Россия примет решение относительно целесообразности пребывания в ПАСЕ в ближайшие две-три недели. Об этом заявил глава делегации Алексей Пушков. Адвокат, основатель Центра содействия международной защите Карина Москаленко обсудила ситуацию с ведущим Алексеем Корнеевым.

Ранее в четверг Ассамблея лишила российских представителей права голоса до конца года и оставила за собой право аннулировать их полномочия, если Москва не пойдет не деэскалацию конфликта на Украине. В знак протеста делегация России досрочно покинула апрельскую сессию ПАСЕ.

— Какие правовые последствия могут быть у этого решения?

— Политические последствия обсуждать я не хотела бы. А как юрист я остановлюсь только на одном моменте: россияне многократно обращались к Европейскому суду за поиском справедливости, за справедливым разрешением их вопросов, сложных дел. И, конечно, в России заслуженным авторитетом пользуется Европейский суд по правам человека. Надеюсь, что конфликты политического характера не окажут никакого воздействия на право россиян обращаться в Европейский суд.

Если же стороны поведут себя очень жестко и резко, то все россияне потеряют эту возможность. Если вся эта ситуация будет доведена до выхода России из Совета Европы, — а сегодня мы внимательно слушали господина Пушкова, и его выступление оставляет очень много толков, — тогда Россия станет изолированной страной, и высшим мерилом правосудия будут являться только российские суды. Это то, чего многие давно уже добиваются. Но россияне уже понимают опасность таких последствий для себя.

— А что, аннуляция полномочий российской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы автоматически влечет за собой исключение из Совета Европы?

— Нет, это ни на что не влияет. Я говорю только о выступлении господина Пушкова, который сказал: "Мы рассмотрим вопрос о целесообразности того, чтобы мы оставались в этой организации". При этом какую организацию он имел в виду, непонятно: это относилось ко всему Совету Европы, либо они говорили об организации Парламентской ассамблеи. Жалко, что российская делегация не воспользовалась своим правом выступить и представить свою позицию, хотелось послушать аргументы. В зале многие ждали этих аргументов.

На пресс-конференции наши представители сказали: "Если нет вопросов, то… Ах, есть вопросы?". Вопросов, конечно, было бы много. Но это все политика, мы от политиков ждем только одного: чтобы они определили свою позицию, которая, так или иначе, может затронуть наши юридические права. А юридическое право на обращение к международным механизмам по защите прав человека — это очень важная гарантия, которая содержится в нашей Конституции, нас это очень волнует.

— Но позиция определяется в диалоге. Многие европейские депутаты уже после заседания были несколько разочарованы и удивлены тем, что российская делегация не идет на диалог. Она покинула зал ввиду того, что там якобы инквизиция, когда можно было какие-то мосты навести, о чем-то поговорить, все-таки наладить этот диалог.

— Конечно. Многие, кто защищал российскую делегацию, они говорили: "Давайте не будем решать вопрос об изгнании, потому что только в диалоге можно решать вопрос". Но им возражали: "Где же этот диалог и почему России нет в этом диалоге? Почему она сама отказалась от этого диалога". И кто-то ставил вопрос так: раз они не хотят участвовать в этой дискуссии, это слабость позиции. Я не берусь судить о политических вопросах, это далеко от моей области. Это тесно связано, но все-таки это другая деятельность, я никогда не занимаюсь политической деятельностью.

Меня волнует, что если довести этот конфликт до самого конца и поставить вопрос о выходе России из Совета Европы, кому-то понравится такая позиция, потому что многие представители российской элиты вообще не хотели бы, чтобы Россия отвечала по своим международным обязательствам. Но для россиян, для множества наших заявителей, — ведь мы представляем сотни заявителей в Европейском суде, а обращений к нам тысячи, в Европейский суд тысячи обращений, — это было бы большим разочарованием. Политикой интересуются не все, а в судебные органы обращаются очень многие, или судебные органы обращаются ко многим.

В общем, россияне, конечно, имеют надежду, что если они не смогут восстановить свои права внутри Российской Федерации, то у них есть законное конституционное право обратиться в международные органы по защите прав человека. И обязательная юрисдикция Европейского суда для России — это серьезная гарантия защиты такого права.

— Да, но, как я понимаю, вопрос о каком-то выходе или исключении России из Европейского суда по правам человека пока не стоит.

— Нет, не стоит. И так не стоял вопрос на слушаниях Парламентской Ассамблеи. Это только выступление после заседания Парламентской ассамблеи российской делегации навело на эти мысли, потому что, если вы обратитесь к точному смыслу этих фраз, то они, конечно, даже не двусмысленные, они действительно вызывают серьезную озабоченность.