда, брошенных моряков понемногу поддерживают соотечественники с заходящих в порт Лус кораблей. Да иногда помогают продуктами морские благотворительные организации.

Но время идет, с некоторых кораблей команды уходят. Тогда в них поселяются совсем другие жильцы. К примеру, "Севастопольский" обжили Алекс, Джеймс и Момох — беженцы из Сьерра-Леоне. А заброшенный "Калининград" — неопознанные нигерийцы.

Для портовой администрации между ними и российскими моряками разница невелика, все эти люди, застрявшие в порту Лус, проблемные жильцы. Ждать помощи от местных властей им не приходится. Впрочем, как и от российских, украинских и прочих стран бывшего СССР, побросавших своих граждан на краю Старого Света.